Клото. Жребий брошен - Ева Ланска

Всегда находились какие-то причины, чтобы отложить поиски нового места. Вот только сейчас Женя призналась себе: главными причинами были ее собственная лень и страх перемен. Надо просто принять решение.

Вероятно, трясина, в которой она увязла, требовала настоящего рывка, чтобы отпустить свою жертву. Спокойствие, опустившееся на Женину душу, говорило: она все решила правильно.

Весна, чуть запоздавшая в этом году, решила наверстать упущенное. Долгожданное солнце растопило снег буквально за неделю.

Женя подставила лицо уже теплому ветерку, с наслаждением вдохнула его полной грудью. Именно так и должна пахнуть свобода — весной. Никуда больше не торопясь, Женя шла к метро.

«Так и надо, — думала она. — Давно пора. Еле концы с концами свожу. Да при таком графике о подработке и думать нечего. Зато теперь… Не найду ничего подходящего — горячку пороть не буду. Возьму какие-нибудь переводы… Нет, справлюсь, справлюсь. Сейчас приеду домой, отдохну… А вечером просто обзвоню всех знакомых, предупрежу, что могу брать работу на дом. Деньги те же, а свободного времени — в два раза больше».

Женя повернула за угол и… Огромная буква «М» сверкнула дьявольским огнем. Спуститься в метро? Нет… Ни за что!

Перед ее глазами яркими кадрами замелькали кошмарные сцены. Кровь, кровь, мокрая от крови прядь волос, неестественно согнутая нога… К горлу подкатила тошнота. Не позволяя этим кусочкам сложиться в цельную картину, Женя развернулась и пошла, почти побежала прочь от метро, к дороге.

Троллейбус на остановке — как кстати! Она зашла в полупустой салон, села около окна и прислонилась щекой к холодному стеклу, проклиная свое слишком живое воображение. Почти наяву слышался нарастающий вой от приближающегося поезда и через секунду — удар. Кровь и крики. Крики и кровь. Невыносимо…

К горлу опять подступил комок. Женя изо всех сил зажмурилась, прогоняя жуткие видения, и крепко вцепилась в сумку, лежащую на коленях. Руки нащупали что-то непривычное. Огромный пухлый конверт. «Что это? — удивилась она. — Я что, рукопись с собой прихватила?»

Нет, не рукопись… И тут Женя вспомнила: «Ах вот это что! Я его утром, перед работой из почтового ящика вытащила! Еще удивилась — что такое?..»

Недолго думая, Женя вскрыла конверт. Сейчас сгодилось бы что угодно, лишь бы вытеснить из памяти утренний ужас. «Что это может быть? — старательно отвлекала она себя от навязчивых мыслей. — Очередной рекламный проспект?» Через секунду на ее коленях поверх сумки лежал увесистый глянцевый журнал.

«Яхты. Русское издание».

Двести полос, не меньше, автоматически отметила Женя. Провела ладонью по приятно холодной обложке, по которой плыла «Серебряная мечта». Новейшая яхта, как говорилось в анонсе на обложке. Хороша. Даже слишком хороша…

Женя пригляделась внимательнее — может, это просто модель яхты? Нет. В изящных посеребренных боках отражалось самое настоящее море, в котором, в свою очередь, отражалось кружево облаков…

Женя завороженно смотрела на «Серебряную мечту». В троллейбусе, вяло тащившемся по будничной Москве, явственно слышались крики чаек, запах и шум моря. Соленый туман и брызги на губах…

Женя перевернула страницу, потом еще одну и неожиданно для себя с головой окунулась в другой мир. Как будто шла-шла по обветшалой окраинной улочке, повернула за угол — и чудом оказалась там, у полосы прибоя.

Во все глаза разглядывала она изящные силуэты на морской глади. Непривычные манящие имена опьяняли. «Ferretti group, Rod— rigues group, Azimut Benetti»… А рядом порт с пальмами, отели, люди, мужчины и женщины из этого незнакомого мира. Вот они позируют фотографам на фоне изысканно изогнутых бортов. Вот — пьют шампанское из высоких бокалов. «Бот-шоу в Дубаи — одно из самых влиятельных мероприятий в яхтенном мире», — сообщил комментарий.

«Неужели это все реально? — размышляла она, переворачивая страницу за страницей. — Это же просто параллельный мир — блестящий, красивый, роскошный… Интересно, из чьих окон видны эти пальмы, долины, волны? Кто приезжает в эти гостиницы и живет в номерах с видом на искусственные острова? Кто ступает на палубу яхты, не думая, сколько она стоит?»

Женю никогда не задевала мысль о существовании иной жизни — жизни, в которой не нужно думать о том, как дотянуть до зарплаты. Не пронзало чувство зависти, не терзали обиды из-за несправедливо устроенного мира.

Кому-то похлебка жидковата, а кому-то жемчужинка мелковата. Такова была ее жизненная философия. Жене вполне хватало пары джинсов и пары офисных платьев. Одно черное, другое серое — строгое разнообразие. Страсть к побрякушкам и к нарядам, свойственная девочкам, миновала ее. В детстве она дружила и играла исключительно с мальчишками, вместе с ними презирала «этих девчонок», плакс и дур…

Ну а потом, уже в юности, случилась с ней эта грустная история, после которой прихорашиваться расхотелось вовсе. Дима, Дима…

Может, скромность ее гардероба — это траур по утраченной любви? А может, просто привычка, оставшаяся со студенческих времен, не слишком-то изобильных… И, разумеется, более чем скромная зарплата, не дававшая никакой возможности шиковать.

«На бот-шоу в Дюссельдорфе был представлен новый 9-метровый дей-круизер. Стремительные обводы и золотисто-желтый гелькоут корпуса сразу же привлекли внимание. Одна из примечательных деталей конструкции — тонированное лобовое стекло без металлической рамы, что зрительно облегает линию экстерьера».

Непривычные названия доставляли Жене почти физическое удовольствие.

Флагман верфи. Вертикальный форштевень. С упоением читала она названия яхт — «Бесконечность», «Дуновение», «Элегантность», «Герцогиня», и слоганы яхтенных холдингов — «Это жизнь, и это стиль», «За гранью», «Вы живете лишь раз»…

Почему-то сегодня, сейчас, в обшарпанном салоне троллейбуса, вяло тащившегося от пробки к пробке, обычные рекламные обращения находили отзвук в Женином сердце. Ей казалось, что они обращены лично к ней.

Дойдя до яхт-новинок, взгляд Жени вдруг зацепился за сноску: «Лодка-восторг — всего за $16 млн». Интересно…

И Женя занялась подсчетом: с ее зарплатой (теперь уже бывшей) в 15 тысяч рублей ей понадобится куда больше столетия, чтобы заработать на это «всего». «И все-таки… Кто же эти люди, готовые выложить 16 миллионов за яхту? И это при том, что на яхте они будут проводить от силы две недели в году. Они же работают, миллионы свои зарабатывают. Но для них 16 миллионов за две недели в году — это нормально…»

Троллейбус дернулся, и журнал выпал из Жениных рук. Она подняла его и глянула в окно: ну надо же — уже выходить!

Наконец-то она дома, в окружении массивной старой мебели, уставленной хрупкими вазочками и статуэтками… Все это давно вышло из моды, пылилось, растрескивалось и облезало. Но у Жени не было денег переделывать обстановку под свой вкус. И постепенно она привыкла, сроднилась с тяжелыми полированными монстрами и хлипкими фарфоровыми безделушками. Квартира, в которую она переехала после бабушкиной смерти, стала Жениным домом.

В Москву из Севастополя, где жили родители, Женя приехала поступать в институт. Первый год снимала квартиру вместе с подругой. А потом умерла бабушка. И завещала свою квартиру единственной внучке. Хотя для Жени это оказалось полной неожиданностью: бабушка с мамой давным-давно поссорились и перестали общаться с тех пор, как Жене исполнилось два года.

Женя заварила себе чай и устроилась на диване, с наслаждением взбив подушки. Хотела было включить телевизор, но передумала — снова взяла журнал. Как же он попал в ее ящик? Свежий номер, да еще в конверте — явно не рекламная рассылка. Скорее всего, адрес перепутали. Женя достала из сумочки конверт, в котором лежал журнал, прочла адрес. Странно, все совпадает: улица, номер дома, квартиры — все! Хотя нет, не все: вот он, косой значок дроби. Точно! Это не ее дом, а тот, который недавно вырос во дворе. Точечная застройка. Еще соседи ходили подписи собирали против этого строительства…

Надо бы зайти к ним, отнести журнал. И заодно посмотреть на тех, для кого 16 миллионов за яхту — это «всего».

Женя полистала журнал и нашла это объявление. А на соседней странице — Он и Она на палубе. На нем — белые льняные брюки, на ней — микроскопические шорты. Оба загорелые, счастливые, веселые. У девушки спортивная фигура — почти как у нее, грудь между первым и вторым, узкие бедра. А мужчина… Прорисованный рельеф голого торса, морщинки в уголках глаз от улыбки — бывает же на свете такая красота! Он слегка обнимает ее рукой, их волосы треплет ветер… Да-а-а… Если ее, Женину, косу расплести — да под этот фен… Потом ни за что не расчешешь!

Прямо напротив дивана стоял шкаф с огромным зеркалом. Женя чуть подвинулась, чтобы видеть в нем свое отражение, расплела косу, тряхнула головой и постаралась принять соблазнительную позу — словно лежит на чудо-шезлонге. Посмотрела на себя краем глаза и снова встряхнула волосами — вроде ничего. Только загореть надо немножко.