Дети ржавчины - Михаил Тырин

Все равно не догадаются. Хотя догадаться легко. Достаточно вспомнить, что через дорогу мокнет под дождем шестиэтажное здание Ведомства. Не всякий, правда, знает, что это Ведомство, потому что на входе табличка с длинным неудобоваримым названием, которое я и сам плохо помню. Оно и есть настоящее название Ведомства.

А если кто-то и знает об этом, разве он сможет подумать, что работники Ведомства будут рассиживаться в обычном кафе, среди обычных людей и пить обычный остывший чай с булочками?

Не догадаются. Лучший способ спрятаться - держаться на виду.

Петька закончил разговор, сунул трубку обратно за пазуху. Я воспользовался этой маленькой заминкой, чтобы привести нашу беседу к логическому завершению.

- Петя, ты так и не сказал, чего ради ушел с работы и искал меня. Прошу, отвечай быстро и без лирических отступлений.

Петька посмотрел на меня с обидой.

- Да неужели ты не понял?!

- Петя! - деликатно предостерег я.

- Я пришел, чтоб предупредить тебя. Чтоб ты в кабинете Директора не хлопал глазами, как баран, а был в курсе. И заметь, совершенно бескорыстно. Так что с тебя причитается.

- Спасибо, Петя, очень тронут. Надо было сказать об этом сразу, я и так опоздал.

- Вот еще что! - добавил Петр шепотом. - Приказ - оружия не брать.

- Что?! - я широко открыл глаза.

- Идем...

Открывая дверь, я уловил краем глаза, что парнишка в бейсболке все-таки поднялся. И еще я успел услышать:

- Скоро перемена... Может, вместе пойдем, у меня зонт...

ВЕДОМСТВО

Так что насчет оружия? - прицепился я к Петьке, едва мы оказались на улице.

- Ты уже слышал. Оружие нужно сегодня вечером сдать в хранилище.

- Петя, ты меня пугаешь.

- Не больше, чем Директор испугал меня.

- Послушай, это серьезно. Что говорили на планерке?

Петр выразительно посмотрел на меня и ничего не сказал. Я же пребывал в смятении. И вовсе не потому, что мне очень нужен этот пистолет. Как раз наоборот.

Вся штука в том, что, кроме нас, по городу ходит огромное количество вооруженных людей в штатском. Таможенники, фельдъегери, охранники самых разных мастей. Не говоря уж про милицию. Даже ревизорам, что проверяют билеты в поездах, и тем дают револьверы.

Все они имеют четкие правила на тот случай, если придется доставать своих железных защитников из кобуры. Выстрелить в человека можно только в строго определенных случаях: например, если кто-то захватил заложника или пытается отобрать у тебя пистолет. Всего шесть пунктов. Мало, но в этих пунктах предусмотрены все мыслимые и немыслимые ситуации, в которые может попасть человек с оружием. Больше не придумаешь, сколько ни напрягайся.

Так вот, у сотрудника Ведомства таких пунктов девять.

И вдруг... Собственное начальство не доверяет нам наши пистолеты.

Правда, справедливости ради нужно сказать, что на моей памяти лишь один случай, когда сотрудник Ведомства воспользовался правом стрелять.

Мы с Петькой стояли уже на разделительной полосе широкой улицы и ждали, когда иссякнет поток рычащих, агрессивных, озверевших под дождем машин.

- Погодка... - пробормотал Петя. - А завтра - жара.

- Веришь синоптикам?

- Нет. Верю внештатникам.

- Правильно. А мне один внештатник подсказал простой способ, как остаться сухим под дождем.

- Ну-ка...

- Элементарно. Нужно только обходить струи и уворачиваться от капель.

- Он сам-то этот способ попробовал?

- Спрашиваешь! Давай-ка бегом, пока машин нет. Мы заскочили в подъезд и полезли за своими карточками, которые надлежало показать тете Саше. Тетя Саша знает нас как облупленных, но если не показать ей документы, она нажмет скрытую кнопку под стойкой и нами займутся совсем другие люди. Таковы правила Ведомства.

- Ну, ты иди к шефу, а мне тут еще в одно место нужно... - засуетился Петр

Я не стал дожидаться лифта и побежал по лестнице.

Торопливо открыл кабинет, захлопнул окно, через которое на стол падали дождевые капли.

Теперь - к Директору. Я перерыл бумаги в столе, чтоб взять одну с собой и прийти как бы по делу, а не с пустыми руками и повинной головой. Наконец нашел номерную инструкцию, которую должен был вернуть еще месяц назад.

Инструкцию - в папку, мокрые волосы - пригладить, галстук - поправить. Все, можно отправляться.

У Директора большой кабинет. Но, что странно, сам Директор в нем не смотрится маленьким - Порой кажется, нет такого пространства, по сравнению с которым казался бы маленьким шеф Ведомства. У него могучие округлые плечи, толстые руки с ладонями-лопатами, в которых он по неосторожности только на моих глазах сломал с десяток авторучек. Недавно ему подарили новую - немецкую, титановую. Она еще цела, хотя и слегка погнута.

У Директора смуглая кожа и крючковатый нос, что делает его похожим на индейца. Волосы черные и жесткие, причесыванию они не поддаются, и потому всегда пострижены "ежиком". Голова сидит крепко и надежно, как наконечник стенобитного орудия. И такой он весь - прочный, добротный, тяжелый. И очень спокойный. Когда сидит в президиуме - даже не моргает.

Директор поднял на меня глаза.

- Вот, - я протянул бумажки. - Вы просили вернуть лично в руки.

- А-а, спасибо. Пустяки, можно было у Марины оставить. Что-нибудь еще?

- Да нет... - начал я валять ваньку. - Если только...

- Кстати, Олег, - перебил он меня, - я что-то хотел сказать тебе утром, но не нашел. Ты в лаборатории был?

- Нет, - ответил я. - Я сегодня опоздал.

- Опоздал? - с удивленной улыбкой переспросил Директор. - Троллейбуса долго не было? В другой раз не стесняйся вызвать дежурную машину.

- Дело не в троллейбусе. Просто проспал. Я твердо знаю и никогда не изменю этому принципу - шефу врать нельзя. Он четко видит, когда ему врут. Если соврешь - он запомнит. Если скажешь правду - даже в ущерб себе, - он оценит и тоже запомнит. Из этого складывается доверие.

- Проспал... - он понимающе покачал головой. - Что ж, бывает. Ну, хорошо, иди.

В душе такое чувство, будто получил хорошую взбучку. Хотя никакой взбучки не было. И обиды на начальство нет. Директор на этот счет молодец. Умеет следить за дисциплиной, никого не обижая. В Ведомстве недопустимо создавать конфликтную обстановку.

Но я знаю и другое. Воспитательный процесс на сегодня не закончен. Сейчас Директор говорит мне "иди", а после обеда вдруг спросит, почему я не готовлюсь к командировке. Я скажу, что ничего не знаю. Почему? Потому что не был на планерке. Почему? Проспал. И снова будет настроение, как после взбучки. Ну, нет, не доставлю я ему такого удовольствия.

- Можешь идти, Олег, - он опустил глаза к своим бумагам.

- Простите, а что насчет завтра? - деликатно поинтересовался я.

Если Директор и был разочарован моей осведомленностью, то ни один даже самый проницательный человек не смог бы об этом догадаться.