Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год - Вокруг Света

Ну а дома у Генрикаса есть постоянный пассажир — домашний пес Бим, королевский пудель. Тот лаем просит возить его по центру города...

— Да,— вспомнил я,— вы не рассказали о микромоделях.

— Какие там микро...— оправдывается умелец.— Вот у мастера из Жмеринки Маслюка настоящие микровелосипеды, с маковое зернышко. Мои просто маленькие копии тех, что выпускает завод.

Поскромничал Генрикас: его модели величиной не более десяти сантиметров и все действующие. Вот этот — «Ласточка», для девочек. Неудобно седло — поправь, только гайку отверни. Крутанул пальцами педаль, и завертелось колесо. Не хватает лишь Дюймовочки...

Когда я вернулся на завод, Ромас Балтутис показал мне... велоконьки.

— Мы с другом придумали их для лета,— сказал он.— Ведь не в каждом городе есть искусственные катки, а асфальт — везде.

Велоконьки «Практика» имеют ножной и ручной приводы. Опорный телескопический рычаг дает устойчивость при поворотах, имеется и тормоз. Обувь годится любая. На них можно одолеть и подъемы, и крутые спуски. Скорость — 15 километров. В сложенном виде «летние коньки» помещаются в портфеле.

Два года назад эти коньки демонстрировались на выставке в Варшаве, и уже поступили заказы из США, Японии, Франции, ФРГ. Но, к сожалению, серийный выпуск их в самом Шяуляе пока не налажен.

— В Каунасе в Кардиологическом центре применяют велоконьки для реабилитации больных,— говорит Балтутис.— Да и здоровые люди ждут их, так что надо торопиться!

Балтутис хитро щурится:

— Но велоконьки — это только начало... В Каунасе, например, «лазающий велосипед» изобрели. «Столболаз» называется. Для строителей, электромонтажников и рабочих некоторых других специальностей. А мы начали разработку веломобиля «Шяуляй», скоро выпустим первую партию — тысячу штук...

«Да, поистине веломаны — двигатели прогресса!» — думал я, слушая Балтутиса.

Велолетописцы

— Какие солнечные часы в Шяуляе идут точнее: те, что на соборе Петра и Павла или что у колонны «Золотой стрелок»? — Мой вопрос развеселил Антанаса Дилиса, фотокорреспондента Литовского отделения ТАСС.

— Для этого нужны третьи, а их в городе нет,— улыбнулся Дилис.— Зато есть традиция — человека с чувством юмора в Шяуляе зовут в гости. Значит, пожалуйста, ко мне.

Дилиса называют главным фотографом города: он председатель фотоклуба и организатор музея фотографии, первого в стране. А еще он — «серьезный летописец Шяуляя, который на колесах».

Все стены квартиры Дилиса в фотографиях. Но он достает все новые и новые...

— Самое красочное зрелище — это праздник велосипеда,— говорит Антанас.

Весь май город охвачен велосипедным азартом. Каждый хочет, чтобы его велосипед оказался наряднее. Особенно молодежь. Трещотки, трубы-сигналы, звонки-колокольчики, фары, светоотражатели — у каждого велосипеда в эти дни свои украшения.

А в воскресенье — велофестиваль. Повсюду эмблема праздника — «улыбающийся» велосипед, плакаты, флаги. Продавщицы мороженого торгуют с велосипедных мини-фургонов «Леда». Улицы и площади отданы велосипеду. На площади Пяргалес парад велотехники. Первыми едут малыши — на трехколесных, за ними — ребята чуть постарше — на детских двухколесных, затем поток молодежи, последними катят — ветераны. Все ждут самое-самое...

И вот показались веломобили, велокарты, велоэкипажи, велоколяски...

Дилис в этот день только поспевает щелкать фотоаппаратами.

Но есть в Шяуляе и «смеющийся летописец». Это Римантас Балдишюс. Мы встретились с ним на ступеньках «Дома инженеров». Римантас уверял: «Этот дом построили потому, что здесь много изобретателей велосипеда, а еще больше умеющих по-доброму смеяться над велосипедистами. Вместе с ними».

Они-то, насмешники, и придумали вместе с Римантасом проводить выставки карикатуристов. Последнюю провели в «День велосипедиста» в мае прошлого года. Участвовало более ста пятидесяти художников из разных стран мира и союзных республик. Премии — велосипеды «Рамбинас», «Дубиса» Шяуляйского завода получили Рильдас Дамские, Игорь Варченко, Юрий Кособукий.

— Вот вы нарисовали человека, глядящего на мир через очки-велосипед,— спрашиваю Римантаса,— этим вы призываете к защите природы?

— Не только,— улыбается карикатурист.— Мне хотелось сказать людям: «Дерзайте, выдумывайте, одним словом, изобретайте велосипед!»

Шяуляй, Литовская ССР

Геннадий Остапенко, наш спец. корр.

Плато Двойной Удачи

В двадцать восьмом году трудился в Рязани на обувной фабрике «Победа Октября» молодой парень Валентин Аккуратов. И не знал он, что этот год станет решающим в его жизни.  После возвращения с Северного полюса потерпел катастрофу дирижабль известного полярного исследователя Умберто Нобиле «Италия». Первым обнаружил оставшихся в живых участников экспедиции советский летчик Чухновский. А потом так уж случилось, что при посещении Рязани авиатор обратил внимание на крепкого паренька и задал ему вопрос: «Желаете стать летчиком?» — «Подумаю»,— ответил Валентин. И хотя он вскоре поступил на геофак Ленинградского университета, проучился там всего два месяца. Авиация перетянула — закончив курсы младших инженеров по изысканию воздушных путей сообщения, Валентин стал летать.  И вот 1935 год, Ленинград. «Вечером раздается телефонный звонок, вызывает Москва,— вспоминает Валентин Иванович,— «С вами говорит Герой Советского Союза Водопьянов. Приглашаю вас в очень интересный полет». Я подумал, что меня разыгрывают, бросил трубку. Через 20 минут снова звонок: «Вы что себе позволяете?!» Оказывается, с моим начальством Водопьянов предварительно договорился и теперь предложил мне принять участие в полете на полюс, где намечалась посадка тяжелых самолетов. Вылетели мы в марте тридцать шестого». Началась подготовка к экспедиции «СП-1» во главе с И. Д. Папаниным, блистательно завершившейся высадкой на полюсе отважной четверки. За штурманское обеспечение самолетов, доставивших экспедицию на льдину, отвечал Валентин Аккуратов.  Потом была работа в Полярной авиации: ледовая разведка, проводка кораблей Северным морским путем, посещение зимовок, спасение людей. В полетах «закрывались» и «открывались» новые земли, а в апреле 1941 года произошла высадка на «полюсе относительной недоступности», где никогда не ступала нога человека.  Когда началась Великая Отечественная война, Валентин Иванович Аккуратов проводил во льдах суда союзников, доставлявшие в нашу страну грузы. В Баренцевом и Карском морях искал вражеские подводные лодки, вел поиски судов многострадального каравана PQ-17, спасшихся после атак фашистских самолетов и субмарин, летал в блокадный Ленинград, на тяжелых Пе-8 ходил над «третьим рейхом», сбрасывая бомбы большого калибра. «А после Победы Папанин нашел меня снова...» И снова — Арктика, снова полеты, которые продолжались до 1982 года. Но и сейчас заслуженный штурман СССР Валентин Иванович Аккуратов не знает покоя: он собирается совершить кругосветный перелет на отечественных вертолетах.  Писать его потянуло рано. «Сидишь на необитаемом острове, ждешь погоду,— рассказывал Валентин Иванович.— Времени много. Вот и стал писать приключенческие новеллы. Но не публиковал — стеснялся. В «Вокруг света» пришел сразу после войны и принес свои «Американские встречи», которые были опубликованы в двух номерах. Потом написал учебник. Стали выходить книги». Валентину Ивановичу Аккуратову, заслуженному штурману СССР, писателю, путешественнику, старейшему члену нашей редколлегии, исполнилось 80 лет. В год своего юбилея В. И. Аккуратов предложил журналу новый документальный рассказ.

Вокругсветовцы

История эта случилась при выполнении первого трансарктического перелета по маршруту Москва — Анадырь — Москва на АНТ-6, четырехмоторном гиганте СССР-Н-169. Шел март 1938 года. В зимних условиях на необлетанной трассе надо было выполнить скоростной полет в Анадырь, чтобы взять на борт и доставить в Москву смену летного состава, который уже не один год работал во льдах Чукотки.

Авиатрассы, в современном ее понимании, тогда, конечно, не существовало. Не было и бетонных аэродромов, о них даже и не мечталось. Были оледенелые моря, заснеженная бесконечность тундры и географические карты в дюймовых масштабах, созданные еще по работам «птенцов гнезда Петрова» в первой половине XVIII века.

Шли мы вдоль побережья пяти морей — Баренцева, Карского, Лаптевых, Восточно-Сибирского и Чукотского — по существу, огромных заливов Ледовитого океана. И четко, почти с полным соответствием с картами, тянулась под нами сложная заснеженная конфигурация береговой черты, вызывая глубокое уважение к трудам участников Великой Северной экспедиции. Ведь это они — молодые морские офицеры Семен Челюскин, Федор Минин, Дмитрий Овцын, Степан Малыгин, Харитон и Дмитрий Лаптевы, Василий Прончищев, Дмитрий Стерлегов и многие другие долгие годы в крайне тяжелых условиях Арктики на парусных судах и собачьих упряжках исследовали все побережье, обозначая неизвестные пространства, создавая первые карты северных владений России.