Философские сонеты - Влад Сучилин

радостью примешь,

Затуманенный взор милых глаз обратишь

На меня и, как прежде, обнимешь.

И скажу я в слезах, благодарный судьбе,

Исповедуюсь в этом только тебе!

Non sum qualis eram[8]

Я уже не тот, каким был прежде,

Годы незаметно пронеслись,

И в душе не льщу себя надеждой

Наверстать мечты, что не сбылись.

Времени осталось слишком мало

Чтобы строить планов громадьё.

Выплывает, словно из тумана,

Близкое далекое моё.

Я теперь смотрю на всё трезвее,

Вижу многое, чего не замечал.

Вихрь времени иллюзии развеял,

По дорогам жизни разметал,

И, как наваждение, рефреном

Вторит эхом – «нон сум квалис эрам».

Pátriae pátres[9]

Был в древнем мире варварский обычай,

Для вящего эффекта новых блефов

Царь, одержимый манией величия,

Срубал носы на ликах барельефов.

В античном Риме консулы без устали,

Выиграв схватку за престол империи,

Калечили каррарский мрамор бюстов

Отцов отечества в аффекте суеверий.

Но помнить нужно тем, кто априори

Сей древний узус перенял с анналов,

Пренебрегая истиной истории

Сметает монументы с пьедесталов —

Потомки, угрызеньями не мучась,

Определят их обелискам ту же участь!

Placeat diis[10]

Пока молоды, неудержимо

Сердце рвётся к другим берегам,

И уверены, всё достижимо,

Так как это угодно богам.

Но приходит духовная зрелость,

Жизнь иначе рисуется нам.

Если, вышло не так, как хотелось,

Значит, было угодно богам.

Годы жизни смиряют порывы,

Уже сердце шалит по утрам.

Принимаем антидепрессивы

С коньяком «суперьор» пополам,

Уповая на то, что останемся живы,

Если будет угодно богам!

Sic transit gloria mundi[11]

В любви признаваться трудно,

Коль речь идет о России,

То спит она сном беспробудным,

То снова бурлит в эйфории.

С такой непростой натурой

Живём, что грядёт, не зная,

И все же, наверное, сдуру

Обиды ей все прощаем.

Великая доднесь держава,

Истории ход беспощадный,

И вот на фундаменте ржавом

Один лишь фасад парадный.

Век старицы – серые будни,

И снится ей «глория мунди».

O tempora, o mores

В глубокой древности один мудрец вспылил

Во время схоластического спора,

И в пафосе эпоху заклеймил,

Словами вечными «О темпора, о морес»

С тех пор из поколенья в поколенье

Звучат они воистину по праву,

Иной раз с неподдельным сожаленьем,

Или с суровым осужденьем нравов.

Вот и теперь, жизнь круто стала жестью,

Всё будто опрокинулось вверх дном —

Что прежде было благом, стало злом,

Что слыло подлостью, благоухает честью.

Глупцы добились почестей и славы,

Ну как не восклицать – O времена, о нравы!

Terra incognita[12]

Кто мы, откуда пришли и куда мы стопы направляем…

Кто-то ж нашел в бесконечных просторах вселенной

Крошечный остров, где ныне мы все обитаем,

Кто-то ж закинул нас в этот Эдем вожделенный.

Кто они, странники нам неизвестной космической расы,

Те, что кочуют в спиралях галактик туманных

В поисках новых обителей для внеземной биомассы,

Новых юдолей для цивилизаций гуманных.

Терра инкогнита – тайна чужих континентов и шельфов,

Символ, загадка на картах корсаров и конквистадоров.

Терра инкогнита – наша Земля в мониторах пришельцев,

Конквистадоров, Колумбов межзвёздных просторов.

Может, от них мы в далеком грядущем взаправду узнаем,

Кто мы, откуда пришли и куда мы стопы направляем!

Ab urbe conita[13]

Есть Города… Они подобны вехам

Истории в значении своём,

Основаны не просто человеком,

Но деспотом, властителем, царём.

Санкт-Петербург – безумная идея

Великого Петра, что строил град

По образцу Венеции, надеясь,

Что всё пойдет на европейский лад.

От основания Пальмирии ганзейской,

Вонзившей в небо шпилей острия,

Держава ожила, но с европейской,

В итоге, не совпала колея.

Пора б учесть потомкам сей аспект

И выправить наследственный дефект!

Circulus vitiosus[14]

"Всё суета сует, тщета и ловля ветра"

Экклезиаст, Ветхий завет, Бытие 1.2

Порочный круг замкнулся – снова те же

Короны и двуглавые орлы,

В обличье, правда, далеко не свежем,

И на подъем, пожалуй, тяжелы.

Неужто ничему не научились

Мы, повторяя прошлое, друзья,

И то, против чего мы тщетно бились,

Вернулось снова на круги своя?

Вернулись снова табели о рангах,

Святых апостолов и с лентой ордена,

Дворцы, элиты, пристава, охранка,

И нищета, не знающая дна.

Замкнулся круг порочный в стиле ретро…

Всё суета сует, тщета и ловля ветра.

Amantes amentes[15]

Любовь и безумство… две дикие розы,

Две дивные розы в огне хрусталя.

Любовь и безумство… две странные грёзы,

Две грёзы в метельной ночи февраля.

«Амантес аментес», о схожесть звучания

Любви и безумства, двух пламенных роз —

Любви