Локки. Потомок бога. Книга 1 - Евгений Валерьевич Решетов

палку-то не перегибай, — предупредил я его. — Умерь аппетиты. Но с даром я помогу. Считай, твой внук уже маг.

— Какую плату вы хотите⁈ — напряжённо выдохнул бородач, пытаясь сдержать радость, появившуюся во взгляде. — И как ваше имя?

— Да ты особо ничего мне дать не можешь, — окинул я смертного скептическим взглядом и внезапно услышал пронзительный многоголосый вой, раздавшийся вдали. — Ладно, завещай мне свою душу. Авось на что-то и сгодится. А что касается твоего внука, мне придётся забраться в его тушку и пожить в ней какое-то время. Ведь за один день магию не пробудить, как и не исцелить сознание.

— Отдать мою душу⁈ — опешил бородач, выпучив выцветшие глаза.

— А что ты мне ещё можешь дать? Куртку поносить? Денег? Особняк? На кой шут мне всё это надо?

— Согласен, — через силу сказал он. — Но мне нужны чёткие временные рамки и гарантии, что вы покинете тело моего внука.

— Будут тебе рамки. Два года, начиная с этого дня, я буду владеть телом твоего внука, а потом оставлю его в целости и сохранности.

— Год!

— Два, — твёрдо бросил я, обратив внимание на то, что вой заметно приблизился. — И давай шустрее соглашайся. Волколаки уже рядом. Кажется, они идут мстить за своего товарища. Ты же знаешь, что у них мозгов побольше, чем у иного простолюдина?

— Ладно, пусть будут два года, — нехотя выдавил человек и тревожно глянул в сторону тьмы, клубящейся под деревьями. — Но тогда вы все эти годы проведёте на обучении в академии стражей и будете выполнять мои приказы.

— Ха-ха-ха! — зло рассмеялся я и метнулся к энергетическим линиям. — Ты увидел во мне собачонку, смертный⁈

— Только два года в академии, без выполнения моих приказов, — сдал назад мужчина, играя желваками.

— Договорились, — улыбнулся я, словно секунду назад и не было никакой вспышки ярости. — А вой между тем уже совсем близко. Поторопись.

Человек поспешно кивнул и протараторил, подскочив к звезде призыва:

— Я точно знаю, что договор можно скрепить рукопожатием, проговорив все условия. И ещё надо поклясться, призвав в свидетели богов.

— Да, так и есть, — не стал я лукавить, поскольку собирался выполнить условия сделки. Я всегда так поступаю.

Бородач без проблем просунул руку сквозь энергетические линии, поскольку они реагировали только на таких, как я. А затем он вдруг выпалил:

— Так как же вас зовут⁈

— Локки, потомок бога Локи, — честно сказал я.

Всё равно во время клятвы придётся назвать своё настоящее имя и происхождение.

— Локи⁈ — ахнул человек. — Ваш предок — бог лжи, коварства и хитрости?

— А ты думал, в сказку попал? Давай тараторь клятву, пока тебя волколаки не сожрали. Тебе уже некуда деваться: либо ты заключаешь со мной договор, либо и сам помрёшь, и внука твоего разорвут, — с напором выдал я и сунул бесплотную руку в ладонь бородача.

Тот, понимая, что припёрт к стенке, начал быстро произносить клятву.

Я вторил ему, напряжённо наблюдая за лесом. До меня уже доносился шелест листьев и лёгкий треск кустов, потревоженных мчащимися зверьми.

— … Всё! — закончил мужчина, назвавшийся во время клятвы Виктором Николаевичем из рода Громовых. — Что дальше⁈

— Тащи сюда своего внука, а то я не могу выйти за пределы звезды, даже если ты нарушишь её контуры, выпуская меня. Слишком много сил я потратил, удерживаясь в этом мире. Ты оказался писец каким говорливым! Ещё немного — и меня выбросит отсюда. Поторопись, смертный!

Громов кивнул, швырнул на землю нож и помчался к фургону, припадая на левую ногу.

Вашу божественную мать! Он ещё и хромой! Но ничего-ничего… Мне он не особо-то и нужен, как и его душа. Я просто хочу получить тело паренька. Но всё может накрыться медным тазом, ежели человек не успеет.

К сожалению, фургон стоял как раз в той стороне, откуда мчались волколаки. Если они сожрут его — это будет провал.

— Быстрее! — закричал я, подгоняя дворянина. — На кону жизнь твоего любимого внука!

Мои слова и вправду вроде бы ускорили Громова. Он подскочил к фургону, запрыгнул на водительское кресло и захлопнул дверь.

Тотчас вспыхнули фары и заскрежетал пытающийся завестись двигатель. Он пыхтел, скрипел, но работать не хотел. И даже не помогал трёхэтажный мат бородача, поминающего бесполезное корыто.

— Как в паршивом кино, — зло пробормотал я, чувствуя накатывающую слабость. Меня уже вот-вот выкинет из этого мира.

Всё же двигатель завёлся. И тогда Громов задним ходом поехал в мою сторону, наматывая на колёса килограммы грязи, мешающей набрать скорость.

А буквально через миг прямо под жёлтый свет фар из леса выскочили красноглазые гигантские твари с раззявленными пастями, роняющими на ломкую серую траву клочья пены.

Конечно, волколаки были не чета Фенриру, но раза в три больше обычных волков.

Звери с пронзительным воем ринулись за фургоном, клацая зубами. Они догнали его, запрыгнули на крышу и принялись острейшими когтями рвать металл. Но кто-то из них остался на земле и пробил колёса мощными клыками. Они лопнули с громким хлопком.

Громов же встретил животных стрекотом автоматной очереди. Пули с треском прошили лобовое стекло и вошли в зверей, взвывших от боли. Следом бородач выбил остатки лобового стекла и швырнул на траву металлическую шкатулку. Она не взорвалась и даже не задымилась, просто чуть-чуть засветилась.

— Держите, твари! — хрипло заорал дворянин и кинул в волколаков три магических «копья» из убийственно твёрдого воздуха.

Потом он добавил парочку «молний». Они сверкнули так, что на мгновение выхватили из мрака ночи всю поляну, а затем поразили ещё двух зверей. Те грохнулись на траву пропечёнными тушками, источающими отвратительную вонь палёного меха и спёкшейся плоти.

Но волколаков такой отпор не напугал. Они все так же пытались пробраться в фургон. А тот наконец-то въехал в звезду и остановился около меня, взвизгнув тормозами.

Я тут же пронёсся через закрытую боковую дверь и оказался в салоне, заметив в крыше приличную дыру, проделанную зверем. Он расширял её снаружи, раздирая клыками скрежещущий металл. Лунный свет из этой дыры падал на привязанное к сложённой каталке худое тело в больничной сорочке.

Парню было лет восемнадцать. Его щёки ввалились, аристократические черты лица заострились, а под глазами залегла синева. Но в моём положении не приходилось выбирать.

Я нырнул в тело, почувствовав спящий