Анютины глазки - Дмитрий Ков-Фёдоров

летела, словно на крыльях, представляя, как войдет, как разденется, как ляжет к мужу под одеяло и как удивится тот, обнаружив рядом с собой жену. А потом….

Домик стоял погруженный в темноту. Ни в одном окне не горел даже ночник. Чтобы никого не разбудить, Анна вошла в дом через гараж. Первым делом поднялась в детскую. Егорка мирно спал в своей маленькой кроватке.

«Ну, слава Богу, все нормально!»

Поправив одеяльце, Анна на цыпочках подошла к спальне и тут впервые какая-то необъяснимая тревога, словно тисками, сдавила ее сердце.

Открыв дверь, она так и осталась стоять на пороге. Ее ноги моментально налились свинцом, а на голове буквально зашевелились волосы. Рядом с Антоном в ее постели лежала обнаженная женщина. Еще не веря своим глазам, Анна протянула руку и включила свет. Неподвижная картина, под известным названием «Не ждали» сразу ожила. Антон вскочил. Увидев жену, он произнес самую банальную фразу из всех возможных.

– Аня?! Ты что здесь делаешь?

Ответить девушка не смогла, потому что она просто лишилась дара речи. Женщину, которая металась в поисках своего халата, а потом безуспешно пыталась его надеть, Анна хорошо знала. Елизавета жила через три дачи от них и первое время всё захаживала, всё набивалась в гости… Приносила то баночку варенья, то пирожок, который сама испекла, а когда узнала, что Антон – дамский мастер, тут же попросила подровнять ей кончики волос. Отказать Антон не смог и ушел тогда к соседке на целых два часа. Для кончиков слишком долго, посчитала Анна.

– Ты что там делал? – спросила она, уловив запах алкоголя.

– Ничего, – стал оправдываться муж. – Я ее постриг, а потом мы чайку попили.

– Чайку?

– Ну, еще чуть-чуть наливочки.

Анна сходила к ненавистной соседке, и та на их участке больше не появлялась.

При встрече они лишь кивали друг другу. Шли, каждая своей дорогой… Могла ли Анна подумать, что их дороги опять пересекутся, и где? В ее спальне!

Анна вновь уловила в воздухе запах той отвратительной наливочки, увидела на столике бутылку с самодельной пробкой, два стакана, и ей вдруг захотелось запустить этой бутылкой в мужа. Она с трудом подавила в себе желание ударить Елизавету, когда та проскочила мимо нее, с низко опущенной головой.

– Ань, – промычал Антон. – Ты же решила приехать завтра. Ну почему, почему, почему…

– Потому что хотела устроить себе сюрприз…

– Ань, пойми, я не хотел. Она сама пришла… Она принесла… Я Егорку уложил…

– Не смей произносить это имя. Ты предал его, ты предал меня. Ты предал все, что было между нами.

– Ань, подожди, постой, пойми… Она сама…

– Да-да. Она сама. А ты ни в чем не виноват. Может, я должна тебя еще и пожалеть?

– Но, Ань…

– Беги за ней. Беги за этой теткой. Может она тебя пожалеет…

Анна развернулась, ушла в комнату матери, заперлась и просидела там до утра. Антон полночи скребся под дверью, что-то говорил, но Анна ему не открыла. Она вышла из комнаты, когда на даче появилась мама. Ничего не объясняя, Анна подошла к Антону и заявила.

– Значит так! Сейчас мы едем домой, берем все документы и отправляемся в загс подавать заявление на развод. Я не желаю больше видеть тебя ни здесь, ни в городской квартире, ни рядом с Егором.

– Подожди, Ань. Я не могу сейчас ехать. Я еще не протрезвел.

– Протрезвеешь по дороге. А если тебя остановят и отберут права, я буду только рада. Покатаешься на трамвае.

– А что случилось, доченька? – Спрашивала мама. – Объясни, я ничего не понимаю.

– Потом мама, потом. Посиди пока с Егоркой. Я, может быть, уже завтра приеду.

Узнав, что родители уезжают, мальчик начал хныкать, тянуть ручки к маме, но Анна не сдавалась.

– Забирай все свои вещи, – говорила она Антону, – и заводи машину. Второй раз я повторять не буду.

Они ехали молча, но у Анны внутри всё кипело. Достаточно было малой искры, чтобы вывести девушку из себя, и когда Антон вновь заговорил, о том, что он ни в чем не виноват, что «она сама», а потом еще и закричал, Анна взорвалась.

***

…Наконец замигали проблесковыми маячками машины скорой помощи. Антона вытащили из автомобиля, положили сначала на носилки, потом погрузили в машину с красными крестами. «Его не упаковали в черный мешок, – подумала Анна с облегчением, – значит – жив. Значит, есть надежда». Она села в машину рядом с мужем и когда дверцы захлопнулись, взяла его за руку.

Антона поместили в отдельную палату, заполненную сложными приборами для поддержания жизни. Врачи долго колдовали над неподвижным телом, присоединяя датчики и трубки, идущие от капельницы непосредственно в вену больного. Когда же всё было готово, люди в белых халатах оставили Анну наедине со своим мужем, полагая видимо, что сделали всё возможное и теперь от них уже ничего не зависит.

Появились врачи только на следующий день. Проверили показания приборов, сделали необходимые отметки в журнале и ушли. Анна, просидевшая возле больного почти сутки, не успела ни о чем спросить. На нее вообще никто не обращал внимания. Сидит жена возле мужа, ну и пусть сидит, ведь она никому не мешает. Анна хотела знать лишь одно – сколько Антон может пребывать в подобном состоянии, и очнется ли он вообще когда-нибудь. Однако ответить на этот вопрос ей, скорей всего, сейчас не смог бы никто.

Продежурив возле мужа до вечера, Анна подумала вдруг, что ей надо бы позвонить маме. Ведь та наверняка волнуется, но где найти телефон? Где вообще все ее вещи? Сумочка, мобильник, деньги, документы. Всё осталось в машине, а куда машину эвакуировали, на какую стоянку, или сразу отвезли ее на свалку? Анна решила съездить на дачу прямо сейчас, повидать маму, сынишку, всё объяснить, успокоить. Она вышла из больницы, доехала на троллейбусе до метро. Прошла без билета через турникет. На вокзале села в электричку, и, когда контролеры проверяли билеты, ее почему-то обошли стороной.

Анна подошла к своей даче, когда на улице уже стемнело. Заглянула в окошко, увидела маму, сидящую возле телевизора и Егорку, который катал по полу маленький пожарный автомобиль. Это было так смешно, так забавно, что Анна всё смотрела и смотрела, не решаясь зайти внутрь.

«Какой же всё-таки у меня замечательный мальчик, – думала она. – Вот только с папой тебе не повезло. Ну, ничего. Папа твой поправится, и тогда мы решим, как жить дальше»

Неожиданно Егорка оставил свою машину, поднялся, подошел к окну. Анна видела, как он вглядывается в темноту,