Вторжение - Ричард Матесон

Клейнман не кивнул и ничего не ответил, но Коллиер и сам знал ответ. Знал его в самых простых словах, которые звучали как смертный приговор его браку.

— Значит, надежды нет, — произнес он негромко.

Клейнман снова плотно сжал губы и задумчиво провел пальцем по лезвию ножа для писем.

— Если только, — начал он, — ты не поговоришь с Энн, не заставишь ее понять, что не бросишь ее. Возможно, страх потерять тебя заставляет ее утверждать то, что она утверждает.

— …Не брошу ее, — отозвался едва слышным эхом Коллиер и покачал головой.

— Я ничего не предлагаю, пойми меня правильно, — продолжал Клейнман. — Только вполне может оказаться, что Энн просто побоялась открыть тебе правду.

Коллиер поднялся, все жизненные силы покинули его.

— Хорошо, — нерешительно произнес он. — Я еще раз поговорю с ней. Может быть, нам удастся… уладить это дело.

Но когда он повторил ей то, что сказал Клейнман, она просто осталась сидеть на стуле и посмотрела на него без всякого выражения на лице.

— Ясно, — произнесла она, — значит, ты все решил.

Он сглотнул застрявший в горле комок.

— Мне кажется, ты не понимаешь, о чем меня просишь, — сказал он.

— Нет, я знаю, о чем прошу. Только о том, чтобы ты мне поверил.

Он хотел было ответить, вложив в слова всю вскипающую злость, но сумел взять себя в руки.

— Энн, просто признайся. Я сделаю все, чтобы понять.

Теперь настала ее очередь злиться. Он видел, как ее руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки и затряслись.

— Мне ни в коем случае не хочется оскорблять твою обожаемую науку, но только я беременна не от другого мужчины. Ты меня понимаешь, ты веришь мне?

Она не билась в истерике, не паниковала, не старалась выкрутиться. Он стоял и смотрел на нее, ощущая замешательство. Она никогда не лгала ему, однако… что еще оставалось думать?

После чего она вернулась к своему чтению, а он так и продолжал стоять. Есть же факты, кричал его разум. Дэвид отвел взгляд. А знал ли он Энн по-настоящему? Возможно ли, что она вдруг оказалась для него совершенно незнакомым человеком? После этих шести месяцев?

Что же случилось за последние полгода?

Он стелил на раскладное кресло в гостиной простыни и старое одеяло, которым они укрывались в первые дни после свадьбы. Он посмотрел на стежки и когда-то пестрые узоры, вылинявшие после многочисленных стирок, и мрачная улыбка растянула его рот.

С возвращением домой!

С усталым вздохом он распрямился и подошел к тихо шуршащему проигрывателю. Протянул руку и поставил другую пластинку. Когда заиграло «Лебединое озеро» Чайковского, он взглянул на обратную сторону конверта.

«Моему самому дорогому. Энн».

Они не разговаривали весь день и весь вечер. После ужина она взяла из шкафа книгу и пошла наверх. Он сидел в гостиной, прилагая немалые усилия, чтобы читать «Известия Форта», и еще большие — чтобы расслабиться. Но как? Может ли мужчина расслабиться в собственном доме под одной крышей с женой, которая носит чужого ребенка? В конце концов газета выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол.

Теперь он сидел, неотрывно глядя на ковер, и старался все осмыслить.

Что, если врачи ошибаются? Вдруг клетка, дающая жизнь, может существовать и сохранять свои способности к оплодотворению не дни, а месяцы? Разве не легче поверить в это, чем в то, что Энн могла ему изменить? У них всегда были безупречные отношения, настолько приближенные к понятию «идеальный брак», насколько это вообще возможно. И вот теперь такое.

Он провел трясущейся рукой по волосам. Прерывисто вздохнул, ощущая в груди тяжесть, которая никак не проходила. Человек вернулся домой после полугодового отсутствия…

«Выброси это из головы!» — приказал внутренний голос, после чего Дэвид заставил себя поднять газету и прочитать ее от корки до корки, включая колонки с анекдотами и астрологическим прогнозом. «Сегодня вас ожидает большой сюрприз», — сообщал ему газетный провидец.

Он отбросил газету и взглянул на часы на каминной полке. Уже далеко за десять. Он просидел здесь больше часа, и все это время Энн читала в спальне. Ему стало интересно, что за книга вызвала у нее такой стойкий интерес.

Он устало поднялся. Проигрыватель снова шуршал вхолостую.

Почистив зубы, он вышел в коридор и направился к лестнице. У двери в спальню он замешкался, заглянул внутрь. Свет был потушен. Он постоял, прислушиваясь к ее дыханию, и понял, что она не спит.

Он едва не вошел, когда на него накатило сокрушительное осознание того, как сильно она ему нужна. Но потом вспомнил, что она ждет ребенка, который, с высокой вероятностью, не может быть его ребенком. От этой мысли он окоченел. Плотно сжав губы, он развернулся, спустился вниз и хлопнул по выключателю, погрузив гостиную в темноту.

Ощупью он добрался до раскладного кресла и сел. Немного посидел в темноте, куря сигарету. Потом затушил окурок в пепельнице и лег. В комнате было холодно. Он дрожал под простыней и одеялом. С возвращением домой! Эти слова опять давили на него тяжким грузом.

Должно быть, он проспал немного, решил он, глядя в темный потолок. Он взял наручные часы и взглянул на светящиеся стрелки. Двадцать минут четвертого. Он застонал и повернулся на бок. После чего приподнялся и встряхнул сплющенную подушку.

Он лежал в темноте, думая об Энн. Полгода вдали от нее, первая ночь дома, и вот они спят порознь, он на раскладном кресле в гостиной, она — в спальне. Интересно, не страшно ли ей. Она до сих пор побаивалась темноты, страх, сохранившийся с детства. Обычно она обнимала его, прижималась щекой к его плечу и засыпала со счастливым вздохом.

Воспоминания терзали его. Больше всего на свете ему хотелось взбежать по лестнице и забраться к ней в постель, ощутить рядом тепло ее тела. Так почему же ты не делаешь этого? — спрашивал его сонный разум. Потому что она носит чьего-то ребенка, с готовностью следовал ответ. Потому что она согрешила.

Он раздраженно дернул лежащей на подушке головой. Согрешила. Слово звучало смехотворно. Он вновь перекатился на спину и потянулся за пачкой. Он лежал, медленно затягиваясь и глядя на светящийся в темноте кончик сигареты.

Сон не шел. Он порывисто поднялся, нащупал пепельницу. Необходимо добиться от нее правды. Если все сделать верно, она расскажет ему, что произошло. Тогда они смогут придумать, как быть дальше. Так будет лучше всего.

Рациональное объяснение, твердил ему разум. Он отмахивался от него, поднимаясь по ледяным ступеням и топчась под дверью спальни.

Он медленно вошел, стараясь вспомнить, как здесь расставлена мебель. Нащупал на бюро маленький ночник и щелкнул выключателем. Крошечный огонек разогнал темноту вокруг себя.