Молчание ягнят - Томас Харрис

— Абсолютно уверен в том, что «Отечественный сплетник» подкупил кого-то из персонала больницы. Они могут узнать о вашем приходе заранее. Крофорд наклонился вперед, пока лицо его не оказалось в двух футах от лица девушки. Она заметила, как в бифокальных линзах его очков отразились мешки под глазами.

— А теперь прошу максимального внимания, Старлинг. Вы меня слушаете?

— Да, сэр.

— Будьте очень осторожны с ним. Доктор Чилтон, главный врач психиатрической клиники, объяснит, как себя вести с больным. Не игнорируйте его советов. Ни при каких обстоятельствах ни на йоту не отклоняйтесь от его инструкций. Если Лектер разговорится, то в первую очередь попытается выведать все о вас. Простое любопытство заставляет змею заглядывать в птичье гнездо — вам известно, чем это заканчивается. Я понимаю, что необходимо как-то поддерживать разговор, но не рассказывайте ничего о себе. Он не должен знать никаких подробностей из вашей личной жизни. Вам известно, что он сотворил с Уиллом Грэхемом?

— Я читала об этом.

— Он порезал Уилла ножом для резки линолеума. Удивительно, что Уилл не умер. Теперь, благодаря Лектеру, его лицо напоминает рисунок Пикассо. Делайте свое дело, но не забывайте, кто он на самом деле.

— А кто он? Вы знаете?

— Я знаю, что он чудовище. Больше никто ничего не может сказать о нем с уверенностью. Может вам удастся разгадать. Директор сам будет читать отчет, если он окажется лаконичным и конкретным. Мне вы должны представить его в воскресение к девяти утра. Старлинг, действуйте согласно инструкции.

Крофорд улыбнулся, но глаза его оставались безжизненными.

Глава вторая

Доктор Фредерик Чилтон, пятидесятивосьмилетний главный врач Государственной балтиморской клиники для душевнобольных преступников не держал на рабочем столе своего кабинета никаких тяжелых или острых предметов. Некоторые называли этот массивный стол «крепостным рвом», другие просто никак не называли. Когда Кларис Старлинг вошла, доктор Чилтон находился на своем рабочем месте.

— У нас здесь перебывало множество детективов, но такой красавицы еще не было, — заметил Чилтон, не вставая. — Вы и есть та самая мисс Стерлинг, не так ли? — Старлинг, доктор, с буквой «а». Спасибо, что уделили мне время.

— Итак, фэбээровцы, как и остальные, тоже набрали себе девочек. Ха-ха-ха. — В паузах между предложениями он выпускал табачный дым.

— Бюро улучшает качество своей работы, доктор Чилтон. Это вполне естественно.

— Вы пробудете в Балтиморе несколько дней? Уверяю вас, здесь можно провести время намного лучше, чем в Нью-Йорке или Вашингтоне.

Девушка посмотрела в сторону, чтобы не видеть его улыбку и почувствовала, что он ощутил ее неприязнь.

— Я знаю, что это великий город, но моя задача заключается лишь в том, чтобы повидать доктора Лектера и сегодня же доложить о результатах.

— Могу я разыскать вас в Вашингтоне позже?

— Разумеется. Этим делом занимается специальный агент Джек Крофорд, и вы всегда можете связаться со мной через него.

— Понятно, — проговорил Чилтон.

Его покрытые красными точками щеки никак не гармонировали с шапочкой невероятного красно-коричневого цвета. — Прошу ваше удостоверение. — Она продолжала стоять, пока доктор лениво изучал документ. Затем он вернул его и встал. — Все дело не займет у вас много времени. Пойдемте.

— Насколько мне известно, вы должны дать мне инструкции, доктор Чилтон, — сказала Старлинг.

— Я сделаю это по пути. — Он вышел из-за стола и посмотрел на часы. — Извините, но через полчаса у меня ланч.

Черт возьми! Надо было раскрутить его как можно быстрее.

Он, конечно, не такой простак и должен знать много полезного. От меня бы не убавилось, если бы я улыбнулась ему, хотя это и не очень просто.

— Доктор Чилтон, мы назначим нашу встречу, предварительно согласовав время с вами. При разговоре с бальным может выясниться что-то такое, что потребует вашего разъяснения.

— Я очень, очень сомневаюсь. А сейчас мне необходимо сделать один звонок. Подождите в приемной.

— Могу я оставить здесь плащ и зонт?

— Нет, лучше там, — ответил Чилтон. — Отдайте их Алану, а он найдет для них место.

Алан был одет в похожий на пижаму костюм, в которых ходили все пациенты. Концом рубашки он протирал пепельницу.

Беря в руки плащ Кларис, Алан ухитрился высунуть язык до самого основания.

— Спасибо, — проговорила девушка.

— Более чем любезно с вашей стороны. Вы очень часто оправляетесь по-большому? — неожиданно спросил Алан.

— Что вы сказали?

— Оно выходит дли-и-инной колбаской?

— Я, пожалуй, повешу плащ в другом месте…

— Вам же ничего не мешает — наклонитесь и смотрите, как оно меняет цвет, соприкасаясь с воздухом. Вы делаете это? Правда похоже, будто у вас вырастает большой коричневый хвост?

— Плащ он не отдал.

— Доктор Чилтон просит вас немедленно зайти к нему в кабинет, — испуганно пролепетала Старлинг.

— Нет, не прошу, — сказал Чилтон, появляясь на пороге. — Повесь плащ в шкаф. Алан, и не трогай его, пока нас не будет. Выполняй. У меня была отличная секретарша, но вечные сокращения штата лишили меня ее. А теперь только на три часа в день приходит машинистка и вот Алан. Куда подевались все девушки, мисс Старлинг? — стекла его очков блеснули.

— Вы вооружены?

— Нет.

— Могу я посмотреть вашу сумочку?

— Вы же видели удостоверение.

— Там сказано, что вы всего лишь слушатель академии. Позвольте я все проверю сам. Пожалуйста…

Кларис Старлинг вздрогнула, когда первая тяжелая стальная дверь захлопнулась за ее спиной и металлический засов со скрежетом занял свое место. Чилтон шел немного впереди вдоль длинного зеленого коридора, по которому эхом проносились отдаленные удары дверей. Старлинг негодовала, что позволила Чилтону запустить руки в ее вещи. Она со злостью топнула ногой по полу.

Вот, теперь лучше. Она почувствовала уверенность, словно ступила на твердое, покрытое галькой дно быстрой реки.

— Лектер постоянно доставляет нам хлопоты, — бросил Чилтон через плечо. — У нас каждый день уходит минут десять, а то и больше, чтобы снять скрепки с присылаемой ему корреспонденции. Мы пытались запретить или хотя бы ограничить его переписку, но он пожаловался, и суд отклонил наше требование. Обычно его личная почта обширна. К счастью, она немного уменьшается, когда появляются новые герои. Порой нам кажется, что каждый мало-мальски занимающийся психологией студент хочет получить информацию от Лектера. Медицинские журналы продолжают публиковать его статьи, но только из-за удивительной популярности его имени.

— Мне кажется, он поместил хорошую работу по хирургической наркомании в «Журнале клинической психиатрии».

— Да? Мы пытались изучать его труды. Ведь такие люди встречаются живыми достаточно редко.

— Какие люди?

— Социопат в чистом виде, то есть именно то, кем он на самом деле является. Но он непроницаем и слишком пресыщен всеми этими стандартными тестами. А как ненавидит нас! Он считает меня своей Немезидой. Крофорд поступил мудро, посылая вас к Лектеру. Согласны?

— Что вы имеете в виду, доктор Чилтон?

— Он послал молодую женщину, надеясь «включить» его внимание. Думаю, вам это удастся. Уверен, что Лектер не видел женщин несколько лет, если не считать кого-то из наших уборщиц. Обычно мы стараемся слабый пол держать подальше. В таких местах от них только лишние хлопоты. Хватит трепаться, Чилтон.

— Я с отличием закончила университет в Вирджинии. Но там нас не учили искусству очаровывать.

— В таком случае вы должны запомнить следующие правила: не просовывайте руку через решетку, даже не прикасайтесь к ней. Не передавайте ему ничего, кроме бумаг — ни карандаша, ни ручки. У него есть все необходимое. На листах не должно быть ни скрепок, ни булавок. Он все получает через окошко по транспортеру для подачи пищи. И никаких исключений. Не берите ничего из того, что он может попытаться передать вам через решетку. Вы меня понимаете?

— Понимаю.

Они миновали еще две двери, и дневной свет остался позади. Теперь они находились ниже палат, обитатели которых могли как-то между собой общаться, там, где не было окон, где жили в полной изоляции одиночки. Фонари в коридоре были закрыты массивными сетками, подобно лампам в машинных отделениях кораблей.

Доктор Чилтон на мгновение задержался под одним из них. Когда эхо их шагов замерло, Старлинг услышала где-то за стенами дикий вопль.

— Лектер никогда не покидает стен своей камеры без полного комплекта смирительной одежды и намордника, — сказал Чилтон. — Я объясню почему. В первый год заключения он был образцом поведения и общительности. Меры безопасности немного ослабли. Вы понимаете, надеюсь, что это было при прежнем руководстве клиники. После обхода восьмого июля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года он пожаловался на боли в сердце, и его отправили в амбулаторию. Чтобы сделать кардиограмму, с него пришлось снять смирительную одежду. Когда сестра наклонилась над ним, он вот что с ней сделал. — Чилтон вручил Кларис потрепанную фотографию с загнутыми углами.