Шестеро смелых и сокровища пиратов - Антон Иванов

— Да я совсем не о том, — перебила Лиза. — Для нас очень плохо, что дверь теперь заперта. Вот, предположим, они нас хватятся, придут сюда искать, подергают дверь и решат, будто нас здесь нет. Ну, ушли мы куда-нибудь. Знаешь, сколько нам тогда придется сидеть в ожидании помощи. Растяпа ты, Марфа. Ладно, фонарь уронила, но телефон — то…

— А ты чего свой не взяла? — огрызнулась Марфа.

— Так он же вместе с сумкой у тебя дома остался, — парировала выпад подруги Лиза. — Сама мне брать ее отсоветовала: «Пойдем налегке, все равно скоро обратно вернемся…»

— Две идиотки! — хлопнула себя по лбу Марфа. — Вспомни, зачем мы здесь оказались?

— Ну — у, Данила попросил нас помочь проверить его пеленгатор, — недоуменно произнесла подруга. — У тебя что, память отшибло?

— У нас у обеих отшибло, — сказала Марфа. — Мой братец всучил нам пеленгатор. Вернее, я даже не знаю, как называется та часть, которую мы с тобой взяли.

— Он называл ее маячком, — подсказала Елизавета.

— Молодец, — похвалила Марфа. — Ну и куда, подруга, у нас вмонтирован маячок? В телефон. А телефон валяется с нами вместе в подвале. Валяется и не двигается, — подчеркнула Марфа. — Сам этот факт обязательно должен моего братца насторожить. И они не пойдут разыскивать нас в другое место, если маячок отсюда сигналит.

— Верно! Не пойдут! — обрадовалась Лиза, но тут же опять скисла. — Это если его пеленгатор работает. Мы ведь именно затем и пошли — проверить, пробиваются ли волны в подвал. А если Данила нас на экране вообще не видит? Или, предположим, пеленгатор — то сперва работал, а потом телефон твой упал, разбился, и маячок теперь не сигналит. Что тогда?

— Кисло нам будет, — угрюмо бросила Марфа.

— Именно, — подтвердила Лиза, но вдруг резко вскочила. — Пойдем отсюда. Куда угодно пойдем! Не могу больше в темноте сидеть! Там опять что — то шуршит. Мне страшно!

— Прекрати истерику! — вцепилась ей в ногу Марфа. — Может, все прекрасно работает и Данила вот — вот очухается, нам позвонит, а по звуку звонка мы найдем телефон. Вот увидишь, мы выберемся, обязательно выберемся отсюда. Лизка, я тебе обещаю! Только успокойся.

Однако присутствие духа окончательно покинуло подругу. Громко всхлипнув, она выдернула ногу.

— Никогда, никогда мы не выберемся из этой проклятой западни!

Не успела Марфа снова ее схватить, как она куда — то метнулась и тут же с грохотом упала.

— Проклятые трубы!

— Лиза, ты цела?

Марфа на четвереньках, чтобы не разделить участь подруги, поползла на ее голос.

— Теперь вторую коленку расшибла! — в голос рыдала Елизавета.

Нащупав ее плечи, Марфа обняла ее.

— Поэтому и говорю: лучше пока сидеть и не двигаться. Пойми, Данила нас не бросит. Ты же знаешь его.

— Знаю, — немного успокоилась Лиза.

— И Илюшка к нему собирался скоро прийти, — добавила Марфа. — Вдвоем они нас уж точно найдут.

— По — моему, нас сперва крысы съедят. — Елизавета была на грани нового приступа истерики. — Данила пришлет Илью, а нас уже загрызли.

— Да никаких крыс здесь нет.

— Есть! Есть! Как ты сама не слышишь!

— Если хочешь, чтобы услышала, перестань реветь.

Лиза еще раз всхлипнула и затихла. Марфа напряженно вслушивалась в темноту. Тишина. По руке, которой она упиралась в пол, скользнуло что — то мягкое и пушистое. Девочку пробрала дрожь. Почудилось или… Ладонь вновь ощутила прикосновение. На сей раз Марфа не смогла сдержаться и взвизгнула. Лиза мигом подхватила, и пространство подвала заполнили леденящие кровь вопли.

Марфа первой с огромным трудом взяла себя в руки и, с силой встряхнув подругу, спросила:

— Ты — то чего орешь?

— Потому что ты заорала, и я испугалась.

— Да мне почудилось.

«Не скажу ей про крысу», — решила Марфа.

— Что почудилось? — не отставала Елизавета.

— Сама не знаю. В такой тьме ничего не поймешь.

Что — то пушистое коснулось ее ноги. «Для крысы, пожалуй, великовато, если тут, конечно, не развелись какие-нибудь мутанты», — подбадривала себя девочка.

Крыс она боялась до ужаса.

Набравшись отваги, она нагнулась, пошарила вокруг себя.

— Мр — р, — раздалось в темноте.

— Лизка, это ведь кошка! — обрадовалась Марфа. — Киса! Киса! Иди ко мне!

— Спятила? — проорала Елизавета. — А вдруг она бешеная? Или у нее лишай?

Однако Марфа, уже нащупав в темноте кошку, взяла ее на руки и принялась гладить.

— Лизка, ты не поверишь! Это мой Черчилль!

— Мяу, — веским басом подтвердил кот.

— Ты уверена? — по — прежнему сомневалась подруга.

— Совершенно! На нем ошейник. И шрам за ухом. Боевая рана. С соседним двортерьером два года назад подрался.

— Слушай, а почему у него глаза не светятся? — всполошилась Лиза.

— К твоему сведению, глаза у животных светятся в темноте, если на них свет. Они его отражают. А здесь чему отражаться?

— Интересно, он — то в подвале что-нибудь видит? — спросила Лиза.

— Мяу, — откликнулся Черчилль.

— А если видишь, найди нам дверь, — потребовала Елизавета.

Кот высокомерно чихнул.

— Это для него слишком сложно, — серьезно проговорила Марфа. — Боюсь, про двери я ему не объясню. А вот к Даниле за помощью отправлю.

— Ага! — На сей раз презрительное фырканье исходило не от кота, а от Елизаветы. — Вот сейчас твой гениальный Черчилль домой возвратится и Даниле на ухо намурлычет, что мы с тобой попали в беду.

— Естественно, не намурлычет, — согласилась Марфа. — Зато я сейчас прикреплю к его ошейнику свой браслет. Даниле вполне достаточно, чтобы понять: мы посылаем сигнал SOS. Еще лучше бы записку отправить, но, увы, писать нечем, не на чем, да и слишком темно.

Снова усевшись на пол, она устроила Черчилля у себя на коленях и, придерживая его одной рукой, вторую вытянула в темноту.

— Сними с меня браслет.

— Обязательно, если только ты скажешь мне, где он.

Марфа пощелкала пальцами.

— Уловила направление?

— Угу. — Лизины пальцы уже нащупывали застежку. — Кажется, справилась, — мгновение спустя объявила она.

— Умница. Теперь, пожалуйста, положи его мне на ладонь, только очень осторожно. Главное, постарайся, чтобы он не упал.

— Знаешь, хватит меня учить, — рассердилась подруга. — Сама как-нибудь соображу. Ну, где там твоя ладонь?

— Да вот она, вот.

Цепочка браслета змейкой заскользила по ее пальцам, когда Черчилль, дотоле спокойно сидевший у нее на коленях, вдруг резко вскочил на ноги. Произошло это так неожиданно, что рука у Марфы невольно дрогнула и змейка пролетела мимо ее ладони.

— Черт! — Она принялась шарить по полу.

— Уронила? — возмутилась Елизавета.

— Не суетись, а главное — не двигайся, — велела Марфа. — Сейчас найду.

Браслет, однако, никак не желал отыскиваться. Чудеса, да и только! Вроде и упал с небольшой высоты, а вот ведь — словно сквозь землю провалился.

Рука шарила и шарила по мусору.

— Нашла!

— Считай, нам сильно повезло. Давай, Марфа, прицепляй его скорее к коту, пока снова не уронила.

Вообще — то на Черчилля у Елизаветы было мало надежды. В отличие от его хозяйки она очень сомневалась, что кот направится отсюда домой, да еще прямиком к Даниле. С какой стати ему так себя вести? Но к вечернему кормлению Черчилль должен прибыть домой. Этого момента он никогда не пропускает. И если их с Марфой не хватятся и не найдут раньше, есть шанс, что кот им поможет. Лучше ведь поздно, чем никогда.

Марфа тем временем ловко намотала на кошачий ошейник браслет и тщательно застегнула его.

— Черчилль, миленький, — зашептала она ему на ухо. — Иди домой! Найди Данилу. Покажешь ему браслет. Очень тебя, котик, прошу. Это важно. Ты понял?

— Мяу, — словно подтвердил тот и, лизнув хозяйку в нос, спрыгнул на пол.

— Ну? — поинтересовалась Лиза. — Он у тебя хоть куда-нибудь пошел?

— Да.

— Жалко, твой Черчилль не собака. Собаки умные и команды действительно понимают. Вон у маминой сослуживицы овчарка даже говорит. И считать умеет.

— Что же она, интересно, говорит? — полюбопытствовала Марфа.

— «Мама». Почти натурально получается. И считает до пяти. Какая цифра на кубике написана, столько раз она и гавкает.

— Это не значит, что она умеет считать, — заспорила Марфа. — Вот если бы ты ей показала три апельсина и она три раза гавкнула, а потом пять раз пролаяла при виде пяти мячиков, то можно было бы говорить, будто она считает. А так — элементарная дрессировка. А я Черчилля не дрессирую и команд никаких ему не даю. Просто с ним разговариваю, ну как с тобой, и он меня понимает.

— Ты себе просто выдумала, — упрямо не соглашалась подруга. — Обыкновенный кот. Ну да, черный, красивый. Глаза у него потрясающего оранжевого цвета. Но и тут ничего необычного нет. И разговоры он слушает с одной — единственной корыстной целью: его интересует исключительно жрачка. Это ты, Марфа, наивная душа, а я давно приметила: стоит твоему Черчиллю услышать про колбасу или курицу, вмиг ушки на макушке и глаз на миску.