Вечеринка что надо - Ирвин Уэлш

— Давай свалим отсюда, старик, — наконец сказал он.

— Верно, давай свалим, — согласился Круки.

Им понадобилось некоторое время, чтобы встать на ноги. Весь паб кружился колесом, дико искаженные лица людей мелькали перед глазами. Было то нестерпимо светло, то темно, как ночью, в зависимости от того, что вытворяли их перегруженные впечатлениями органы чувств. Кэлум чувствовал, как реальность ускользает у него из рук, словно промасленный канат, который тянет за другой конец немыслимая сила. Круки ощущал, что с его психического ядра отслаивается шелуха, и понял, что, когда она слетит вся, он станет совсем иным существом — возможно, инопланетянином.

Друзья поспешно выбрались из паба, оглушенные и ослепленные потоками света и звука. Круки чувствовал, как он покидает смертную оболочку и устремляется в космическое пространство, но затем со страшной силой падает обратно в тело. Он медленно обводил взглядом улицу: яростная какофония странных, но до боли знакомых звуков и мелькающий калейдоскоп неоновых огней сливались в причудливую и восхитительную картину. Сквозь все это с трудом прозревалась шаткая фигура Бобби, который плелся в некотором отдалении.

— Эй, мудел удолбанный! — крикнул ему Кэлум, затем повернулся к Круки и сказал: — Всю картину портит, пидор!

Несмотря на агрессивный тон, в глубине души Кэлум был рад присутствию Бобби, который создавал хоть какую-то точку отсчета в изменившейся реальности.

Друзья неуверенно шли по знакомой улице, ставшей внезапно такой чужой. Временами на какой-то краткий миг Лейс-Уок приобретала привычные очертания, но в основном местность напоминала Дрезден после бомбардировки.

Фонтаны огня, клубы дыма и запах горящей плоти окружали Круки и Кэлума со всех сторон. Они остановились, обернулись и снова увидели Бобби. Круки понял, что Бобби очень похож на Терминатора, выходящего из пламени взорвавшегося бензовоза.

— Что-то страшновато здесь: — пробормотал Круки.

Затем оба снова на время потеряли свои телесные оболочки, но потом нашли их и чувство реальности вместе с ними.

— Нам не справиться, старик — хрипло прошептал Кэлум. — Похоже, тут что-то вроде атомной бомбы долбануло:

— Кончай гнать, — простонал Круки. — Все только и ждут, когда ты закинешься, а потом бросают бомбу, чтобы ты в штаны наделал. Саддам Как-Его-Там только и ждет, когда Кэлли закинется.

Кэлум громко рассмеялся в терапевтических целях. Это подействовало. С таким муделом, как Круки, улететь не страшно. На измену не потянет, когда рядом Круки. Высший класс!

Друзья вошли в сияющий золотом подземный переход и в изумлении принялись смотреть по сторонам.

— Блин, так не бывает. Полный улет! — пробормотал Круки, разинув от удивления рот.

Кэлум не мог ему ответить. Голова ломилась от мыслей, предмет которых не поддавался определению. Он понял, что такого же типа мысли бывают у младенцев, которые еще не знают слов. Он чувствовал ритм этих мыслей, чувствовал даже то, как они рифмуются между собой, но он не мог их высказать вслух, потому что их нельзя было выразить речью. Он знал, что, протрезвев, он забудет эти мысли навсегда и разучится пользоваться этим тайным бессловесным языком. Как только Кэлум окончательно это понял, он сильно огорчился. Утратить навсегда такое прозрение! Он стоял на пороге высшего знания, но не мог переступить этот порог.

— Мы ничего не знаем, но, блин, мы же все знаем!.. Но никто из нас не знает, что знает:

— Кэл, старик, не грузись, — уговаривал его Круки. — Главное, не спи за рулем. Смотри, мы уже почти у Чиззи. Бобби, где ты, мать твою так! Боб! Иди сюда, мудило! Ты в норме?

— Не могу я говорить. Я же под героином, приятель: Героин: — промямлил Бобби.

— Вот пидор! Лучше бы ты с нами кислоты лизнул. Как тебе приход, Кэл?

— Приход что надо: — неуверенно ответил Кэлум.

Дело не в кислоте. Дело в чем-то другом, подумал он. Он закидывался не первый год, полагал, что его уже ничем не удивишь, вообразил, что он знает о кислоте все. Долбаные старые всезнайки, которые говорят, что завязали с кислотой после одного слишком дурного трипа. Стоит тебе только решить, что ты все изведал, как отлетаешь так, что вся твоя жизнь меняется навсегда. Как эти умники были правы! Все случившееся с ним до этого было лишь подготовкой к тому, что происходит сейчас. Впрочем, это даже подготовкой не назовешь. После этого все будет по-другому.

Они шли и шли, минуты казались часами, но с места практически не удавалось сдвинуться. Было такое впечатление, словно делаешь шаг вперед, а затем два шага назад. По дороге бесконечно приходилось пересекать узкие улочки с непременным пабом на углу. Иногда это была та же самая улочка и тот же самый паб, иногда — вроде другие. Вскоре они оказались под дверьми у Чиззи, так и не разобравшись, какой дорогой пришли.

— Хммм: не помню, куда жать: — бормотал Круки, пытаясь прочесть выцветшие таблички на панели домофона. — Нет здесь никакого Чиззи:

— А как его по-настоящему зовут? — спросил Кэлум.

Бобби в это время начало рвать желчью.

Кэлум чувствовал, что попасть в квартиру необходимо во имя их спасения. На улице полным-полно демонов. Сперва Кэлум только догадывался об их присутствии, но теперь был убежден, что интуиция его не подвела.

— Давай войдем, — сказал он. — А то тут демонов много.

— Не пори чушь! — фыркнул Круки. После трипа можно посудачить о демонах, которых встретил во время трипа. После трипа, но не сейчас. Они же условились не говорить о демонах во время трипа, а теперь этот мудел:

Круки с трудом овладел собой.

— Думаю, его зовут Чизхольм или вроде того:

— Блин! — закричал Кэлум. — Да жми же на долбаную кнопку! Жми на любую! Какой-нибудь хер откроет, мы войдем и найдем Чиззи по шуму. Это же вечеринка.

— Верно! — Круки надавил на первую попавшуюся кнопку, дверь открылась, и они вошли в подъезд.

На резиновых ногах друзья карабкались по лестнице навстречу звукам голосов.

Вид Чиззи, стоявшего на верхней площадке, несколько их успокоил.

— Всем привет! — воскликнул Чиззи. — Рад вас видеть! Отличный вечер, верно?

— Неплохой: мы в крутом трипе, — признал Круки.

— Ну и сукины же вы дети! Валите сюда!

В квартире Кэлума и Круки одолела клаустрофобия. Сев у искусственного камина. Они взяли по банке с пивом и попытались разобраться в обстановке. Бобби же сразу заперся в сортире. Он выполз оттуда только через полчаса и бессильно рухнул в деревянное кресло-качалку.

Усатый парень с квадратной челюстью подошел к приятелям и сказал:

— Так, ребята. Продаю лотерейные билеты. «Клуб-86». Первый приз — «Ровер ретро». Второй приз — туристический ваучер агентства «Сфиэр трэвел» на двести фунтов, понял? Третий приз — рождественская корзина с хавкой, фунтов на сто потянет. Билет стоит один фунт.

— Я в лотерею не играю, — сказал Круки.

Парень окинул их воинственным взглядом.

— Рождественский тира-а-ж! — рявкнул он и потряс пачкой билетов у них перед носом.

— А. Ну тогда: — Круки принялся шарить в карманах.

Кэлум счел, что ему будет лучше сделать тоже самое.

— Долбаный рождественский тираж, мудел! Всего один фунт стерлингов за долбаный билет: хавка, тур или тачка: вы мне, мудни, еще спасибо скажете!

— Э, я возьму один: — Круки протянул парню фунтовую монету.

— Что? Один долбаный билет? Да ты меня за кого держишь, мудел? Долбаный рождественский тира-а-ж! «Клуб-86»! департамент содействия развитию шотландской молодежи: можно подумать, вы сюда на своем «боинге» прилетели!

— Ну ладно: возьму пять! — неожиданно загорелся Кэлум.

— Ты парень что надо! — сказал усатый.

Круки неуверенно протянул ему два фунта.

— Куда пойдешь в субботу? — спросил усатого Кэлум.

— Что? — переспросил тот и злобно уставился на Кэлума.

— На Истер-роуд пойдешь?

Усатый снова посмотрел на Кэлума, а затем раздраженно мотнул головой:

— Я пришел на эту долбаную вечеринку билетами торговать, а не трандеть про футбол.

И с этими словами он ушел, вогнав Круки и Кэлума в параноидальное состояние.

— Надо нажраться, — сказал Круки, поднося банку с пивом к губам. — Алкоголь успокаивает. Приводит в чувство.

Кэлум нервно кивнул и тоже принялся пить.

Через час им полегчало, они встали и принялись танцевать вместе с остальными. Кто-то включил на магнитофоне приятную музыку в стиле «транс». Бобби тем временем заснул в кресле-качалке.

Тощий, стриженный под бобрик парень кричал:

— Чиззи! Поставь мою кассету! Поставь мою кассету, мудел!

— Нет: пусть играет «Финитрайб», понял? — бормотал в ответ другой тощий парень с челкой, закрывавшей глаза.

Круки показалось, что он его уже видел где-то.

Кэлум снова ощутил приступ паранойи. Он не знал никого из гостей, и ему стало казаться, что он здесь лишний и никто его не любит.