Да, орки мы! - Геннадий Борчанинов

горой жира и мускулов, на полголовы выше меня и на две головы выше Дургуза. Ещё более уродливый сукин сын, чем мы оба вместе взятые, в шрамах и рубцах, которые делали его ещё более страшным. За ним семенила небольшая свита, несколько орков держались позади, подобострастно глядя на Баздука и свысока глядя на всех остальных.

Они все шли от самого большого шатра, распугивая на своём пути всё живое. Орчата спешили убраться куда-нибудь подальше, прохожие орки резко меняли направление движения, будто что-то вдруг позабыли.

Дургуз тут же бросил палку и нож, упал на колени, тыкаясь лицом в грязь. Увидел, что я не делаю то же самое, зашипел что-то невнятное, мол, падай, дебил, но я и бровью не повёл, хмуро разглядывая приближающегося Баздука.

— Ты!!! — взревел вождь, указывая на меня острым когтем.

Дургуз вжался в грязь ещё сильнее, демонстрируя полную покорность. Руки вытянуты вперёд, колени поджаты под себя, лицо буквально зарылось в землю. Из такой позы не то, что атаковать, даже глаза поднять на вышестоящего будет затруднительно.

Вообще, это многое говорит о здешнем обществе. Как минимум то, что здесь поддерживается жёсткая вертикаль власти и стадная иерархия. А вождь Баздук, как самый большой и сильный орк, закономерно находится на её вершине. Дургуз, как слабый и хилый, внизу. А Ундзог, вероятнее всего, покусился на власть вождя, иначе тот и не подумал бы разбираться с ним лично.

Все эти мысли ураганом пронеслись в голове, пока я стоял и решал, как поступить. Многое ещё зависело от того, по каким обычаям живут эти орки, Бьются за честь, как Орда из мира варкрафта, или олицетворяют коварство и злобу, как орки из Средиземья, или вообще — неугомонные раздолбаи, жаждущие только пастукать юдишек, как некоторые зеленокожие грибы.

Но я ощущал, что к схватке пока не готов, а меня определённо сейчас будут бить. Возможно, даже ногами. Кидаться лицом в грязь, как братец, мне не хотелось. И мои представления, и само естество Ундзога протестовали от одной только мысли об этом. Но и безрассудно лезть в драку, чтобы снова выхватить по кумполу, мне тоже не хотелось, хотя тело Ундзога так и рвалось в бой. Сперва нужно разведать обстановку.

— Мир тебе, могущественный Бздук, — слегка поклонился я, как равный перед равным.

Такого вождь не ожидал и остановился в трёх шагах от меня. Баздук, видимо, ожидал, что я брошусь навстречу, размахивая кулаками, ну или упаду в грязь лицом, признавая авторитет и силу.

— Чо⁈ — не понял вождь.

Да, если все вожди у орков такие же, то теперь ясно, почему посёлок в таком упадке. Если тот же Дургуз внятно разговаривал и вообще показывал зачатки интеллекта, то на лице вождя никаких признаков работы мысли не имелось. А я своим неожиданным обращением заставил вертеться ржавые шестерёнки в его голове, потому что Баздук не понимал, что происходит. Я попросту вышел из привычных шаблонов поведения обычным приветствием.

— Говорю, мир тебе, великий Баздук, мощнейший из мощнейших, — произнёс я.

Баздук тормозил. Он вроде как и хотел мне навалять, но я вроде как проявил смирение, но в это же время сделал это не слишком-то уважительно.

— Вождь, размажь его башку об камни! Он же смеётся! — взвизгнул один из свиты, высокий и тощий орк с хитрой рожей.

— Да, вождь, Ундзог насмехаться вздумал! — поддакнул другой, одноглазый орк с кривым рылом.

— Ты!!! — взревел Баздук, снова указывая на меня когтем.

— Мясо, — услужливо подсказал тощий.

— Где? Моё? Мясо? — раздельно, почти по слогам прорычал вождь. Зубы у него были настолько большими и сильно выдавались наружу, как у вепря, так что говорить у него получалось с трудом. Зато слюна обильно летела во все стороны. Ладно хоть я стоял достаточно далеко.

— Вождь! Он ничего не помнит, ты его вчера так сильно стукнул! — заверещал Дургуз откуда-то снизу. — Пощади!

Баздук скривился, будто почуял какой-то неприятный запах или наступил во что-то жидкое, липкое и пахучее. Но это была всего лишь реакция на Дургуза.

— Нет? — вопросительно прорычал Баздук.

— Даже меня забыл, своего брата, родного, единственного! — вопил Дургуз, распластавшись в грязи. — Всё забыл!

— Надо ему, значит, мозги на место поставить! — прошипел тощий. — Вождь, врежь ему ещё разок!

Явно у них с Ундзогом была какая-то давняя неприязнь. Я напрягся, готовый рвануть отсюда куда подальше или, если дела пойдут совсем плохо, защищаться в драке, но вместо того, чтобы броситься на меня, Баздук повернулся к своей свите и глухо зарычал. Тощий явно зарвался, и вождь теперь ставил его на место. Тот даже весь как-то сжался, втянул голову в плечи и вообще принял вид срущей собаки. Похоже, не только Ундзог получал от вождя по темечку.

— Завтра! Мясо! Мне! — прорычал Баздук, свирепо глянул на меня, демонстративно ударил кулаком по ладони и пошёл прочь. Свита засеменила следом, зыркая на нас с Дургузом.

Я задумчиво посмотрел им вслед, Дургуз ещё какое-то время лежал в грязи, не смея вставать раньше, чем скроется из виду вождь. Я же силился понять, что это вообще было, и что мне теперь с этим всем делать. Ясности не было никакой. Зато эмоций — хоть отбавляй.

В первую очередь, отвращение и досада. Главное не скатиться в депрессию, здесь это равносильно смерти, но и принимать своё положение прямо так, сразу, я попросту не мог.

— Дургуз, — тихо позвал я. — Что вчера было?

Брат наконец поднял голову и ловко вскочил на корточки. Ну как есть орангутанг, только зелёного оттенка и с клыками. Он принялся снова строгать свою палку, внимательно поглядывая по сторонам.

— Охота была, — сказал Дургуз. — Пудук был, жирный, красивый. Много мяса.

— Так, — хмыкнул я, хотя понятия не имел вообще, что такое пудук, и с чем его едят. Мясо и в орочьих землях мясо.

— Ты нашёл, Баздук тоже нашёл. Оба ударили, ты попал, Бздук мимо, пудук со скалы упал, — объяснил братец. — Мяса нету.

Понятно. Элементарно и примитивно, как и вся их цивилизация, если вонючие орочьи юрты и утоптанную грязь вокруг можно назвать таким громким словом. Не поделили добычу, повздорили, Ундзог получил в морду и откис. А мне теперь всё это расхлёбывать. Ну за что…

— Мяса ему, значит, надо… — задумчиво протянул я.

— А ушли пудуки, мяса нету, — разглядывая результат своей работы, сообщил Дургуз. — И не будет.

Вышло у него довольно погано и криво, для этого достаточно было только взглянуть на это подобие деревянного копья, вернее, кола. Если это верх местного оружейного искусства, то я искренне удивлён, почему местных орков ещё не порубили на тысячу мелких орчат. Скорее всего, из-за того, что это было мелкое племя, нахрен никому не нужное и не представляющее угрозы. Хотя если у Дургуза есть каменный ножик, то и каменные наконечники должны быть. Ну и, опять же, Дургуз находится в самом низу местной социальной пирамиды, и никак не может обладать хорошим оружием, а самое лучшее должно быть у Баздука. Плохо, что я не посмотрел и не запомнил, чем они были вооружены.

У меня вот пока никакого оружия вообще не было. Хотя Ундзог наверняка им владел, но я не знал, где оно. Оружие мне точно пригодится.

— А где моё… Рубило? Тыкало? Шмаляло? — неопределённо протянул я.

— Ха! Копьё твоё драгоценное вместе с пудуком пропало! Прямо в пропасть! — захихикал Дургуз.

Я ощутил острое желание дать братцу подзатыльника, которое тут же осуществил, обрушивая широкую ладонь на сморщенную лысую башку. Дургуз рухнул в грязь, прикрывая руками голову. Видимо, это движение у него было отработано до автоматизма.

— Брат, не бей, брат! Не убивай, брат! — фальшиво взвизгнул Дургуз.

Так и хотелось ответить ему известной цитатой, но я только скрипнул зубами, сдерживаясь, чтобы не добавить ему ещё и ногой.

— Вставай давай, — прорычал я. — Рассказывать будешь. С самого начала.

Глава 3

Рассказ вышел долгий и сбивчивый, но жутко интересный, хотя информацию из Дургуза приходилось вытягивать его едва ли не клещами, постоянно напирая на мою амнезию. Несколько раз даже приходилось демонстрировать шишку на голове, иначе Дургуз всё удивлялся, мол, ты даже и ЭТО забыл, как же тебя сильно стукнули. Обычно никто не забывает.

Но в итоге