Журнал «Вокруг Света» №10 за 1982 год - Вокруг Света

— Значит, дожили, начинаем главное,— продолжая начатый разговор, произнес Михаил Клавдиевич.— А ведь я помню лучину, курные бани, первые автомобили, похожие на высокие коляски, из которых, казалось, выпрягли лошадей. И вот спутник...

Многое позабылось из тех лет, а эта поворотная для него встреча и «высотный» разговор с Королевым отчетливо врезались в память. И еще он вспомнил, как, придя домой, сел за письменный стол и на одном дыхании наметил некоторые теоретические вопросы по подготовке спутника. Программу на ближайшее будущее. Кое-что туда вошло и сверх плана: проблемы полета человека в космос. Все, о чем он думал раньше, что накопилось за годы жизни, вылилось на бумагу. Потом его наметки кое-кто назовет «большой фантазией», но спустя всего лишь несколько лет выяснится, что они реальны, научны, что построены на строгих расчетах.

В период ГИРДа Королев не раз говорил, что успех нового дела прежде всего зависит от коллектива единомышленников. И эта одна из первых добровольных организаций по изучению реактивного движения тем и была сильна, что целиком держалась на прочных человеческих связях, на «коллективизации» умов, воли людей, каждый мыслил себя как «мы», а не как «я», частью общей группы. Это был для всех самый трудный и счастливый период жизни.

Еще до той памятной встречи с Королевым Тихонравов начал организовывать в одном из научно-исследовательских институтов группу, которая под его руководством взялась проводить математические комплексные исследования основных проблем создания мощных ракет и искусственных спутников Земли. Группа вначале была немногочисленной, однако М. К. Тихонравов старался подобрать энтузиастов идей развития космонавтики, создавая в группе особый психологический климат. После разговора с Сергеем Павловичем Михаил Клавдиевич изложил коллегам свой план. Все восприняли новизну с восторгом, как будто ждали ее целую жизнь. При этом руководитель не скрывал, какие их ожидают трудности. Первое время, возможно, группу не поймут: ведь все новое, все впервые. Ну что ж, поймут потом, и они заслужат право на признание, отвечали молодые сотрудники. Одна комната на всех? Ну и прекрасно, будут работать вместе, так даже лучше. Теперь предстояла первая встреча с Королевым, который хотел лично познакомиться с каждым. Она и предопределила всю последующую деятельность группы. Чего греха таить — накануне все волновались, как никогда в жизни. Хотя каждый вкладывал в дело всю душу и работа шла, но все же все считали, что сделано еще совсем немного, и Королев, по-видимому, непременно выразит недовольство. Основательно взялись за кое-какие проблемы, но, как это почти всегда случалось и позднее, вместо ожидаемых конечных результатов выявились еще более сложные вопросы. Правда, от этого интерес к новому намного вырос. Еще больше сплотилась группа. И если у кого-то появлялась свежая идея, то обсуждали сообща. Михаил Клавдиевич разжигал полемику, подбрасывая новые мысли, потом высказывал свое мнение по спорным вопросам. Связались с рядом организаций, институтов.

Королев внимательно слушал молодых энтузиастов, потом затеял общую беседу. О главном: вывод спутника на орбиту. И еще проблема спуска аппарата на Землю. Его познакомили с результатами проведенных исследований.

Михаил Клавдиевич, которого волновала проблема энергетики спутника, искал источники электроэнергии.

Однажды в каком-то популярном журнале он прочитал заметку о том, что один из подмосковных заводов разработал генератор постоянного тока, который обеспечивает питанием радиоприемник «Колхозник». На завод была командирована чертежница Л. Н. Солдатова. Оказалось, что генератор состоит из элементов, преобразующих лучистую энергию в электрическую. Элементы были разработаны в лаборатории академика А. Ф. Иоффе. Лидии Николаевне удалось увлечь сотрудников этой лаборатории идеей создания элементов для будущих спутников.

— Признаться, я думал, что у вас только первые робкие шаги,— сказал на прощание Королев.— А выходит, каждый работает за целый отдел. Результаты, скажу, достаточно интересные. И обнадеживающие. Вижу, что-то реальное прорисовывается в расчетах.

После встречи с Королевым в группе постепенно были решены многие сложные задачи зарождающейся космической науки, найдены подходы к решению сложнейших технических вопросов. В разработку проблем включились другие институты, началось создание самого спутника в конструкторском бюро под руководством С. П. Королева.

Запуск!

И вот наконец волнующее мгновение — стыковка спутника с носовым отсеком ракеты. Михаила Клавдиевича уже признали в МИКе своим, и очередной дежурный не спрашивал у него: «А вы что здесь делаете?»

Последнее включение аппаратуры. В зале устанавливается чуткая тишина. И вдруг: бип-бип-бип! Это заговорил спутник. Михаил Клавдиевич признался потом, что наибольший восторг он испытал именно в эти минуты.

— Раньше были чертежи, расчеты, железки, а тут живой спутник!

...В предрассветных сумерках ракету вывезли из монтажно-испытательного корпуса. У распахнутых ворот стояли десятки людей. Громадная, уложенная на специальную платформу ракета медленно двигалась по рельсам. Вслед за ней молча пошли Королев, Тихонравов, члены Государственной комиссии, конструкторы, ракетчики.

Вечером Тихонравов пришел на стартовую площадку. Поднялся на холмик, и его глазам открылась ракета. Подсвеченная прожекторами, она стояла в полный рост и будто сама излучала свет. Не всем доводится видеть такое. Сказка!

...Внезапно на стартовой площадке раздались торжественные звуки горна и вслед за ними грохот. Степь стала огненно-бордовой, словно ее охватило пламя пожарища.

Крики радости. Все обнимают, целуют друг друга. Таким и запомнился Михаилу Клавдиевичу Тихонравову самый счастливый миг в его жизни.

Москва, улица Королева...

Пожалуй, нет в нашей необъятной стране такого человека, кто бы не знал или просто не слышал этого сочетания слов. Москва, улица Академика Королева... Жил на этой улице и доктор технических наук Михаил Клавдиевич Тихонравов, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии.

В последние годы жизни Михаил Клавдиевич частенько прибаливал, но даже на короткое время не мог, не хотел уйти от своего дела. Была работа в конструкторском бюро, заведование кафедрой в МАИ, помощь многочисленным ученикам-диссертантам. Отдыхать и болеть у него, казалось, не было времени, и в ответ на мои извинительные звонки он деликатно отвечал:

«Приходите вечером, голубчик, раз надо, то надо». Насколько я знаю, он никому не отказывал в просьбах. Не мог отказать по доброте и щедрости своего характера.

Мы сидели в кабинете, заставленном шкафами и стеллажами с книгами, на стенах висели картины, написанные Михаилом Клавдиевичем (в молодости он увлекался живописью). Тихонравов показывал альбом со снимками первых отечественных ракет, что поднялись в небо почти пятьдесят лет назад.

На фотографиях рядом с ракетами стояли их создатели, творцы, руководители и сотрудники легендарного ГИРДа. Молодые, увлеченные, неистовые. Как много успели сделать в молодости эти энтузиасты техники! В ответ на мое удивленное восклицание Михаил Клавдиевич проговорил:

— Тогда все рано начинали. Жизнь звала.

С добрым прищуром смотрел со стены Константин Эдуардович Циолковский. Его взгляд как бы останавливался на фотографиях первых советских ракет.

— Как жаль, что Циолковский, предвидевший и создание искусственных спутников Земли, и космических кораблей, не успел порадоваться, не узнал, как осуществляются его идеи,— вырвалось у меня.

— Позвольте!—удивился Михаил Клавдиевич.— Константин Эдуардович видел первые ракеты. Вернее, фотографии этих ракет. Вот эти самые, что я вам показываю. Я ездил в Калугу, возил их Циолковскому. Могу сообщить, когда это было,— семнадцатого февраля 1934 года.

Михаил Клавдиевич рассказал об этой памятной встрече. Циолковский принял его и начальника Реактивного научно-исследовательского института И. Т. Клейменова в кабинете своего нового большого дома и долго с живым интересом разглядывал снимки ракет. Потом с удивлением спросил:

— Неужели летают?

— Еще как!..

Он задумался, сказал взволнованно:

— Для меня нет ничего дороже, чем ваше дело. И я верю, что придет время и для спутников.

— Спутники стали реальностью,— ответил на это Тихонравов.

Н. Мельников

Дом, окнами к звездам

Новоселам, даже если они въезжают в космос, без суматохи не обойтись.

На борту орбитального звездного дома «Салют»—«Союз» царила радостная кутерьма. Только что советско-французский экипаж открыл переходной люк и первый космонавт Франции Жан-Лу Кретьен вплыл в объятия хозяев станции — Анатолия Березового и Валентина Лебедева. Из «Союза» в «Салют» с изяществом ихтиандров заплыли Александр Иванченков и Владимир Джанибеков. На Земле был уже час ночи, но в эти долгие счастливые сутки с 25 на 26 июня 1982 года и в Советском Союзе и во Франции не спали очень многие.