В дебрях науки, или Почему в России нет инноваций - Павел Каравдин

Дальше я работал на заводе. Одно время я даже был секретарем партийной организации. Но прошли выборы в органы власти, которые мне пришлось проводить, и я понял, что правильные итоги выборов не нужны. Нужны только цифры 99,8 %. И я, сославшись на здоровье, подал в отставку. Потом я сдал экзамены в заочную аспирантуру в Ленинграде. Стали утверждать темы исследований. Меня спросили, знаю ли я, кто занимается этой проблемой. Я знал. Мне не разрешили конкурировать с институтом. И я ушел из аспирантуры. Меня больше всего стала интересовать проблема света после того как я узнал, что свет обладает двойственной природой, он одновременно является и волнами эфира, и потоком корпускул. В это я просто не поверил. Мне было за 30, и мой ум уже сформировался. И я стал в свободное от работы время сидеть в библиотеке, изучая историю физики и философии. Я предполагал, что есть какая-то ошибка, которую мне нужно найти. И я нашел эту ошибку. Если сказать кратко, то ошибка заключается в том, что в 1818 году Парижская АН после экспериментов Юнга и Френеля ввела в физику Ньютона эфир из физики Аристотеля через волновую теорию света Гюйгенса. Так начался кризис физики, кризис двойственности. Я понял, что двойственной является любая нерешенная проблема, так как логика требует противопоставлять тезису антитезис и, анализируя, выбирать тот или другой, но не оба сразу. По моим наблюдениям, всякий человек, еще не испорченный образованием, всегда мыслит по законам естественной логики и может правильно решать стоящие задачи.

Поняв ошибку физики, я не знал, что с ней делать. Вот если бы еще понять причину всемирного тяготения. И тут подвернулась ТВ-передача про инерциоиды Толчина. Эта передача помогла мне понять причину всемирного тяготения. А еще до этого, когда у меня сложилось непротиворечивое мировоззрение, в 1975 году я выступил на кафедре физики ЧИМЭСХ с небольшим рассказом об ошибке. На мое выступление был ответ: «Не нами придумано, не нам опровергать». Но меня познакомили с Г.Д. Ломакиным, бывшим зав. кафедрой физики этого института. Я стал бывать у него дома, беседовать с ним. Оказалось, что с 1965 по 1973 год в СССР самиздатом выходил журнал научно-физического кружка им. Ломоносова. Вышло 13 номеров. Потом журнал запретили. Машинописный журнал объемом около 100 страниц формата А4 в картонном переплете тиражом 40–50 экземпляров редактировал и издавал А.К. Шурупов, живший в Первоуральске, а потом в Могилеве. Кружок образовался для решения задач, которые считались официальной наукой решенными. Одной из таких проблем была и проблема двойственности света, которую я решил.

После этого я стал писать в научные журналы. Главных было два: ЖЭТФ и «Вопросы философии». Первый обычно отвечал, что моя статья не соответствует современному научному уровню и потому не может быть опубликована. Разве трудно понять, что если публиковать только то, что «соответствует», то можно забыть о развитии науки? Второй сначала просто не отвечал. Я стал посылать статьи с уведомлением, а затем, когда обратился в КНК, журнал стал отвечать. Но меня пригласили в местный КНК, где просили не беспокоить главный КНК. В те годы начали публиковаться статьи, в которых доказывался крах материализма, я пытался возражать. Однажды я попытался воспользоваться конституцией, в которой было много всяких прав, даже право на антирелигиозную пропаганду. Я написал письмо генеральному прокурору Рекункову, с просьбой обеспечить мне это право. До Рекункова письмо, очевидно, не дошло, потому что я очень быстро получил ответ из областной прокуратуры, в котором сообщалось, что прокуратура не компетентна в этой проблеме.

Возможен ли научный спор?

В наше время возникло много различных объединений, в том числе и религиозных сект. Часть молодежи уходит из дома в секты. Их родители требуют от властей борьбы с этими сектами. Но исторический опыт показывает, что идеологическую борьбу невозможно выиграть силовым способом. Вспомните хотя бы борьбу римских властей против христианства. Идею можно победить только другой идеей. Предположим, что Коперник был бы великим властелином и под страхом смерти приказал бы людям верить в его открытие. Что было бы? Люди публично признавали бы правоту теории Коперника, но про себя продолжали бы верить в неподвижность Земли. Только длительная борьба идей заканчивается, в конце концов, победой истинной идеи.

Бурное развитие всяких идеологических сорняков в настоящее время вызвано рядом причин. В первую очередь тем, что плановая экономическая система нуждалась в недалеких, но послушных исполнителях. Это может достигаться формированием в процессе обучения комплекса неполноценности.

Для этого изучаются теории, отрицающие здравый смысл. Например, одни науки утверждают, что природа (Вселенная) существует вечно. Другие утверждают, что Вселенная произошла в результате Большого взрыва 15–20 млрд. лет назад. И кто прав? Есть еще и теория относительности, о которой спорят даже академики. Так, академик А.А. Логунов, не согласный с существующей

теорией, разработал новую теорию относительности. Несмотря на то, что он был даже членом президиума АН СССР, у него возникли трудности с публикацией новой теории. Когда его теория была опубликована в журнале «Наука и жизнь» (№№ 2, 3, 1987), в № 4 этого журнала его оппонент, академик В.Л. Гинзбург писал, что, в принципе, возможно, что теория относительности может оказаться ложной. Тогда зачем эту спорную теорию преподают школьникам? В итоге часть школьников становится нигилистами, другая уходит в мистику и религию. С другой стороны, в советское время исправлению ошибок препятствовало отсутствие возможности вести нормальную идеологическую борьбу.

Я откликнулся на дискуссию по теории относительности между академиками Логуновым и Гинзбургом статьей «О чем спорят академики?», которую отправил в журнал «Наука и жизнь», где выступал В.Л. Гинзбург, и в МГУ, где А.А. Логунов был в то время ректором.

Ниже – текст статьи.

О чем спорят академики?

Ветер перемен коснулся и высших сфер науки, где стали появляться новые идеи – спорные. В споре же, как известно, может родиться истина. Не во всяком споре, конечно. Если же спора нет, то стопроцентная гарантия, что истина не родится.

В журнале «Наука и жизнь» (№ 4, 1987) публиковалась статья академика В.Л. Гинзбурга «Общая теория относительности. Последовательна ли она? Отвечает ли она физической реальности?» Эта статья являлась ответом на критические замечания в адрес теории Эйнштейна, высказанные академиком А.А. Логуновым во втором и третьем номерах этого же журнала.

В.Л. Гинзбург пишет: «Возможна ли такая ситуация, когда очень многие ошибаются в оценке ОТО, существующей и изучаемой уже более 70 лет, а лишь несколько человек во главе с А.А. Логуновым действительно выяснили, что ОТО нужно отбросить?» И дает ответ, «…такое в принципе возможно…» Но тут же сообщает, что в редакцию приходит немало писем с различными обвинениями. Эти критики полагают, что физики защищают, скажем, теорию относительности и квантовую механику «…в силу невесть чего – философского идеализма, догматизма или невежества, а то и даже в силу групповщины или национализма. Просто стыдно такое читать…» И вот к этим критикам примкнул даже академик А.А. Логунов. Жаль, что В.Л. Гинзбург не упомянул еще и теорию происхождения Вселенной, о которой блестящий популяризатор современной теоретической физики доктор физико-математических наук B.C. Барашенков пишет, что она подтвердила библейские мифы о сотворении мира («Знание-сила», № 9, 1985). Какой уж тут идеализм, философский или физический?

Скажу сразу, что я не физик и не собираюсь вникать в суть общей теории относительности или квантовой механики. Зато я, в отличие от многих, знаю суть геометрии Евклида. При чем здесь Евклид? А вот при чем. Суть спора между академиками изложена В.Л. Гинзбургом в следующем: «Одним из крупнейших достижений математики прошлого века стало создание и развитие Лобачевским, Бойяи, Гаусом, Риманом и их последователями неевклидовой геометрии. Тогда же возник вопрос: какова на самом деле геометрия физического пространства-времени, в котором мы живем? Как сказано, согласно общей теории относительности, эта геометрия неевклидова, риманова, а не псевдоевклидова геометрия Минковского… Гипотеза о том, что физическое пространство-время обязательно в точности пространство Минковского, которую принимает А.А. Логунов в качестве основополагающей, является очень далеко идущей…»

В науке для облегчения рассуждений широко используется прием идеализации исследуемого объекта. Так, исследуют абсолютно черное тело, абсолютно твердое тело, абсолютно несжимаемую жидкость и т. п. Все эти объекты реально не существуют. Но полученные с их помощью выводы можно с известной степенью точности применять к реальным объектам. Евклид, создавший науку о измерении земель – геометрию, был, наверное, первым, кто применил прием идеализации. Он, конечно, знал, что Земля имеет форму шара и мог бы при желании создать геометрию на шаре. Но такого желания он не имел, понимая, что обрабатываемые земледельцами поля намного ближе к идеальной плоскости, чем к идеальному шару. Потому-то и его геометрия начинается с описания свойств идеальной плоскости.