Веление сердец - Лаура Торн

Кассиан сжал кулаки.

– Я еще посчитаюсь когда-нибудь с сэром Болдуином Гумбертом, однажды он вынужден будет вернуть все, что он отобрал у семьи Арденов с помощью лжи и интриг.

– Я знаю, – вздохнула Катрин. – Со многими произошло то же, что и с твоей семьей.

– А то немногое, что осталось, было уничтожено пожаром. Я до сих пор не могу понять, как мокрой, дождливой ночью могло разгореться такое пламя. Пожар уничтожил все до последней соломинки. Тогда поговаривали, что дело тут нечисто. Некоторые из наших арендаторов видели сэра Болдуина Гумберта вблизи нашего замка, но доказать никто ничего не мог. Ему не впервой прибирать к рукам владения семьи Арденов, не платя ни гроша.

В его глазах сверкнул гнев, и лицо стало суровым, а сжатые губы превратились в узкую линию.

– И потом смерть моего отца! Не прошло и четырех недель с его похорон, как ко мне прибыл сэр Болдуин с долговыми обязательствами, на которых стояла печать моей семьи. Я обязан был их оплатить. Что мне еще оставалось, Катрин? Пришлось за долги отдать замок ему, а самому перебраться в обветшавший охотничий домик.

– Я знаю, дорогой, – шепнула Катрин. – И мне так жаль, что я не могу тебе помочь.

Она коснулась его руки и слегка погладила ее пальцами, сразу же почувствовав игру его мускулов. Ее очаровывали его мужественность и сила, а запах просто сводил ее с ума. Это был запах здорового мужчины, привыкшего к физическому труду; от сегодняшней работы в лесу к нему примешивались ароматы земли, хвороста и зеленых елей. Все это создавало ауру, которой Катрин не могла противостоять. Опьяненная им, она глубоко вздохнула и забыла обо всем на свете. Она взяла его лицо в свои маленькие руки и заглянула ему в глаза.

– Все будет хорошо, Кассиан, – прошептала она. Он нагнулся к ней. Его палец пробежал по линиям ее губ.

– Ты прекрасна, как лесная фея, – прошептал он и нежно коснулся ее век, чтобы она закрыла глаза. Какое-то время он зачарованно смотрел на нее. Он почувствовал слабую дрожь ее тела и снова с неописуемой нежностью коснулся ее губ, которые слегка раскрылись. Его пальцы, как будто легкие крылья бабочки, ласкали ее лицо, касались бровей, ее маленького носа, пробежались по щекам.

– Пожалуйста, поцелуй меня! – прошептала она.

Кассиан не заставил себя просить дважды. Его губы нежно коснулись ее губ. Она почувствовала их тепло и была поражена их мягкостью. Его язык медленно исследовал ее рот. Их дыхание смешалось, казалось, оно слилось воедино. Она прижалась к нему всем телом, ощутила биение его сердца. Ее руки обняли его за плечи.

– О, если бы ты знала, как я тебя желаю, – пробормотал Кассиан, когда они наконец оторвались друг от друга.

Ночь была все еще теплой и мягкой. Жар дня до сих пор сохранялся в стенах дома, даже гравий на дорожках источал тепло. Запах цветущих кустарников распространял такой сильный аромат, что у Катрин совсем закружилась голова.

Да, и Катрин, и Кассиан ощущали сильное головокружение. Их охватило опьянение, пришедшее к ним от высоких мрачных елей и кустарника, где, наверное, жили эльфы. Фонтан, рядом с которым они все еще находились, казалось, кричал им: «Это ночь ночей, ночь, когда исполняются все желания».

А листья на деревьях шептали: «Любите друг друга, поцелуйте друг друга, станьте единым».

Теплая летняя ночь заставила Катрин и Кассиана забыть обо всем на свете. Случайное ли отсутствие родителей сделало их такими смелыми и отогнавшими от себя все мысли о добродетели или же это была сила чистой большой и глубокой любви, перед которой они не могли устоять?

Быть может, это аромат цветущего сада пробудил их чувственность и сделал их глухими и слепыми ко всему, что могло помешать этой ночью их любви. Как будто Эрос, самый могущественный из всех богов, сам Амур уселся на ветки деревьев в саду замка и вонзил в их сердца все стрелы из своего колчана, и ни одна стрела не пролетела мимо.

– Поцелуй меня, – вновь попросила Катрин. – Поцелуй меня и не прекращай целовать.

Кассиан нашел ее губы, обнимая ее с такой страстью и нежностью, что она вздрогнула от пробудившегося в ней желания. Чувственность, которую долго подавляли разум и страх перед богом, наконец освободилась.

Второй поцелуй был неистовым и одновременно сладким. Кассиан завладел губами Катрин. Одну руку он запустил ей в волосы и осторожно отвел ее голову назад, а другой рукой он обнимал ее за спину, прижимая к своему телу. Они почти лишились дыхания. Поцелуй был таким диким и требовательным, что Катрин полностью подчинилась ему. Она закрыла глаза, наслаждаясь дыханием Кассиана, которое пьянило ее, как самое изысканное вино.

Затем он отпустил ее, взял за руку и повел в сторону под зеленый полог листьев старого платана. Остановившись, он положил на ее плечи свои тяжелые сильные руки и посмотрел ей в глаза. Его взгляд стал требовательным. От него невозможно было уклониться.

– Я люблю тебя, Катрин, – сказал он серьезно. – Я люблю тебя больше всего на свете, ты единственная, кем бы я хотел обладать.

Катрин вздрогнула и хотела что-то возразить, но Кассиан приложил палец к ее губам.

– Но я еще не готов, ты не принадлежишь мне, Катрин, я боюсь, что однажды ты исчезнешь, как все, к чему было привязано мое сердце. Поэтому я прошу тебя, покажись мне во всей своей красоте, позволь мне один-единственный раз только посмотреть и подари мне воспоминания, которого хватит до конца моей жизни.

Катрин улыбнулась. Ее улыбка была смущенной.

– Я не исчезну, Кассиан. Ты всегда будешь знать, где я.

Кассиан покачал головой. Его взгляд стал повелительным.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Катрин, – тон его голоса заставил ее понять, что было мало смысла в том, чтобы сопротивляться его желанию, и, Господи Боже, разве не мучила ее та же самая тоска. Неужели это действительно грех – показать себя мужчине, которого любишь?

– Но ты не будешь меня касаться, хорошо, – тихо попросила она.

Кассиан кивнул.

– Никогда не сделаю того, чего ты не разрешишь.

Дрожащими пальцами она расшнуровала корсет.

Кассиан прислонился спиной к старому платану, сквозь листья которого проникал серебряный свет луны. Хотя он держал себя в руках, его учащенное дыхание выдавало внутреннее волнение. Его глаза смотрели на Катрин со спокойной нежностью и любовью.

Она сняла корсет с плеч, которые в лунном свете казались шелковыми, и спустила юбку до бедер.

Взгляд Кассиана скользил по ее телу. Катрин начала дрожать, но не от прохлады начавшейся ночи, а, наоборот, от жара, охватившего все ее тело. Кровь теплыми волнами разливалась по всему ее существу. Она не осмеливалась взглянуть на любимого. Нагота смущала и стесняла ее.