Лиственница - Керим Волковыский

Восточные реминисценции

I

Очень люблю ребячливое чванствоСтариков, собирающихся у мечети.Я довольно часто их встречаю,Если гуляю по утрам.Может статься, я пройду сегодняЧуть далее по дороге, чем обычно,И тогда обязательно случитсяЧто-нибудь, что изменит мои планы.Например, пригласят узбекиНа ослике поехать на базар.Или вдруг тебя я увижу…Но подумай, кому это нужно?Так что лучше уж поеду на базарИ куплю себе кисточку винограда.

II

Не вмешивайся в жизнь цветка —Разбита синяя тарелка.Пол в мелких глиняных осколках,И пыльный привкус на губах.И тут же началась тоска:Я понял, как хочу домой,Где жёлтый зной накапливается с утра,Пока солнце ещё не вылезло из-за гор.Хочу туда, где властвует Коран,А улицы, как я, косноязычны,Где люди смуглые доверчиво-двуличны,И минарет нам в утешенье дан.Туда, где слово тёмное мне горько вяжет ротИ с лихорадкою мешается жара;Туда, где жизнь – лишь спокойная игра,А небо в Индию, в Китай, меня зовёт.

III

Рифмую каждое первое слово со вторым.Правой ладонью закрываю левый глаз– И не могу удержаться от смеха:До чего же моя мама делается похожей на китаянку.Стоило ей каких-то полгода пожить в Самарканде,Чтобы, приезжая в Москву, говорить: «Ну и дикость!»Впрочем, всем известно: Средняя Азия – это ворота Китая.

IV

«В крестьянской Грузии дожди»,– сказала бы Юнна Мориц,а я вместо этого иду себе в серные бани,смотрю как в переулке таксист раздавил курицуи как свистят разъярённые курды,как топят туристов в Куре деловитые горожане; .я пробираюсь на рынок,пропахший перцем тмином лакрицей и хмели-сунели;пробую на вкус хурму орехи чурчхелу и спелые каштаны;болтаю с продавцами на их тарабарском наречье;и пока созревает вино моё в глубоких кувшинахизображаю водопад в саду,справа по выходу из тоннеля…но никогда мне не стать красавицей Маргаритой.

V

Мораль чужого языкаТемна и необыкновенна,Не потому ль столь благосклоннаКо мне внезапная тоска?И хоть я знаю как мне бытьС толпой навязчивых видений,Лишь детством уязвлённый генийОсмелится так поступить.Забросив всё, он вдруг начнётИзучать небо над Самаркандом,А ночью по звёздам без труда отыщетПуть, ведущий к развалинам Гур-Эмира…Ведь и поныне на всей земле нет города краше,Богаче и величественнее столицы Тимура.Судите сами: тысячи туристовТолпятся на ладонях гостеприимного Регистана.

VI

Выброшу краски из плоской жестянкитакой акварельной.За змеем воздушным помчусьи повисну на проводах.Ах, мне не хватает дыма и глины Ташкента,необъятного неба его и пустой пиалушки в руках.

* * * * *Тбилиси – Москва – Ташкент, 1975/1980

Чужая речь

Нас музыка от гибели спасёт.Так мнится, но, увы, надежда тщетна.Рассеянное небо безответно,И тишина над облаком плывёт.За лесом тает день. Стремится листК земле. О, терпкое безмолвье.Чу! сумерки стоят у изголовья,И, засыпая, слышу тонкий свист.Но не пойму – кто там скребётся в дверь:Гость италийский, мышь или блудница?Иль это сон златой по мне струится,А грудь сдавил мохнатой лапой зверь?Слабеет время, и чужая речьБеспомощному горлу неподвластна.Немыслимейший изо всех соблазнов,Но в немоте я обречён стареть.В каморке тесной, вдалеке от техПросторов нежных, горячо любимых,Гор азиатских, неба и пустыни,А в памяти последний меркнет свет.И всё-таки узнать бы я хотел:Где Родина? Где довелось родиться,Где дух мой ныне жалобно томится,Иль там, где тело обретает свой предел…

* * * * *Черноголовка, 1976

"В феврале начинается весна…"

Посвящается Юре Полякову

В феврале начинается весна.Воздух делается чистым и прозрачным.И высокий приветливый деньдо краёв наполняется солнцем.Всё это сообщает прогулкамнеизъяснимое и ласковое очарованье.И казалось бы, всё прекрасно. Однако,то ли размах предстоящей работы,то ли предчувствие перемени собственная непричастность —что-то мешает мне по-настоящему наслаждаться…Нет, правда! Раньше я любил весну как-то лучше.Всегда связывал её с весной в Италии,с воспоминаниями детства,Чего-то ждал, смутно надеялся, радовался жизни……Неужели я всё дальше отхожу от Бога,и время необратимо?

* * * * *Черноголовка, 1974

"Хочу говорить только простые слова…"

Хочу говорить только простые слова,Хочу жить одини ни с кем не знаться.А потом ещё куда-нибудь уехать,Так, чтоб было лето,и я мог спокойно гулять по дороге.Неподалёку располагается лес.Близится вечер; и совсем не жарко.Но пока я иду,на потемневшем небе проступает месяц,и я нехотя поворачиваю обратно.

* * * * *Черноголовка, 1973

Цикл

I

Охотник день-деньской. Длинноты – чудеса.Но всё же палочка моя волшебная:Щербинка. Солнышко. Прослушанная тишь.

II

Слово скажешь, и хочется спать.Шорох уличный, вспыхнув, затих.К поперечной прохладе приникМальчик. Мальчик моей наилюбимой мечты.

III

И я помню просторную степьВ летнем окошке моего тела.Так уж случилось, что я очень разросся,И вот удивлённо вслушиваюсь:Там, в бескрайних просторах,шелестит ковыльтемнеет воздух,шелковистые гривы ветер колышет —идут кобылицы.

IV

Я иногда люблю короткую строку;Всегда обожаю длинную, неправдоподобно длинную, и ещё длинней.А нормальная средняя строка – мне попросту никогда не удавалась.

* * * * *Черноголовка, 1974

"Тревога, иволга, трава…"

Тревога, иволга, трава —тропинка тройственного узнаванья.Найди себе любимые слова,говори их едва-едва,словно какое-то чудесное заклинанье.Ведь чем запутанней повествованья нить,тем оно таинственнее и нежнее…и если кто-то там станет бубнить,дескать, в смысл сокровенный он не проник, —то о таком никто и не пожалеет.Я сам ужасно мучаюсь строкой:«ядовитая прелесть прошедших времён»,но для моих стихов этот размер уже чужой;скорее захлебнусь одиночества ржавою водой,но не хочу совсем никаких перемен.

* * * * *Черноголовка, 1975

"Смотрящийся со стороны…"

Смотрящийся со стороны.Оплывающие зеркала темны.Всё та же мелодия моей виныПод небом пасмурной страны.Но окончанием зимы —Воздушный змей. И путь размыт.Весна нежностью мутит умы,А страх отброшен и позабыт.И хоть мы рождены впотьмах,Не мешало бы выглянуть на свет,Где в серебристых, островерхих тополяхУже хозяйничает тёплый ветер.Где чёрный, промокший на холоде урюкВдруг взял, да и выбросил цветочков горсть,А строгое соседство снежных горНам утром приоткрылось вдруг.Где детский разноцветный гамВоздушным змеем на верёвочке живёт,И когда дождик глиняный идётНебо плоское так и льнёт к домам.Смотрящийся со стороны…Последний скрежетнул трамвай.Собак не утихает громкий лай,Солёными слезами глаза полны…

* * * * *Ташкент 1974

"Источник тёмной красоты…"

Источник тёмной красоты —Внимающие мне два зрачка;Я словно прикоснулся невзначайНебесной и округлой пустоты.Или в самом небе утонул:Не переставая, дрожит ласточка моего языка.Ступенька тучи страшно высока,А в воздухе разлит какой-то смутный гул.Неправда! Всё лишь тщетные мечты.Куда ни кинься —Страх встречает у ворот.Рыданием свело опухший рот.Но почему же умирать тогда не хочешь ты?Пространство солнечного луча —Мне служит утешением от невзгод,А ночью мотыльков слепой полёт,Да вербы за окном оплывшая свеча.Христос воскресе!Ах, правда, ведь воскрес Христос.Для поцелуя всякая подставляется щека.В моей руке на мгновенье задержалась твоя рука,И удивленье язычком пламени к небу поднялось.

* * * * *Ташкент 1974

"И от того, как я тебя люблю…"

И от того, как я тебя люблю,Мне кажется, мой пульс – синица.И вот мне снится торжествующий сон,И ожог по всей рукевсё горячеет.О господи!Что?Что?Не слышу…

* * * * *Ташкент, 1974

"Сладковатый привкус лицемерья…"