Путь Дракона. Вызов - Линда Е. Леусс

Наше общение напоминало разговор по телефону, как если бы этот самый телефон был встроен мне прямо в голову. Его звали Ральха. Голос у дракона был молодой и совершенно не похожий на мой собственный. Он говорил на квэнне, а если я чего-то недопонимал, то переходил на мой родной язык, но говорил на нем с сильным акцентом и путал слова. Освоив новый способ коммуникации, мы стали понемногу общаться. Дракон был молодой и очень любопытный, в отличие от меня он чувствовал все, что чувствовал я, и общаться со мной у него получалось гораздо лучше, чем у меня с ним. Я никак не мог привыкнуть к тому, что для разговора мне не обязательно использовать речь, а достаточно просто «думать» слова. Дракон, смирившись с моим тупоумием, поначалу комментировал то, чему меня учил Гелан, советовал, как лучше приспособиться к тренировкам и пытался объяснить, как научиться «думать». К сожалению, на медитацию мой наставник отводил всего несколько часов в день, из которых мне требовалось минимум полчаса, чтобы достигнуть достаточного уровня сосредоточения и поэтому наше общение было возмутительно коротким. Дракон предложил общаться по вечерам, но я так выматывался за день, что проваливался в сон, едва успев раздеться и лечь в кровать.

– Гелан, а вы общаетесь со своими драконами? – мне было до чертиков любопытно узнать, как это происходит у других Драконов.

– Что ты имеешь в виду? – Гелан посмотрел на меня с недоумением, не понимая сути вопроса.

– Я хотел спросить, как вы общаетесь со своим драконом, когда вы люди? – глядя на удивленное лицо моего наставника, я понял, что о существовании способов общения с драконами он до этой минуты не подозревал.

– Никак, – удивленно сказал он, подтвердив мои догадки, – ты или дракон или человек, такого не бывает, чтобы одновременно и то, и другое. Мы едины и разум у нас один на двоих, с той разницей, что в драконьем обличье в поведении иногда преобладают инстинкты. В человеческой ипостаси мы можем чувствовать эмоции дракона, особенно негативные.

Гелан смотрел на меня с большим подозрением, и я счел за благо прекратить расспросы. Тем не менее, вопреки утверждению Гелана о том, что дракон и человек едины, я точно знал, что мой дракон – отдельная личность, которая существует в моем теле, а я буду существовать в его, когда смогу перевоплощаться. Сознания, память и разумы у каждого из нас свои, а инстинкты он прекрасно контролирует самостоятельно, не требуя моего вмешательства и бормотания всяких мантр. Примерно через неделю я научился «думать» слова и теперь мы оба с нетерпением ждали часов медитации, чтобы немного пообщаться.

Через несколько недель после начала наших занятий, их размеренное течение было нарушено нападением отщепенцев, ранением Драка и его странной болезнью. Пока он находился в реанимации, Гелан старался придерживаться привычного распорядка тренировок и занятий, конечно, переживая за брата, но надеясь на лучшее. Гораздо больше волнений моему наставнику доставляли мысли об инкаре, который напал на нас. Растерянность и шок от произошедшего пришли через неделю, после того как Драк вышел из комы. Навестив его в клинике в день, когда он пришел в себя, мы еще надеялись на то, что его амнезия пройдет и скоро Драк станет самим собой. Но следующим вечером, когда мы попытались забрать его из больницы, стало ясно, что прежнего Драка можно считать умершим, его место занял незнакомец, внешне неотличимый от него. Я не знал Драка так же близко, как братья и Эс, но даже нашего недолгого знакомства хватило, чтобы понять, насколько сильно он изменился. В отличие от остальных членов семьи и вагаров меня не смущало то, как он относится к Анне, что он без конца целует и обнимает ее, больше пугало то, что Драк стал другим, потерял себя. У него не осталось ни воспоминаний, ни привязанности к близким, ничего, что ему было дорого и вот это было по настоящему страшно. Его жизнь разделилась на две части: до ранения и после. Драк не прилагал никаких усилий, чтобы вспомнить свою прошлую жизнь, его ничего не интересовало, кроме Анны, нас он воспринимал как некую досадную данность, с которой приходится делить жизненное пространство. Драк не тренировался, не курил драгон флай, не медитировал, не стряпал. Мы больше не слышали его шуток и смеха, только безразличный голос, крики, когда уходила Анна, или хриплые стоны боли, когда его скручивал приступ.

– Я не могу на него смотреть, это не мой брат! – кричала Эс, я как мог, утешал ее, думая о том же.

Первые дни после возвращения Драка домой мы старались не попадаться ему на глаза, чтобы лишний раз не злить. Впрочем, Драк и сам не стремился общаться с нами, проводя большую часть времени в своих покоях с Анной. В глубине души я считал, что оставлять их наедине не совсем правильно и не очень-то порядочно по отношению к девушке, но Мейге убедительно попросил нас постараться не нервировать Драка, дать ему время привыкнуть к его новому состоянию и нашему присутствию.

– Гелан, как ты думаешь, Драк поправится? – как-то спросил я своего наставника.

– Не знаю, хочется верить, что он станет прежним, но мне кажется, этого не произойдет. – При любых напоминаниях о причине болезни Драка Гелан начинал заметно злиться. – Клянусь, я найду этого Коула и он сдохнет самой страшной смертью за то, что он сделал с моими братьями!

– Еще бы добраться до гада, который придумал этот яд. – Я следил глазами, как Гелан меряет шагами комнату.

– Не беспокойся, ученик, прежде, чем убить этого вампира, я все выспрошу и он пожалеет, что вообще появился на этот свет. – Гелан судорожно сжал кулаки, а я невольно вспомнил кучу обломков, в которую превратились манекены в зале.

Через некоторое время Драк смирился с тем, что ему приходится делить жизненное пространство с нами и даже не отказывался от общения, но большую часть времени был замкнут в себе, временами излучая такие негативные эманации, что ни у кого не возникало желания находиться с ним в одном помещении.

А после Совета старцев у нас вообще ни на что не осталось времени.

Мое близкое знакомство с отцом Эсмириль случилось в тот вечер, когда мы с Гором и Геланом поделились с ним нашими военными планами. Не взирая на опасения Гелана, что они не найдут поддержки Бруна, он их одобрил, активно подключился к нашей военной кампании и поднял по тревоге всех наличествующих в третьем мире Драконов. Со следующего дня поместье превратилось в штаб по отражению возможной оккупации отщепенцев, Брун лично внес в план несколько дополнений, которые мы не учли при планировании, и играл роль некоего противовеса, соотнося наши военные планы с внешней политикой Дрэклау и гася порывы разгромить отщепенцев в пух и прах во всех мирах. Ранение Драка и его последствия, как и мои занятия историей и географией, отошли на второй план, нам всем было просто не до того. Гелан увеличил время моих тренировок на несколько часов, чтобы я не расслаблялся и привлек к муштре Гора, так как у него самого не всегда хватало времени заниматься со мной лично. Медитацию я отвоевал самостоятельно, чувствуя необходимость хоть на время расслабиться и пообщаться с драконом. После всех тренировок, встреч, обсуждений и совещаний на сон у нас оставалось не больше четырех-пяти часов. Мейге варил для нас какие-то травяные сборы для поддержания сил и сокрушенно качал головой, глядя на наши осунувшиеся лица и покрасневшие глаза, но высказывания касательно необходимости полноценного отдыха держал при себе. Квэнне я совершенствовал по ходу дела, так как почти все время говорил на языке Драконов.

Не смотря на то, что наш план уже начал реализовываться, оставалось несколько моментов, которые вызывали яростные споры.

– Нам нужно достать оружие, – в который раз убеждал я.

– У нас полно оружия, – возразил Гор.

– Оно не подходит, надо достать человеческое, – я пытался переупрямить трех возмущенных Драконов.

– Ник, мы не воюем человеческим оружием, – непререкаемым тоном сказал Гор.

– Это глупо, Гор, надо использовать все средства, – настаивал я.

Они смотрели на меня, как на полоумного. Брун кричал, что это немыслимо, Гелан говорил, что они никогда не воевали человеческим оружием, Гор шипел, что такого никогда не было, чтобы Дракон взял в руки людские стрелялки.

– Того что происходит, тоже никогда не было! – орал я в запале – Чем мы будем вести войну? Мечами и луками? В городе? Или вызовем их в чистое поле и сразимся как былинные герои? Мы даже не знаем, с кем будем воевать! А вдруг кроме ядов они создали супервоинов? Или супероружие? А что если на них не подействуют ваши заклинания и не возьмут мечи? Вы собираетесь перевоплощаться каждый раз, когда они будут нападать? Или привезем сюда шаманов, применим магию, и о нас станет известно людям? – я перевел дух и понизил голос. Этот спор мы вели не первый раз, и мне так и не удалось переубедить Драконов о необходимости как следует подготовиться к грядущей войне. – Судя по тому, что мне рассказывал Гелан, вы не сильно преуспели со своим оружием и боевой магией в пятом мире! Если ваша военная тактика такая правильная, то почему вы так и не подавили их мятежи? Вы считаете их отщепенцами и изгоями, но они осмелились первыми бросить нам вызов! Нельзя недооценивать противника!