Таёжные рассказы - Николай Устинович

В этот день старик был скучен и неразговорчив.

Внучка Галя потрогала лебедей:

— Что же с ними делать, дедушка? Перья ощипать?

— Не трожь! — глухо ответил Никита Семёнович. — В музей их отправлю. Не должна такая красота пропадать!

Он стал осматривать лебёдку и вдруг, оживившись, подозвал Галю:

— Смотри-ка, смотри! Видишь?

— Вижу, — отозвалась девочка. — Нарост на крыле — кость, наверно, перебита была…

— То-то и оно! — воскликнул Никита Семёнович. — Летать то она летала, а пуститься с таким крылом в дальний путь не решилась.

И тут бакенщик вспомнил, как летом он примечал, что лебёдка очень неохотно поднималась в воздух, если и летала, то всегда медленнее, чем лебедь.

— Потому она и зазимовала… — сказал Никита Семёнович, как бы отвечая на свои мысли.

— А лебедь зачем же остался? — спросила Галя. — Ведь он здоровый был.

Бакенщик долго молчал, глубоко затягиваясь дымом из трубки, потом тихо произнёс:

— Дружба!..

Друзья

Иван Михайлович Мельников ловил рыбу всегда в одном месте: возле островков, что разбивали реку на несколько проток.

Закончив ловлю, он обычно делал короткую остановку на пологом песчаном берегу выше островков. В этом месте был очень удобный для стоянки лодки заливчик, и, если приходилось разводить костёр, его защищала от ветра стена густого леса, подступающего почти к самой реке. Впрочем, Иван Михайлович разводил костёр редко: его привалы были коротки. Он складывал в корзину улов и плыл домой, в деревню.

Садясь однажды в лодку, Иван Михайлович вдруг заметил, что за ближними к реке кустами притаилась лисичка. Она внимательно наблюдала за каждым движением рыбака и, казалось, с нетерпением ждала его отъезда.

Мельников хотел было хлопнуть в ладоши, вспугнуть лису, но передумал. «Чего она выжидает?» — заинтересовался рыбак.

Словно не замечая зверя, Иван Михайлович оттолкнулся от берега и поплыл. В ту же минуту лиса выбежала из своего укрытия и начала проворно хватать мелких рыбок, оставшихся кое-где на песке.

«Вон в чём дело! — усмехнулся рыбак. — Кумушка, видно, не первый раз лакомится моими пескарями, если так пристально следит за мной».

На следующий день Иван Михайлович, как всегда, остановился на своём излюбленном месте. Тут он вспомнил про свою вчерашнюю встречу и посмотрел на опушку леса. Лисица сидела среди тех же кустов, словно никуда и не уходила.

Обычно Мельников всю рыбью мелочь выбрасывал обратно в воду. Но на этот раз он оставил её на берегу. Лисе это, как видно, очень понравилось: почти не скрываясь от человека, она сразу же набросилась на добычу, едва лишь лодка вышла из заливчика.

С этого времени между рыбаком и лисой установилась дружба. Отплывая домой, Иван Михайлович не забывал оставить на песке пригоршню-другую мелкой рыбы. «Нахлебница» не замедляла являться на даровое угощение.

В определённое время лиса ждала рыбака. Как только на реке раздавался плеск вёсел, из кустов немедленно высовывалась остроносая мордочка.

С каждым днём лиса всё больше привыкала к рыбаку. Примерно через месяц она уже перестала прятаться в кустах и принималась уничтожать рыбу, едва лишь Мельников садился в лодку. А ещё через некоторое время она рискнула приблизиться к рыбе в то время, когда Иван Михайлович только укладывал в лодку корзину.

«Ишь ты! — удивлялся рыбак. — Зверь, а чувствует доброе отношение».

И Иван Михайлович решил попытаться: нельзя ли приручить лису ещё больше.

Теперь, оставив на песке рыбу, он умышленно задерживался на берегу, и с каждым разом всё дальше и дальше от лодки.

В конце концов дошло до того, что лиса съедала свою порцию у ног сидящего на земле рыбака. Покончив с угощением, облизывалась и неторопливо убегала в лес.

Однажды Иван Михайлович протянул руку, чтобы погладить лису. Она отскочила в сторону и оскалилась, словно собака. Но уже на другой день позволила тихонько прикоснуться ладонью к пушистой спине…

Тем временем наступили осенние холода. Пора было прекращать рыбную ловлю, и Иван Михайлович, успевший привязаться к доверчивому зверю, с грустью думал о предстоящей разлуке.

— Туговато будет зимой, а? — спрашивал он у лисы, сидя рядом с нею. — Холодно, голодно. А то, гляди, охотнику под пулю подвернёшься…

Лиса, словно понимая, о чём идёт речь, пристально смотрела в глаза человека.

«Увезу-ка я её домой, — решил Иван Михайлович. — Пусть проживёт зиму в избе, а дальше видно будет».

Но как увезти? Вряд ли лиса «согласится» по доброй воле оставить лес.

Мельников начал постепенно подготавливать лису к предстоящему путешествию. Сделать это теперь было нетрудно. Рыбак стал кормить её в лодке, а один раз даже отплыл с нею от берега. Лиса рванулась было к борту, но Иван Михайлович снова причалил, и она успокоилась.

Приехав на рыбалку последний раз, Мельников заманил лису в лодку, дал ей рыбы и поплыл. Почуяв какой-то подвох, пленница начала метаться. Несколько раз она попыталась броситься в воду, но так и не решилась.

Кончилось тем, что Иван Михайлович благополучно доставил свою гостью домой. В избе лиса забилась в самый дальний угол под кровать и просидела там весь день.

Появление у Мельникова нового «жильца» вызвало разговоры по всей деревне.

— Привязать её надо, а то уйдёт, — советовали соседи. — Выберет удобный момент — и улизнёт.

— Нет, неволить не буду, — отвечал Иван Михайлович. — У нас с нею вроде как добровольное соглашение. Нравится — пусть живёт, не нравится — пусть уходит.

Но лиса не уходила, хотя она могла бы это сделать тысячу раз: дверь избы то и дело открывалась и выбежать во двор можно было совершенно свободно.

Иван Михайлович отвёл для лисы на кухне уголок, постелил тряпки. Лиса знала своё место и проводила там большую часть дня, свернувшись калачиком.

Освоясь с непривычной для неё обстановкой, лисица стала выбегать во двор. Несколько раз она уходила за огород, но вскоре возвращалась обратно и, если дверь в избу была заперта, терпеливо ждала, когда её откроют.

Панический страх вызывали у неё собаки. Стоило ей лишь завидеть какую-либо дворнягу, как она стремглав бросалась в избу.

Казалось, что лиса стала ручной. Однако это было не совсем так. Она не хотела признавать никого, кроме Ивана Михайловича. Только ему она позволяла гладить себя и брать на руки, только от него брала пищу без опаски. Но стоило приблизиться к ней жене Мельникова или детям, как лиса принимала угрожающий вид и забивалась в угол.

Когда выпал первый снег, на улицу высыпали из всех домов ребятишки. Началось шумное веселье. Одни лепили снежных баб, другие играли в снежки, третьи возили друг друга на санках…

Иван Михайлович тоже вышел на улицу, чтобы покатать маленьких детей. Вслед за ним выбежала и лиса. Мельников взял её на руки, со смехом посадил на салазки и повёз по деревне. Лисе эта забава, как видно, очень понравилась. Ребятишки толпились кругом и визжали, а лиса как ни в чём не бывало сидела на салазках и спокойно посматривала по сторонам…

За зиму лиса раздобрела, похорошела. Рыженькая шубка её стала, густой, пушистой.

— Хороший воротник будет! — говорили соседи.

— Не за тем я её из леса сманил! — возмущённо отвечал Иван Михайлович. — Ни о каком воротнике и речи не может быть!

— Ведь всё равно убежит!

— Пусть бежит, — стоял на своём Мельников. — Невелика корысть — воротник…

Лиса и в самом деле убежала. Произошло это в марте. С приближением весны Иван Михайлович всё чаще начал замечать, как жадно принюхивается лиса к тёплому ветру, как всё дальше уходит она за огороды и подолгу смотрит на синеющий вдали лес.

В один ясный, солнечный день лиса ушла к реке и не вернулась. Иван Михайлович ждал её до поздней ночи. Несколько раз ему казалось, что кто-то тихонько скулит за дверью и царапает когтями войлочную обшивку. Он открывал дверь, но на крыльце никого не было.

Некоторое время Мельников чувствовал себя так, словно в доме кого-то не хватало. Пообедав, он по привычке начинал собирать со стола кости и только тогда вспоминал, что отдать их некому.

Но мало-помалу Иван Михайлович начал забывать о беглянке. Наступала весна, приближалось время сева, и работы у него хватало с утра до ночи. Он был колхозным кузнецом и должен был вовремя отремонтировать весь посевной инвентарь. А возвратясь домой, Мельников начинал приводить в порядок рыболовную снасть, готовясь к скорому выезду на рыбалку.

Наконец очистилась ото льда река, и Иван Михайлович, выбрав свободное время, поплыл на свои излюбленные места.

Подплыв к берегу, рыбак с удивлением заметил, что у леса мелькнуло что-то светло-бурое и скрылось за кустами. А ещё через мгновение на песок стрелой вылетела лиса. Она подпрыгивала и металась у воды, радостно приветствуя своего друга.