Зима стальных метелей - Станислав Лабунский

— Ага, тут-то загвоздочка. Обескровливание трупа отсутствует, а значит, и падения артериального давления не произошло, внутренние органы восстановились, трахея срослась, так что асфиксии не наблюдается, более того, он каким-то чудом избежал попадания крови в дыхательные пути, то бишь асфиксия аспирированной кровью также исключается. Думаю, он умер от гипоксии. От нехватки кислорода в мозгу.

— Но вы сказали, что он дышал…

— Дышал! Однако из-за повреждений шеи кровь не поступала в мозг в достаточном количестве и не доставляла кислород. Несколько сосудов срослось, но этого оказалось мало. Ему просто не хватило времени. Представляете! При таких травмах еще бы чуть-чуть, и он выжил бы. Уму непостижимо!

Вера прикрыла глаза, пытаясь переварить услышанное.

— И кто же он такой? — проговорила она спустя минуту.

— Мы сняли отпечатки…

— Я хотела сказать, он — человек?

Тоцкий помолчал. Затем улыбнулся.

— Ну, на инопланетянина, какими я их себе представлял, не похож. Человек. Мужчина примерно тридцати пяти лет, с отменным здоровьем, надо сказать. Такому состоянию организма, как у него, позавидовал бы и пятнадцатилетний подросток. А что касается уникального восстановления… Я уже говорил вам, а теперь повторю словами классика: «Есть многое на свете, друг Горацио…» — Тоцкий поднял руки, словно останавливая сам себя. — Знаете что, отправляйтесь-ка вы домой, Вера Георгиевна, а завтра я вам передам все бумаги, тогда и протокол составите, и будете разбираться с этим «зеленым человечком» дальше.

Вера кивнула:

— Спокойной ночи, Сергей Сергеевич.

— Спокойной ночи, душенька.

Петляя по унылым коридорам морга к выходу, Вера пыталась понять, что же услышала от авторитетного и заслуженного доктора. Уже в дверях она столкнулась со странным ночным посетителем. Статный темноволосый мужчина придержал ей дверь, вежливо улыбнулся, и эта улыбка осветила грязный тамбур, словно прожектор. Заглянув в его глаза, Вера не смогла удержаться от улыбки в ответ.

На улице продолжал лить дождь. Подняв воротник плаща, девушка побежала к машине. Почему-то она была уверена, что этой ночью почувствует себя особенно одинокой.

3

Темная квартира встретила Веру обычной тишиной. Отбросив сумку, настолько большую, чтобы в нее влезали папки с документами, и настолько же неудобную, она прошла в комнату и по своей дурацкой привычке разулась уже там.

Двухкомнатная квартира недалеко от центра — вот, пожалуй, единственная причина, по которой Вера перебралась в этот город из родного Красноярска. Закончив юридический факультет, она задумалась о будущем, когда пришла печальная новость, что умерла ее двоюродная бабушка. Родственников, кроме Вериных родителей и ее самой, у бабушки не было, так что квартира досталась им. На семейном совете вынесли решение — квартира отныне Верина. Конечно, перебраться в небольшой городок вместо столицы, куда рвались все ее сверстники, для Веры не было пределом мечтаний, но, во всяком случае, это какое-никакое, а начало.

Подспудно Вера надеялась, что на новом месте не задержится. Накопит опыта с годок в местной прокуратуре, куда с ее образованием попасть оказалось намного легче, чем в родном городе, и двинет западнее. Но прошло три года, будни, словно болото, затягивали ее все глубже, а что-то кардинально менять она была по-прежнему не готова.

Переодевшись в домашний халат не слишком соблазнительного вида, зато теплый и уютный, Вера прошлепала на кухню. Как и большинство мебели в доме, кухонный гарнитур достался ей по наследству. Все эти допотопные комоды, неподъемные шкафы и серванты мало подходили молодой девушке, но на новую мебель денег не хватало. Вера постоянно чувствовала себя в гостях у бабушки, но никак не в собственном доме.

В холодильнике, как всегда, не было ничего из приличной еды, только творожки да йогурты. Вера каждый день давала себе зарок, что начнет питаться правильно, и не брала домой «тяжелой пищи». А потом на работе с голодухи перехватывала какую-нибудь гадость вроде подозрительных беляшей и пирожков. Вечером корила себя и снова вместо нормального завтрака покупала творожок.

Ну не готовить же сейчас, на ночь глядя, тем более что в голове уже привычно позвякивает мысль, что каждая минута бесцельных блужданий ворует у нее время сна, а завтра на работу с самого утра. И опять она будет усталой и разбитой, как всегда.

И все же спать не хотелось. Выхватив из холодильника тарелку с подсохшим творогом, она прошла в комнату, уселась на диван, подтянув под себя ноги, и включила телевизор.

Показывали рекламу кошачьего корма. Вера осмотрелась. Может, кошку завести? Будет хоть кто-то встречать с работы. Правда, с ее ненормированной службой в глазах кошки девушке куда чаще будет видеться ненависть, чем любовь. К тому же, реши она слинять во время отпуска на юга или, что куда вероятнее, к родителям, зверька оставить будет не с кем, а таскать с собой — мало удовольствия и для нее, и для кошки. Значит, нет.

После рекламы продолжилась какая-то мелодрама, каждой минутой изо всех сил старающаяся выдавить из зрителя слезу. Обычно такие фильмы Вере не нравились, но сейчас он уж очень подходил под настроение. Мужчина с большими влажными глазами рассыпал комплименты женщине, признавался ей в любви.

Вера попыталась вспомнить, когда ей последний раз признавались в любви. Наверное, еще в университете. Там же закончился и ее последний продолжительный роман. В новом городе за три года она так и не удосужилась наладить личную жизнь. Сначала пришлось с головой уйти в работу, чтобы вникнуть в профессию следователя, а потом… потом все как-то не удавалось. Наверное, виной тому было не только отсутствие времени, но и тяжелый характер, совладать с которым мог не каждый. И все же ей приятнее было думать, что все из-за ограниченного круга общения.

Поковырявшись ложкой в твороге, Вера отставила тарелку в сторону. По этому творогу уже давно плакала мусорка, и рисковать не стоило.

Спать. Нужно ложиться спать, чтобы завтра утром не корить себя за потерянное время. И все же из головы никак не шел странный труп. Если все, что рассказал Тоцкий, — правда… то это какая-то ерунда.

Она открыла ноутбук и попробовала порыться в Интернете, но на запросы насчет неестественно быстрой регенерации тканей поисковая система все больше выдавала отрывки из курсов биологии про земноводных и комиксы про супергероев.

Как же это понимать?

Вера решила покопаться среди сайтов, посвященных судебной медицине, но скоро отказалась от этого намерения: во-первых, бесполезно, во-вторых, картинки на таких сайтах не располагают к спокойному сну.

Девушка отложила ноутбук в сторону. Вот именно поэтому она все еще одна — вместо того чтобы выбросить работу из головы, сидит и пытается раскопать что-то на пустом месте. Нет улик. Пока нет. Все завтра. Тоцкий прав — всех преступников не поймаешь, всех дел не расследуешь, пора ей научиться относиться к работе спокойнее и выделять время для себя. Тогда все наладится.

Заснула Вера с мыслью, что в ближайшие выходные пошлет всех к чертям, даже если будут грозить выговором, и отправится в косметический салон, хотя прекрасно знала, что так не сделает.

4

Соловьев стремительно ворвался в кабинет и направился прямиком к тумбочке с электрическим чайником.

— Горячий?

— Холодный, — отозвалась Вера, не отрывая взгляда от документов.

Оперуполномоченный Александр Соловьев врывался так всегда. Стремительность была его второй натурой.

— Это хорошо. — Соловьев припал к чайнику, пока не высосал его досуха.

— С ночной?

— Ага. Еще не ложился. — Он расстегнул куртку и со вздохом облегчения плюхнулся на стул. — Ну рассказывай. Я тут краем уха слышал про ночной труп. Это правда, что там следственная группа прослезилась в полном составе?

— Что-то в этом роде.

— И Семченко?

— Кто это?

— Здоровый такой дядька. Капитан. Вроде как тоже там был.

— Не знаю, не запомнила.

Соловьев хохотнул:

— Эх, взглянуть бы на это хоть одним глазком! А забавная вообще история, жаль, меня там не было, а то можно было бы добавить в свою личную коллекцию ментовских баек.

— Ну так добавь.

— Нет, это не то. Одно дело, когда сам видел, а с чьих-то слов да такое… решат, что заливаю. Из-за чего разрыдались — не выяснили?

— Жалко человека стало.

— Ну да, ну да… — Соловьев снова хохотнул. — Газ, поди, какой-нибудь…

— Слушай, Саша, что ты делаешь у меня в кабинете? И вообще, что ты делаешь в прокуратуре, когда должен сейчас отдыхать после ночного дежурства?

— Покой нам только снится, — ничуть не смутившись, отозвался опер, разглядывая свежие повреждения на куртке.

— Опять тебя ко мне приставили?