Наследство старого вора - Б. Седов

- Ну ладно, - Желвак закинул ногу на ногу, - я расскажу. Но это тебе на пользу не пойдет. Сама знаешь - чистосердечное признание облегчает наказание.

Девушка вздрогнула от ужаса. Если дело в Бастинде, она будет отпираться до последнего.

- Мы знаем, что твой… - Желвак замялся, подбирая слово. - Твой… муж трагически погиб в ресторане. - Он поджал губы и сочувственно покивал головой.

У Лины сердце ушло в пятки. Так и есть, дело в подружке Червонца!

- Да. Произошел несчастный случай. Но ты решила, что наш товарищ, наш сотрудник, зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны, убил его специально. И, чтобы отомстить ему, убила его любимую девушку. Скажешь, не так?

И Желвак резко подался к Лине, которая испуганно отпрянула.

- Я здесь ни при чем, - изо всех сил пытаясь изображать спокойствие, ответила она.

- Ни при чем, значит… - многозначительно произнес авторитет и откинулся на спинку дивана. - А ведь тебя там видели.

- Где - там? - спросила девушка, полная решимости все отрицать.

- Там, на стройке. - На какой еще стройке?

- Не притворяйся. На той стройке, где Бастинду убили. Тебя там видели…

- Кто видел? - весьма натурально удивилась Лина, прекрасно знавшая, что ее видел водитель грузовика.

Он еще крикнул тогда: «Привет, красотка! Стройку грабим?»

- Водила видел, - ответил Желвак, - тот самый, который на Бастинду наехал.

- На кого? - Лина подняла брови.

- На Бастинду, - повторил авторитет, - на девушку нашего товарища, которую ты под грузовик толкнула.

- Ну знаете ли, - Лина изобразила возмущение пополам с непониманием грозящей ей опасности, - это уже слишком.

Она встала с кресла и сказала:

- Я не желаю слушать всякий бред. Выпустите меня отсюда.

- Сядь на место, - Желвак угрожающе повысил голос, - и не дергайся. Выйдешь, когда я скажу. Если выйдешь.

- Что значит - если выйдешь? - сварливо поинтересовалась Лина и тут почувствовала на своих плечах сильные руки Стаса, который снова усадил ее в кресло.

- И скажите своим гориллам, чтобы они меня не трогали, - Лина поморщившись, потерла плечо, - у меня от их грубых лап синяки останутся.

- Слышь, Стас, - сказал браток, сидевший справа от Лины, - она тебя гориллой назвала. Нравится?

- А ето ничо, - раздалось за спиной Лины, - потом за все базары ответит. Желвак усмехнулся и сказал:

- Синяки, говоришь… Бывают и синяки. Бывают ссадины и переломы. Бывают и трупы. Женские.

- Вы мне угрожаете? - Лина более-менее взяла себя в руки и вошла в роль самоуверенной дуры. - Я на вас в суд подам.

- Слышь, Желвак, в суд! - браток, сидевший слева, заржал. - Ну, блин, дает!

- Засохни, - бросил Желвак в его сторону, - я тебе не Желвак, а Николай Иванович. Понял, сявка?

- Понял, Николай Иваныч, - ответил браток, - извините.

Желвак внимательно посмотрел на девушку.

- Что-то ты говоришь много. Да все не о том. Думаешь, мне так легко запудрить мозги?

- У меня нет мозгов, - ответила Лина, - если я села в машину к вашим костоломам - значит, никаких мозгов.

- При чем здесь твои мозги? - нахмурился Желвак. - Я про себя говорю.

- Ая про себя, - сказала Лина и снова закурила.

Потом устроилась в кресле поудобнее и закинула ногу на ногу, постаравшись, чтобы бедро обнажилось как можно выше.

Тот, кто сидел справа, увидел это и громко сглотнул.

Желвак пошевелил челюстью и сказал:

- Стас, принеси еще пива.

- И мне тоже, - нагло заявила Лина.

- И ей тоже, - хмыкнул Желвак, - пусть попьет напоследок.

- Что значит - напоследок? - Лина снова скандально повысила голос. - Что вы мне все угрожаете?

- Заткнись, - ровным голосом сказал Желвак.

Лина поняла, что он в чем-то прав, и заткнулась.

Стас принес пиво и еще один стакан для Лины. Некоторое время в комнате было слышно только аппетитное шипение и бульканье разливаемого пива, потом Желвак приложился к стакану, рыгнул и равнодушным голосом сказал:

- Ты пойми, красотка рыжая, что с тобой не шутят. Это мы только сейчас такие добрые - пиво наливаем, сигареты даем… А разозлишь нас, так другой разговор начнется. Мои ребята сделают из твоего личика свиное рыло и ноги переломают. И ты уже не будешь по улицам жопой вертеть. Поняла?

Лина ничего не ответила и уставилась в пол.

- Значит, поняла, - резюмировал Желвак, - а раз так, то давай рассказывай, как Бастинду убила. И помни, что мы тебе не менты. Мы умнее.

Лина помолчала немного и сказала:

- Вы говорите, что кто-то там меня видел. Так вот пусть он придет и скажет, что видел меня там, где убили эту вашу… Хотя, если вам будет нужно, то ваш человек все что угодно скажет. Разве не так?

- Мои люди много что сделать могут, - туманно ответил Желвак, - а насчет человечка этого, водилы, стало быть, то не получится у нас очной ставки. Он, знаешь ли, от горя, что невинную девушку задавил, допился до белой горячки и сиганул с шестого этажа без акваланга.

- И насмерть? - ужаснулась Лина. - Будь уверена, насмерть. Аж голова в плечи ушла до самых бровей.

- Кошмар!

- Вот я и говорю, кошмар, - подтвердил Желвак, - ведь, может статься, он сказал бы: нет, это не она. А теперь тебе самой отвечать надо.

- Это что же получается, - Лина налила себе пива, - вы вроде сталинских следователей? Обвиняете человека, а он должен доказывать, что не верблюд?

- Курица не птица, баба не человек, - объявил сидевший слева браток.

- Я тебе сказал - закройся! - Желвак снова покосился на него.

Браток закрылся, а Желвак, уставившись на Лину взглядом опытного следователя, сказал:

- Ну давай, мы тебя слушаем.

- Слушаете? - Лина снова стала нервничать, но не подавала вида. - Тогда слушайте внимательно. Во-первых, я не знаю никакой Бастинды, кроме как в сказке про Волшебника Изумрудного города. Во-вторых, я никого не убивала. Это все, что я могу вам сказать. И не надо меня запугивать и рассказывать про сломанные ноги.

Желвак внимательно выслушал ее и кивнул, как бы показывая, что принял к сведению ее заявление. Потом он встал, засунул руки в карманы брюк и подошел к Лине так близко, что она была вынуждена откинуться на спинку кресла и задрать голову, чтобы видеть его лицо.

- Значит, так, - сказал он, покачиваясь с пятки на носок, - я тебя выслушал, теперь слушай ты.

В его голосе появилась угроза, и эта угроза была самой настоящей, не наигранной, не дежурным отработанным приемом.

Лина разозлила Желвака и видела это.

- Слушай меня внимательно, - сказал авторитет. - Ты, сука, видать, ни хрена не поняла.

Сглотнув, он посмотрел на стоявшего за спиной Лины Стаса и усмехнулся. Потом снова опустил глаза на пленницу и, шагнув назад, сел на диван.

- Пацаны, которые здесь сидят, крутые ребята. Но они не насильники и долбить тебя не будут, разве что покоцают как следует. Ну зубы там выбьют, сломают что-нибудь… А вот Некрофил…

При упоминании этого имени братки заржали.

- Во, слышала? - усмехнулся Желвак. - Они его хорошо знают. Некрофил - это тебе не хухры-мухры. Я его сам боюсь.

Братки снова захохотали.

- Он любит, когда женщина не хочет. Он от этого еще больше торчит. Отдрючит ее во все дыры и балдеет. А потом ножичком ее, ножичком. А когда она копыта отбросит, то тут для него самый кайф и наступает. Мертвых он любит еще больше, чем сопротивляющихся живых. Так что ты давай думай быстрее, а я пока пивка попью. А как надумаешь, скажешь. И там уже видно будет - то ли мы сами тут все порешим, то ли Некрофила вызывать будем.

Лина посмотрела в глаза авторитета, и тут ей стало плохо.

Последним, что она услышала, теряя сознание, были слова одного из братков, сказавшего:

- Ну ты, Николай Иваныч, блин, даешь! Запугал бабу до смерти…

Часть первая

Около пятиэтажного старинного дома на Малой Монетной остановился большой черный «Мерседес».