Три желания для рыбки (СИ) - Лаванда Май

и социологии политических процессов. Как-то так. А ещё он третьекурсник, — добавляет подруга.

— Аргумент, — хмыкаю. — Посмотрю на своё настроение, — бросаю с максимальной небрежностью, на какую только способна, а сама мысленно уже понимаю, что никуда не пойду.

Шумные вечеринки меня утомляют. Чем отличается эта от всех остальных, на которых мне было невыносимо скучно и с которых всегда скорей хотелось удрать? Меня не соблазнить интересом в мою сторону «плохого парня», как о нём выразилась Людмила. Мне и без отношений хорошо живётся. И жилось бы ещё лучше, если бы не тыкали мне в моё одиночество и не качали сочувственно головой. Да почему вы жалеете меня?! — хочется спросить. У меня же всё хорошо! Хорошая успеваемость, друзья, куча свободного времени, в отличие от влюблённых парочек. Но реальность взрослой жизни неумолима: у тебя должен быть парень. Желательно крутой, красивый, успешный и так далее по списку.

— О, девчонки! — а это Михаил и Антон, наши друзья и одногруппники, появились в холле.

Парни сразу направились к нам, даже не глядя в расписание. Какое счастье, что именно они пришли первыми. Ведь мы вчетвером довольно хорошо ладим с самых первых дней учёбы. Особенно близко я общаюсь с Михаилом Князевым, с которым мы были знакомы много лет назад, так как учились вместе в одном классе в начальной школе.

— Чего сидите? — недоумевает Антон, теребя широкую лямку рюкзака.

Мы всё время недоумеваем зачем Хомякову такой большой рюкзак, а тот только отстреливается шутками, не давая внятного ответа. Он и одевается своеобразно: сегодня на нём серая майка с клетчатой рубашкой поверх. Выглядит это всё так, словно парень отстал на десяток лет от текущей моды. Но весельчаку всё прощают и закрывают глаза на его неумение одеваться актуально — разве это главное, когда человек-то хороший?

А вот о Михаиле совсем не скажешь подобных слов. Я едва узнала его, когда увидела впервые спустя многие годы. Возмужал. Тёмные, бронзового оттенка волосы уже не были такими ярко-рыжими, как в детстве. Больше нет пухлых щёчек, невинного выражения лица с любопытно распахнутыми круглыми глазками. Широкие плечи, мускулистые руки-лапища, сдержанный стиль одежды.

Одно осталось прежним — Михаил всё так же хорошо воспитан и доброжелателен. Про такого Людмила бы сказала «хороший парень» в противовес тому загадочному молодому человеку, о котором сейчас мне рассказывала.

— Расписание сменили, — отвечаю. — В чате «Заключённые 549 камеры» же вчера писали, что изменения будут. Вот и заменили одну аудиторию на другую.

— В пятом корпусе пара будет, — дополняет меня Людмила, отбрасывая свои каштановые волосы за спину. — Ждём того, кто знает куда идти.

— Чего ждать? — спрашивает Антон. — Надо спрашивать!

Наш бесстрашный друг без раздумий ринулся к первому попавшемуся студенту, намереваясь узнать дорогу. Поднимаемся со скамьи и вместе с Михаилом движемся за Хомяковым.

— Про вечеринку-то подумай! — Шепчет напоследок мне Людмила, завершая наш разговор.

— Угу.

Михаил посмотрел на нас с не читаемым выражением лица, на секунду приподняв одну бровь. Он так делает когда не расслышал или когда не понимает о чём идёт речь. Я эту его привычку с детства помню. Даже удивительно, как можно помнить такие мелочи о ком-то из знакомых, но забывать целые куски своей собственной жизни.

Глава 2. Друг из детства

Лина

Вчера днём, когда учебный день ещё только начинался, мне в глаза бросилась необычная задумчивость на лице Михаила. Нет, он определённо точно не витал в облаках, воображая себе супергеройские приключения с собой в главной роли. Напротив — максимальная собранность и сосредоточенность на происходящем вокруг. Какой вопрос не задай — ответит на всё и сразу. А если тихонько пихнуть его локтем, то не вздрогнет от неожиданности. Мы часто сидим рядом: Людмила, я, а затем Михаил и Антон. Дружная четвёрка, занимающая своим составом сразу половину ряда где-нибудь в середине студенческого «амфитеатра». Так я оказываюсь бок о бок с другом из своего далёкого детства, которого могу пихать локтем сколько душе угодно. Князев успешней, чем я, справляется с написанием лекций под слишком быструю для меня диктовку преподавателей. Он уже привык, что я периодически заглядываю к нему в тетрадь за пропущенным словом, ведь в тетрадь Людмилы смотреть не имеет смысла — я совсем не разбираю её почерк. Иногда Михаил кладёт руку таким образом, что мне не видно текст — тогда и толкаю его руку своей, чтобы явил мне свою писанину. Михаил, как и я, учится довольно старательно, находясь здесь не ради галочки в списке дел на свою жизнь, а из искреннего интереса к социологической науке. Поэтому вчера он не упустил возможности вступить в дебаты с преподом, что ещё раз подтверждает мою теорию о том, что в облаках мой друг не витает.

Он сегодня имеет такое же выражение лица, что и вчера. Наблюдает за всеми, внимательно слушает разговоры, даже если сам не принимает в них участия. А разговаривают все в основном о предстоящей пятнице. Многие ждут наступления тридцатого сентября, чтобы отдохнуть и расслабиться, а кто-то, как перваки, чтобы познакомиться с таким явлением, как студенческая вечеринка у социологического факультета. Местные студенты каждый год её устраивают, скидываясь деньгами своим старостам, чтобы те затем передали всю сумму сборов главным организаторам (а это зачастую старшаки) для последующей оплаты аренды клуба на одну ночь. Из нашей четвёрки деньги сдали только Людмила и Антон. Я не люблю шумные компании, а Михаил, видимо, думает. Иного объяснения его задумчивости я не нахожу.

— Я походил поспрашивал, — заговорил Михаил, провожая взглядом Людмилу с Антоном, что присоединились к очереди сдачи денег старосте группы. — Это обычное клубное времяпрепровождение с понятными атрибутами.

— А ты думал все собираются вырезать бумажные кленовые листики в честь золотой осени и танцевать бальные танцы? — тоже наблюдаю, как наша Маша, староста, помечает в своём блокноте «купивших билет» в мир пятничного веселья.

— Не думал, — он хмыкнул и повернулся ко мне, задев мимолётно коленом. — Ты не пойдёшь?

Князев кивает головой в сторону очереди у самой кафедры с Машей во главе. Лишь немногие во время перемены остались просто сидеть на своих местах, а не вышли в буфет перекусить или занять очередь к старосте.

— Не люблю всё клубное, — отрицательно качаю головой и морщу нос. — А ты?

— Тоже не любитель, — мне нравится его голос в этот момент. — Рад, что ты благоразумна.

— Слово-то какое подобрал…

Михаил может и пай-мальчик, но никому и в голову не придёт заявить ему об этом. Ему, в отличие от меня, никогда не говорят что-то