Последний потомок богов. Том 1 - Илья Соломенный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встав с кровати, я подошёл к кадке с водой, стоящей в углу дома, и как следует умылся. Паника отступила, сердце успокоилось, и я, наконец, выдохнул.
— Успокойся, Вик, — сказал сам себе, меняя пропотевшую рубашку на свежую, — Какие, к демонам, сражения? Какой Чернокнижник⁈ Какие доспехи и Хромулеты? Успокойся! О сенокосе лучше думай! И о пропавших баранах…
— Виктор?
Входная дверь отворилась, и неся за собой запах свежесваренной кожи на пороге появился отец — высокий, широкоплечий, черноволосый. Увидев его квадратное лицо и хмурый взгляд, мне сразу стало легче.
— Да, пап?
— Сколько можно дрыхнуть? — пробасил он, подходя к столу и наливая себе квас из кувшина, — К полудню день близится! Овцы, которых ты вчера потерял, всё ещё не найдены! А ты всё спишь! Не стыдно?
— Извини, — пробормотал я, торопливо собирая со стола еду в узелок, — Мы с Чергом полночи их искали. Я вернулся несколько часов назад.
— Да? И каков результат?
— Никаков, — вынужден был согласиться я.
— Виктор, ты же понимаешь, что овец надо найти? Как мы зиму без них встречать будем? Побираться?
— Понимаю. Сейчас соберусь, и отправлюсь к Кривому логу, там ещё не искал.
Кивнув, отец вышел из дома. Я же, вполголоса ругаясь на тупых животных, решивших вчера сбежать из загона, собрал котомку с нехитрым перекусом и набрал из бочки в мех воды. Затем прикрепил к поясу свой широкий нож, прихватил лук, не забыв проверить тетиву, перекинул через плечо тул с десятком стрел.
Выйдя на улицу, я вдохнул горячий летний воздух и огляделся. Во дворе мама развешивала выстиранное в реке бельё. Увидев меня, она усмехнулась:
— Ну и силён ты дрыхнуть!
— Только ты не начинай, — улыбнулся я в ответ, — Отец и так целый день не даст покоя!
Поправив косынку, мама подошла ко мне, поцеловала в щёку и потрепала по непослушным, светло-соломенным волосам — совсем непохожим на волосы родителей.
— Просто уму непостижимо, как ты вытянулся за последний год, Вик! Скоро станешь как имперский гвардеец!
— Ага, — фыркнул я, — Ты их видела хоть раз?
Мама рассмеялась чистым, звонким смехом:
— Что правда, то правда, в нашей глуши они никогда не появлялись. Но я всегда представляла их здоровенными, широкоплечими и с кваратными рожами. Точь в точь, как ты.
— Эй!
Продолжая смеяться, мама отошла к отцу и что-то сказала ему. Я не расслышал — махнул им рукой и вышел за ворота.
Моя деревня, Полынный брод, раскинулась на двух берегах реки, текущей меж холмов. Ниже по улице старый Герт, умеющий материться без повторений больше часа, снова чихвостил ученика кузнеца. С другой стороны соседские дети плескались в здоровенной луже, но к ним уже бежала мамаша, с явным намерением отхлестать грязнуль хворостиной. За рекой крутились лопасти мельницы, на мосту сидели рыбаки, а со стороны кузницы доносились звуки молотков — Толстяк Росс менял крышу.
Всё было как всегда, как вчера, позавчера — и последние сорок лет, с тех пор Дикий край заселили по «закону необжитых земель». После войны с лесными жителями — бауланами — правители Вольных Марок присоединили к своим небольшим государствам земли, расположенными к востоку от Мглистых гор. И чтобы заселить их, объявили, что освободят всех поселившихся тут людей от налогов на двадцать лет.
Собственно, даже спустя четыре десятилетия, наместники нашего князя Эйндхарта с отрядами военных приезжали в поселения всего раз в год — за положенной десятиной — и получив её, убирались восвояси.
А мы… Мы жили, как жили — возделывая землю, выращивая скот, охотясь и находясь вдали от суеты большого мира.
За семнадцать лет я привык к такой жизни — и она мне даже нравилась! Семья, друзья, симпатичная дочка мельника, с которой мы иногда… Кхм… Праздники уборки урожая, летнего и зимнего солнцестояния, ярмарки в Еловых выселках — крупнейшем поселении на сотни километров вокруг, которое мы называли «городом», хотя эта была просто очень большая деревня с фортом…
Всё было… Хорошо. Лучше, чем у многих других.
Конечно, иногда я думал и о других землях — о путешествии по Маркам, о степи далеко на юге, где жили кочевники, и невообразимо огромной Тиорской Империи, расположенными за Мглистыми горами и состоящей из десятков вполне самостоятельных герцогств. О неведомых землях на дальнем западе, у края материка, выжженных магической войной тысячи лет назад.
О магах и колдунах, которые не только давали иллюзионные представления перед владыками, но и умели повелевать стихиями. О «цивилизации», когда нагреваемая колдовством вода попадает в дома по трубам прямо из земли!
О театрах, библиотеках, академиях, храмах Великих, о море и кораблях, которые его бороздят… О путешествиях и дальних странах, о сражениях, доблести и чести!
О Рифтах — огромных проходах в Шейд, расположенных за невообразимо огромным Керранским заливом, которые охраняли Носители Доспехов, и рядом с которыми были выстроенные магические Крепости — человеческая, Рубинового пламени, и эльфийская — Изумрудного.
Правда, побывать в последней не представлялось возможным даже в теории. Слишком уж сильно мы и остроухие не любили друг друга.
О драконах, которых были опасными, но разумными существами, помогающими людям… О других маунтах…
О гномах и их невероятных, по слухам, подземных городах…
О Халифате, раскинувшемся за Великой пустыней мёртвых, о северных фьордах, об Архипелаге ящеролюдов, о таинственных берегах открытого совсем недавно Керакаса, на которые толком не ступала нога человека, и о которых иногда шёпотом рассказывали заезжающие в деревню немногочисленные путники.
А ещё было бы здорово хоть одним глазком глянуть на летающий город Анкха Некроманта…
В общем, я думал обо всём, о чём время от времени болтали в таверне. Честно говоря, мне хотелось — очень хотелось! — всё это увидеть, но…
Всё это было далеко, и являлось для меня, прожившего всю жизнь в Диком краю, чем-то вроде… Сказки.
И тот сон, что снился в последние дни — был частью этой сказки. Страшной, но… Одновременно с этим — притягательной.
А жизнь — настоящая, тяжёлая и, временами, скучная — она была тут, рядом. И от неё нельзя было отвертеться, как бы ни хотелось.
Впрочем, если выбирать между таким ужасом, какой я видел во сне, и тем, что я имею сейчас — я бы
