Мишкина невеста - Николай Шмагин

– Ничего, я без шапки, чай не привыкать, – беспечно отмахнулся Ванька, и они устремились на улицу, оставив подвыпивших родителей на кухне. Там Мишкина мать отчитывала мужа, и тот покорно икал в ответ.

– Батя шофёром работает, устаёт, – оправдал отца Мишка, и Ванька согласно кивнул в ответ. Чего-чего, а уж родительская ругань ему не в новинку.

До Арбата они добрались быстро, Мишка как-никак москвич, и Москву знал не хуже, чем Ванька свой Алатырь. Было морозно, и волосы дембеля заледенели, но быстро оттаяли в тёплом подъезде дома. На звонок двери в квартиру им открыла миловидная девушка. Предложила раздеться, и проводила в гостиную.

– Вот, дружбан мой из армии нагрянул нежданно, пришлось его с собой забрать, не оставлять же одного дома, – оправдывался он перед девушкой, стараясь не дышать в её сторону. Она понимающе кивнула подвыпившему кавалеру, хотя это было ей неприятно.

– Светлана, – улыбнулась она Ивану, и он крепко, по-армейски пожал её протянутую руку, она поморщилась, но стерпела.

Друзья огляделись. Квартира была большая, с картинами в дорогих рамах на стенах, на полу – ковры, в гостиной – круглый стол, накрытый по случаю встречи на две персоны, и Светлана быстро поставила рядом ещё одну тарелку с приборами. Включила цветной телевизор, и ребята переглянулись: кучеряво живут, прямо как буржуи.

– Предки мои за границей работают, я одна за хозяйку. Так что не стесняйтесь.

Мишка толкнул Ваньку в бок и кивнул на его штаны, прошипев:

– Ширинку застегни, увидит.

Ванька опустил глаза долу и, увидев вывернутую в спешке, когда одевался, ширинку, быстро застегнул её на пуговки, слегка отвернувшись к стене.

Светлана почему-то засмеялась, и пригласила друзей за стол: лёгкие закуски, фрукты, сухое вино резко отличались от их недавнего кухонного застолья, и они чинно сидели, разговаривая о пустяках и, слушая девушку, поддакивали. Потом она поиграла на пианино, и даже спела, но они оживились только тогда, когда она поставила пластинку и включила проигрыватель: Полад Бюль-Бюль Оглы азартно запел про шейха в горах, и друзья снова развеселились. Иван попросил бумагу, карандаш, и быстро набросал на листке портрет хозяйки квартиры.

– Похоже, надо же, – обрадовалась она и улыбнулась художнику. Польщённый Ванька тут же протянул ей рисунок: – Дарю, на память о нашей встрече.

Мишка тоже был рад успеху друга…

Наутро они опохмелились бутылкой портвейна, из загашника Мишкиной матери, под лёгкую закуску, и песни Тома Джонса, затем пошли на улицу, где Иван познакомился с Мишкиными друзьями-приятелями возле винного магазина, и понеслось-закрутилось веселье, какая уж там шапка и мороз, не до них…

Вскоре деньги у Ивана кончились, и он послал телеграмму матери в Мурманск. Ответ пришёл быстро: денег больше нет, надо экономить те, что есть, и ехать домой, к бабуле в Алатырь. Устроишься на работу, Ваня, напиши, а то мы беспокоимся за тебя.

Мишка молча прочитал и хмыкнул, хлопнув друга по плечу: – Не журись, а друг у тебя на что? Выручу. Меня недавно братан старший, Виктор, халдеем устроил в пивной бар, к себе, так что мани-мани-мани, – пропел он, – наполнят наши карманы.

– А халдей, это кто? – не понял Иван, уважительно и с надеждой глядя на преуспевающего в жизни друга-москвича.

– Вот съездишь домой, покантуешься там, сколько надо, и давай возвращайся ко мне. Устрою тебя тоже к нам на работу. Тогда и поймёшь, как надо жить. Это тебе не в Алатыре слесарем на заводе горбатиться. Не обижайся, я же по-дружески, от души…

Конец ознакомительного фрагмента.