Доспех духа. Том 10 - Фалько

с учителем поругались по этому поводу. И если бы не Геннадий Сергеевич, они так и просидели бы в МИБИ все каникулы. С принцессами Цао было гораздо проще, они даже не спорили. Правда, пообещали вернуться уже числа десятого, если отец их не втянет в большие праздники. В общем, сегодня я был свободен от дел и работы настолько, насколько это вообще возможно. Осталось только забрать вещи и сбежать, пока ректор не загрузил меня ещё какой-нибудь работой. «До праздников ведь ещё пять дней, и столько всего можно успеть сделать», — прозвучал в голове его голос.

У ворот меня ждал незнакомый мужчина лет сорока пяти, одетый в дорогое чёрное пальто и необычной формы шапку. Представился Кевином Магри. Пока я рассматривал конверт с незнакомым оттиском на восковой печати, он сел в такси и уехал. В отличие от начальника смены охраны, я бы не назвал посыльного наёмником. Он был крайне силён, но, скорее всего, входил в какой-нибудь благородный европейский род. В его взгляде промелькнула искорка превосходства, не свойственная наёмникам и охотникам за головами. Последние ведь оценивают силу, а не влияние и положение в обществе.

Сломав печать, я пробежал взглядом по короткому сообщению, затем ещё раз, более вдумчиво, но снова ничего толком не понял. Убрав его в карман куртки, отправился в клубную комнату Лень, чтобы забрать вещи и сбежать, пока ещё что-нибудь не случилось. В планах по-прежнему были каникулы в кругу семьи, и две недели я уж точно ни на что отвлекаться не буду.

Перед Новым годом вокруг клубных комнат был настоящий ажиотаж, поэтому неудивительно, что и первый, и второй этаж были буквально забиты студентами. Соседствующий с нашей комнатой клуб планировал путешествие куда-то на Урал, встретить Новый год на базе отдыха в глуши. В планах у них значились прогулки на снегоходах, охота и даже зимняя рыбалка. Случайно подслушал, когда они это обсуждали, забыв закрыть дверь в коридор.

— Кузьма, — в клубной комнате Лень меня встретила Сабина в компании сестёр Юй. — Как прошли занятия? И ты всё же решил сбежать отсюда пораньше?

Вот уж кому не занимать упорства и терпения, так это дочке герцога, одного из самых влиятельных людей Италии. Думал, что она уедет домой ещё осенью.

— Всех отпустил на праздники, — сказал я. — Забежал, только чтобы вещи забрать. Если ничего не случится, то вернусь числа тринадцатого или четырнадцатого. И тебе тоже не помешало бы встретить Новый год с отцом.

— Не смеши меня, — она махнула рукой. — Папа так занят, что будет хорошо, если мы хотя бы полдня проведём вместе. А кроме него я никого видеть не желаю. Но за меня не переживай, мы с Карлой отлично проведём новогодние праздники.

Сабина имела в виду одну из студенток третьего курса, приехавшую из Италии. Вроде бы она выходила из какого-то знатного рода. Я с ней встречался и ничего плохого сказать не мог. Приятная девушка, весёлая, общительная и открытая.

— Дело твоё, — сказал я. Спорить с ней я перестал ещё месяц назад. В тот раз пришлось поменять бо́льшую часть мебели в комнате, после нашей ссоры. Выплеснули пар, как говорится. — Фэйфэй, вы собрались? Чжен будет у ворот института минут через двадцать.

— Собрались, — кивнула Юй Фэйфэй, показывая на саквояж в углу комнаты. Не знаю, кто им его подарил, но теперь дорогущий набор для чаепития они перевозили в нём. А ещё у двери я заметил два небольших чемодана.

— Кузьма, — Сабина взяла меня под руку, провела к столу. К слову, настроение у неё сегодня было приподнятым. Улыбка ей всегда шла, особенно когда она пребывала в прекрасном расположении духа. — У меня для вас подарки: тебе, Таисии, Алёне и Павлу. Я подписала, не перепутай.

Она выложила из ящика на стол четыре коробочки, перетянутые широкими красными лентами.

— В Италии считается, что красный цвет приманивает удачу, — сказала она, положив на каждую коробочку золотую монету. — А чтобы усилить эффект, принято класть монетки на подоконник.

Я как-то не ожидал подобного и немного растерялся. Монеты, к слову, были разные: с профилем Папы Римского, неизвестного мне императора и пара дворцов.

— Сабина, не стоило так… спасибо.

— Потом скажешь, понравились ли подарки, — она снова улыбнулась, видя мою реакцию. — Помнишь, я тебе говорила, что интуиция меня никогда не подводит? И сегодня с утра меня не покидает предчувствие, что скоро произойдёт что-то очень хорошее. Вспоминаю себя ребёнком в предвкушении долгожданного праздника и подарков. Отец всегда удивлял нас и радовал чем-то необычным на Новый год.

Хотел сказать, что в таком случае ей бы следовало навестить его, порадовать. Наверняка ведь он хочет её увидеть. Тем более, Сабина в России уже почти полгода.

— А как у тебя настроение? — спросила она. — Тоже в предвкушении хорошего?

— Как раз наоборот, — я рассмеялся, протянул ей письмо, полученное у ворот. — Меня и на необитаемом острове найдут и в серьёзные проблемы втянут. Вот ты знаешь, кто такие Мерод, или Мероды? Не знаю, как они правильно склоняются.

Сабина первым делом сложила конверт, чтобы посмотреть на сломанную печать, только затем прочла содержимое. Послание было настолько же странным, насколько лаконичным.

'Нужна твоя помощь. Встретимся во время новогоднего приёма у Фредерика фон Мероде. Приезжай инкогнито и не дай себя раскрыть.

Свен Беккер'

— Де Мерод, — слегка озадаченно произнесла Сабина. — Княжеский род Бельгии, породнившийся с парой германских семей. Не ошибусь, если и сам Кайзер с ними в родстве. Фредерик — князь и глава рода.

— И ты прямо всех в Европе знаешь?

— Тебе повезло, — она вернула письмо и посмотрела лукаво. — Я не только их знаю, но и могу помочь попасть на приём. Если сможешь скрыть силу.

— Спасибо, но это лишнее. Не в том смысле, что мне твоя помощь не нужна, а в том, что я туда не собираюсь. Так, из любопытства спросил и показать, что спокойно мне отдохнуть не дадут. Я тебе о своих планах на Новый год рассказывал, и они ничуть не изменились.

— Обычно приём проходит в последних числах декабря, возможно, тридцатого, — она задумалась, коснувшись указательным пальчиком подбородка. — Знаю, у кого спросить о точной дате. Ещё можно успеть…

— Я же говорю, не нужно, — остановил я её. — Свен без причины писать не станет,