Колыбельная сердца - Рената Роз

– Подними меня на небо! – попросила девочка. – Я тоже хочу посмотреть!

Облако задумалось.

– А ты не испугаешься?

– Нет! Честное слово, я не испугаюсь!

– Тогда подуй на меня!

Девочка набрала в грудь побольше воздуха и подула на облако. Облако, словно одуванчик, разлетелось на множество белых парашютиков. Они закружились в воздухе веселым хороводом и повисли у девочки над головой большим пушистым парашютом.

– Ну что, полетели? – спросило Облако.

– Полетели!

Парашют подрагивал от нетерпения и рвался ввысь, но не мог подняться в воздух.

– Какая-то ты тяжелая, – сказало Облако. – Это твоя грусть мешает тебе взлететь. Она притягивает тебя к земле.

– Что же мне делать?

В это миг один шустрый парашютик залетел девочке прямо в нос. «Кажется, облако попало мне в нос», – подумала девочка и засмеялась. А засмеявшись, она стала легкой, как пушинка, и начала подниматься в воздух.

Земля быстро уходила из-под ног. У девочки дух захватило от восторга. Вот уже внизу покачивались верхушки деревьев, а по маленьких дорожкам двигались крошечные фигурки людей.

– Как высоко! – воскликнула девочка. – Но где же красивый узор?

– Его отсюда не видно. Нужно подняться еще выше. Летим!

Облако взмывало все выше и выше. Они летели над парком, и пруд с лягушками казался маленькой блестящей капелькой. Домики вдали были как игрушечные. «Где-то там и мой дом, – подумала девочка. – Как же далеко я забралась!»

Мимо проплывали другие облака, а они все поднимались.

– Далеко еще? – спросила девочка. У нее слегка закружилась голова.

– Еще выше! – приговаривало Облако, – Выше облаков, выше неба! Главное – не бойся!

– Я не боюсь, – сказала девочка. – Почти совсем не боюсь. Только совсем чуть-чуть. Ой, как страшно! Пожалуйста, верни меня на землю, я хочу домой, к маме!

Девочка испугалась. А, испугавшись, сразу сделалась тяжелой и потянула свой парашют к земле. И они начали быстро опускаться.

– Ну вот, – ворчало Облако. – А говорила – не испугаюсь!

Вскоре облако опустилось на землю, и ноги девочки коснулись земли. До чего же приятно было ощутить под ногами вместо пустоты твердую землю!

– Так я ничего и не увидела, – вздохнула девочка.

– Не огорчайся! – утешило ее Облако. – Посмотри: видишь, это твои следы! На этом месте они обрываются, потому что здесь ты остановилась и поднялась в воздух. Твой путь на земле не завершен, а без него узора не получится. В нем будет чего-то не хватать. Вот когда дойдешь свой путь до конца, тогда и полетаем. До свидания!

Облако взмыло ввысь и продолжило свой путь по небу. Оно уже не походило на парашют, а превратилось в самое обычное облако, позолоченное солнцем.

– До свидания! – крикнула девочка и помахала рукой ему вслед.

Облако скрылось вдали. Оно исчезло, а радость осталась. Она рассыпалась по траве капельками росы, закружилась в воздухе хороводом белого пуха. Несколько белых парашютиков опустились на землю прощальным подарком.

А девочка побежала вприпрыжку домой, выписывая в траве круги и зигзаги. Она знала, что с высоты ее следы выглядят как маленькие стежки и что эти стежки вплетаются в один большой узор. И ей хотелось, чтобы узор получился как можно красивее.

Крикса

Доверяете ли вы людям, которые любят сюсюкать с маленькими детьми? Не доверяете? И правильно делаете. Я им тоже не доверяю, потому что знаю, что случилось в одном детском садике. Эту историю мне рассказала моя знакомая воспитательница Анечка.

Работала в том садике повариха, толстая и румяная, как все поварихи. И очень она любила детей. Стоило ей завидеть малыша, как ее лицо расплывалось в масленой улыбке. Она начинала щипать и тискать бедного малыша, приговаривая при этом: «Это кто же у нас тут такой хорошенький! Да как же нас зовут, да какие у нас славные щечки!» Ну, и так далее. Но детям эти ласки почему—то не нравились. Дети только и думали о том, как бы поскорее удрать от толстой тети. Имя у поварихи было такое, что его никто не мог ни запомнить, ни выговорить: то ли Валентина Вениаминовна, то ли Валериана Валентиновна. Все звали ее просто тетя Валя.

Когда заканчивался обед и начинался тихий час, тетя Валя заходила проведать детишек. А воспитательницы в это время уходили пить чай.

Вот, значит, заходила эта тетя Валя в спальню, где спали дети – а они поначалу не очень—то и спали. Кто подушками кидается, кто по кроватям скачет. И вот что интересно: как только заходила тетя Валя в спальню, сразу наступала мертвая тишина. А когда выходила – все дети спали как убитые. Воспитательницы только диву давались и даже просили ее: «Тетя Валя, зайдите, пожалуйста, к нашим деткам, а то они там совсем разбушевались, а у вас так хорошо получается их успокоить. И как вам это только удается?» На что тетя Валя гордо отвечала: «Уж я умею обращаться с детьми, люблю я детишек, страсть как люблю!»

Однажды пришла в этот садик работать та самая моя знакомая воспитательница Анна Ивановна. Была она совсем молоденькая, поэтому все звали ее просто Анечка. И вот зашла Анечка как—то раз в спальню в тихий час, и заметила, что щечки у детей мокрые от слез, а некоторые детки так и вовсе плачут во сне, всхлипывают жалобно, но не просыпаются. Что же такое страшное могло им присниться? Решила Анечка в этом разобраться. На следующий день, когда начался тихий час, она спряталась за занавеской в спальне, а сама подглядывала через щелку и все видела. Вот послышались тяжелые шаги: в спальню вошла повариха тетя Валя. Все дети мигом попрятались под свои одеяла и притихли.

Тетя Валя уселась на стул и заговорила своим приторно-ласковым голосом:

– А кто это у нас еще не спит? Вы думаете, я не вижу? А я все вижу. И я вижу, что кто—то не спит, а только притворяется. А знаете, что бывает с нехорошими детьми, которые не спят? Ну, так я вам расскажу.

Одеяла на некоторых кроватках затряслись: это дети задрожали от страха. Кто—кто даже спрятал голову под подушку.

– Я сейчас подойду к каждому из вас, и если я увижу, что кто—то не спит, то знаете, что с ним будет? Я спрячу его в мешок с грязным бельем и унесу к себе домой. В моем доме есть глубокий подвал. А еще в этом подвале много огромных и голодных крыс.

Тут со всех сторон начал раздаваться сдавленный плач. А повариха продолжала, как ни в чем не бывало:

– Сейчас я сосчитаю до пяти. И если кто на счете пять не уснет, пусть пеняет на себя! Начинаю считать: один, два, три…

И тут все дети разом затихли.

– Четыре, пять! Я иду искать!

Детишки лежали на своих постельках и не шевелились. Они спали! Они действительно уснули от страха. Они спали и тихо плакали во сне от страха. И Аня увидела, как повариха достала из кармана большой стеклянный пузырек и стала собирать в него слезы детей. Насобирав целый пузырек слез, она довольно улыбнулась и вышла из спальни.

Еле двигаясь на ватных от ужаса ногах, Анечка вышла из своего укрытия. Она стала подходить к одному ребенку за другим и утешать их. Она гладила их по головкам и шептала ласковые слова, так что постепенно все дети успокоились и перестали плакать.

Но что же делать? Кому рассказать о том, что она видела? Анечка целый день думала, а вечером пошла к своей старой бабушке. Бабушке было так много лет, что никто уже не помнил, сколько. Бабушка и сама уже не помнила, сколько ей лет, и вообще все постоянно забывала. Она забывала, какой нынче год и куда положила свои очки, но зато она прекрасно помнила все, что было лет пятьдесят, а то и сто назад. Когда Анечка рассказала ей про страшную повариху, бабушка спокойно сказала:

– Никакая это не повариха. И не человек она вовсе.

– А кто? – удивилась Аня.

– Крикса это. Обыкновенная Крикса—Варакса. Раньше у нас в деревне частенько такое бывало. Случалось, заплачет какой ребеночек во сне – значит, Крикса к нему пришла. Ее, Криксу эту, прогоняли.

– А как, бабушка?

– А нужно подойти к ней поближе и прокричать что есть силы, чтобы убиралась прочь.

Поблагодарила Аня бабушку и пошла домой. А назавтра было вот что. Когда начался тихий час, Аня снова спряталась за занавеску. И вот, как и в прошлый раз, пришла повариха, уселась на стульчик и начала запугивать детей. А Анечка в это время незаметно подкралась к ней сзади, да как крикнет ей в самое ухо что было силы: «Крикса-Варакса, убирайся из нашего садика!» Тут все дети повскакали со своих кроватей и тоже закричали: «Убирайся, убирайся из нашего садика!» Шум поднялся страшный. А повариха вдруг вся скривилась да как завизжит, как завоет! И бросилась вон. И больше ее в садике не видели.

Но самое удивительное было то, что после этого ее никто не мог вспомнить. На следующий день на кухне работала уже другая повариха. Когда Аня спросила – куда же делась тетя Валя, ей сказали, что эта другая повариха здесь всегда работала, и никакой тети Вали никогда здесь не было. Не помнили ее ни воспитательницы, ни директор садика, только дети ее помнили, но и то недолго: всего один день, а потом и они забыли.