Экзамен - Вячеслав Шишков

- Ах, сейчас же?! Нет, брат, поздно! Поздно, черт тебя дери!! Что у тебя там было на путях! Шпалы выворочены, рельс развинчен или бык лежал? Отвечай!!

- Откуда же я могу знать?..

- Ах, вот как! Он, каналья, бьется с каким-то паршивым ослом об заклад и не знает, почему бьется?.. Харррашо-о...

- Я протестую! - крикнул слесарь Григорьев и весь взъерошился. Его глаза на прокоптелом лице сердито белели. - Ерунда какая-то! Он же инструкцию отлично знает, а вы нарочно запутываете. Прошу задавать вопросы по существу понятий, а это уже вроде как тенденция. И, кроме того, остается недоказанным, что он каналья. Я протестую. Прошу называть товарищем. И на "вы".

Такое заступничество растрогало Петра Федотыча. Губы затряслись, на глазах показались слезы.

- По-моему, довольно, - авторитетно сказал Григорьев. - Вполне достоин своего звания. Заявляю, как осистен.

- Последний вопрос, самый понятный, незапутанный, - проговорил экзаменатор и весь хищно сжался, как на мышонка кот.

- В вашем вагоне, товарищ Утконогов, едет беременная женщина. Понятно? И вот она случайно родила двойни, что вполне допустимо инструкцией. Понятно? - мотнул он головой Григорьеву. - Ну, вот. Что же вы, товарищ, должны сделать? Скорей, скорей...

Петр Федотыч потер лоб, быстро припоминая всю инструкцию.

- Я должен разыскать кондуктор-фельдшера; если такового не имеется, я должен... Больше в инструкции ничего не сказано...

- Надо шевелить мозгами! - почти крикнул Жеребяткин.

- Я, конечно, буду искать бабушку промежду пассажиров, которая повитуха. В случае неимения налицо таковой, буду умолять всякую попавшую женщину...

- Ну, ну! - торопил Жеребяткин.

- Ежели таковой не повстречалось бы во всем поезде, что невозможно допустить... Я кой-как... конечно, я не спец по части новорожденных младенцев, но...

- Чушь! - оборвал Жеребяткин. - Совсем не то.

- Я на первой же остановке честно, благородно, соблюдая вежливую форму, должен отнести роженицу в приемный покой, а также двух появивших младенцев.

- Чушь, чушь! - торжествующе сказал Жеребяткин. - Далеко не в этом суть вопроса.

Петр Федотыч в замешательстве переминался с ноги на ногу. Слесарь Григорьев поспешно вышел в другую комнату и поманил пальцем Жеребяткина.

- В чем суть? Я тоже ничего не понимаю... - тихо и конфузливо спросил он.

- Да очень просто, - весело подмигнул Жеребяткин. - Ведь младенцев-то два... Понимаете? Ежели б один, ну, тогда он прав... А то два...

Когда Жеребяткин до конца объяснил, в чем дело, Григорьев сквозь сдержанный смех воскликнул:

- Ах, ерш те в гайку! Совершенно верно!.. Хы-хы-хы...

- Надо скорей кончать, - сказал Жеребяткин, ковыряя спичкой зубы. - У меня рукобитье сегодня... Надюшку-то Дроздову знаете?

- Поздравляю, поздравляю...

И оба вышли фертом к взволнованному Петру Федотычу.

- Ну что ж, знаете?

- Никак нет.

Слесарь Григорьев, совершенно неожиданно для Петра Федотыча, крепко и внушительно сказал:

- Стыдно этого не знать, товарищ! Это даже дураку ясно. Какой же ты после этого, к чертовой матери, кондуктор?

- В чем же суть? - весь уничтоженный, продрожал голосом Петр Федотыч.

- Ты должен, - поднимаясь и рубя ладонью воздух, стал чеканить Жеребяткин, - после установленного факта в рождении, ты сейчас же должен стребовать с этой самой мадам дополнительный билет. Один младенец бесплатно. А ежели два образовались в поезде, это уж целый билет дорога заработала. Итак, резюмируя способности мозгов, ты чрез полгодика можешь явиться для вторичного экзамена об это место.

Петр Федотыч качнулся, мотнул головой и, сдерживая гнев, угрожающе сказал:

- Ну, в таком разе мы с вами, гражданин Жеребяткин, посчитаемся... Я найду правду. Теперь не прежние времена... Так влетит, что...

И экзаменаторам действительно влетело.

1922