Пендрагон - Стивен Рэй Лоухед

или гадюка вроде Морканта захватят трон, я вонзил Меч Британии в замковый камень недостроенной арки, стоящий на дворе.

— Вы просите знака, — с негодованием крикнул я им, — так вот вам знак: тот, кто сможет достать этот меч из этого камня, и станет истинным королем всей Британии. А до того дня земля увидит такие распри, каких еще не бывало на Острове Могущественных, и у Британии не будет короля.

Затем мы с Пеллеасом с отвращением покинули город. Я больше не мог выносить коварного двуличия мелких королей, поэтому оставил совет и поспешил на поиски Артура. Я торопился, хотя и не вполне понимал еще, что меня подгоняло. Я не видел в нем будущего короля. Он был всего лишь младенцем, нуждающимся в защите, тем более, что верховный королевский сан оставался невостребованным. Но во мне поселилось непреодолимое желание увидеть ребенка как можно быстрее. Я был в состоянии бардовского авена[2], и я следовал его велениям.

В свое время придет понимание, но позже, да, позже. А тогда я приказал верному Пеллеасу оседлать лошадей и просто сказал: «Поедем, Пеллеас, я хочу увидеть ребенка».

И мы бежали из Лондиниума, словно за нами гнались разъяренные лорды, оставшиеся ни с чем. Но уже где-то по дороге в Каэр Мирддин я начал спрашивать себя, почему я так спешу, и нет ли помимо простого желания увидеть Артура в моей торопливости чего-нибудь большего?

А ведь верно — что-то во мне изменилось. Возможно, так повлияла на меня грызня мелких королей, или это случилось тогда, когда я вонзил Меч Британии в камень?

Как бы то ни было, одно я знал твердо: Мерлин, въехавший в Лондиниум, полный надежд и предвкушений, совсем не тот Мерлин, который выехал оттуда. В душе я чувствовал, что течение моей жизни приняло неожиданный оборот и что теперь я должен приготовиться к гораздо более изощренной войне, чем все, в которых мне приходилось участвовать.

Aliajacta est[3], сказал старый Цезарь, а он кое-что знал о власти и о том, что она может сотворить с человеком. Хорошо это или плохо, но жребий брошен. Да будет так!

Оставив позади Лондиниум и тявканье мелких королей, мы с Пеллеасом направились прямо в Каэр Мирддин. Дорога известная, и путешествие оказалось приятным. Однако в то ветреное зимнее утро нас не ждали. Верный Тедриг, чьим заботам я поручил ребенка, все еще не вернулся с Совета королей.

По прибытии в Каэр Мирддин нас встретил Артур с шипящими и плюющимися котами. Ребенок держал по одному зверю в каждой руке, и никаких надежд вырваться им не светило. Мне это показалось знаком.

— Вот Медведь Британии! — заявил я, глядя на упитанного ребенка. — Своенравный детёныш, ты только посмотри на него! Тем не менее, его нужно учить, как любого молодого зверька. Впереди нас ждет работа, Пеллеас.

Мы сошли с коней и нас приветствовали люди Тедрига. Каэр Мирддин — Маридунум в прежние времена, просто распирало от богатства, и мне доставляло удовольствие, что моя старая обитель процветает. И тут до моих ушей донеслись удары молота.

— Лорд Тедриг нашел кузнеца, — пояснил один из слуг, принимая у меня поводья. — И мы теперь целыми днями бегаем от него.

— Уж лучше от него, чем от Морских Волков! — добавил другой.

Я смотрел на ребенка и слушал звон новоиспеченной стали. И тогда мне пришло в голову использовать свое особое зрение и заглянуть сквозь тонкий полог в Иной мир. Мне явилась фигура высокого человека, большого человека, рожденного, чтобы ходить по земле как король. Поистине, это было мое первое предчувствие будущего Артура. Поверьте, это было так!

Впрочем, я быстро пришел в себя и повернулся, чтобы приветствовать Ллаура Эйлерва, военачальника и советника лорда Тедрига, который руководил крепостью в отсутствие лорда.

— Добро пожаловать, Мирддин Эмрис! Добро пожаловать, Пеллеас! — Ллаур взял нас за руки в знак приветствия. — Рад видеть вас обоих.

Тут мы услышали крики и обернулись. Над Артуром стояла молодая женщина и распекала его, на чем свет стоит. Она даже шлепнула его по рукам, чтобы он перестал мучить кошек. Ребенок вскрикнул — от гнева, а не от боли — и неохотно отпустил полузадушенных зверей. Женщина нагнулась и подняла ребенка. Заметив, что мы за ней наблюдаем, она покраснела и поспешно отвернулась.

— Это на ее попечении ребенок? — спросил я.

— Да, лорд Эмрис.

— А что сталось с Энид — женщиной, которую я привел?

Ллаур озадаченно посмотрел на меня.

— Так ведь это и есть Энид — та самая, которую ты привел сюда. Больше никого не было.

— Замечательно, — признался я, весьма удивленный. — Я бы ее не узнал. Она изменилась и, пожалуй, к лучшему.

— Позвать ее?

— Потом. Сейчас в этом нет необходимости.

— Конечно, — кивнул Ллаур. — Прошу меня извинить. Дорога дальняя, вы, конечно, хотите пить. Идемте в зал. Там ждет заздравная чаша.

Пиво было темное и хорошо пенилось. В зале Тедрига было тепло. Кувшин пришлось несколько раз наполнить, пока мы болтали с Ллауром и некоторыми здешними воинами. Напрямую никто не спросил, зачем мы приехали, не принято спрашивать. Но они же знали, что мы присутствовали на совете, и, только что не лопались от любопытства. Кто новый Верховный Король? Кого выбрали? Что вообще происходит?.. Тем не менее, они почтительно ждали, когда мы сами решим рассказать обо всем.

— Год прошел тихо, — сказал Ллаур. — А теперь, когда пришла зима, нам вообще не о чем беспокоиться. Снег и лед удержат Морских Волков дома.

— И то верно! — поддержал мужчина, сидящий рядом с ним. — В этот раз выпало больше снега, чем в прошлом году. Скотине это не нравится.

— Зато для посевов хорошо, — добавил другой.

— Если в этом году урожай выдастся таким же обильным, как и в прошлом, — заметил Ллаур, — у нас появится излишек зерна для торговли. Мы построили новые склады.

— Я заметил. Целых четыре новых зернохранилища. Но почему? Неужели крепость так разрастается?

— Мы расширяемся, это правда, — сказал один из мужчин по имени Руэль. — Лорд Тедриг хочет увеличить запасы зерна. «Чем больше мы сейчас сбережем, — говорит он, — тем меньше нам потом понадобится». Это его слова.

— И я с ним согласен, — немного резковато произнес Ллаур. —