Загадочная пленница Карибов - Серно Вольф

— Стоять, дьявольское отродье! Ни один черт и шагу не сделает на Роанок-Айленд, пока я не удостоверюсь, что никто из вас, проклятых ниггеров, не воняет. А ну мыться!

Чернокожие сбились в кучу и непонимающе таращились на него. Только великан стоял распрямившись.

— Мыться, чертовы исчадия ада! — Плетка Мерфи просвистела у них над головами. Новенькие залопотали какую-то тарабарщину, но ни один не послушался приказа. — Ах так?! Не желаете? Сейчас вы у меня попляшете! Может, от этого станете чище! А ну, скачите, чертовы обезьяны! — Мерфи уже не шутил. Конец его кожаной плетки с твердыми узлами со свистом пошел гулять по носам, щекам, ртам. Рабы голосили и пригибались под ударами. Только великан так и стоял не шелохнувшись.

— Не трудись, Мерфи! — Хосе выпрыгнул на берег, пока шлюпка натужно бороздила штевнем песок. — Они тебя просто не понимают. Они и друг друга-то не могут понять. Все они из разных племен: темне, кру, ибо, корамантьер и нуле. Португальский шкипер скупал их в Гвинейском заливе на протяжении более тысячи миль. Вот, смотри!

Мерфи уставился в документ, который Хосе сунул ему под нос. Все рабы были на нем обозначены по именам и происхождению.

— Ну, если так… — недоверчиво протянул Мерфи.

— Не сомневайся. Так что, может, прямо здесь и скрепишь подписью, что принял товар? Перо и чернильница у меня с собой. — Хосе осклабил в ухмылке свой беззубый рот. Вопрос доставил ему удовольствие: он прекрасно знал, что Мерфи был не в состоянии накарябать даже собственного имени. — Сегодняшнюю дату я уже поставил: 21-й день месяца июня, anno Domini 1577.

— Хм-хм. А чего это ты так чертовски задержался с ниггерами? Мастер уже с месяц как вернулся из Гаваны, — уклонился от неприятной темы надсмотрщик.

Хосе свернул документ в трубочку:

— А то ты не знаешь! Томас Коллинкорт не единственный, кто брезгует путешествовать с вонючими рабами. И уж тем более на такие расстояния! Мы проделали больше пяти сотен миль. Во Флориде тоже есть плантации, куда я поставляю товар. Естественно, туда я заехал в первую очередь. — Он сунул свиток Мерфи в руки. — Покажи это мастеру Коллинкорту. Пусть удостоверится, что все как следует.

— Вперед! И не упираться! — взревел Мерфи, восседая на телеге, в которую уже впрягся Чоппер, с мушкетом в руке, наставленном на ниггеров. Может, эти черные дьяволы и не понимают его слов, но уж такую угрозу однозначно поймут.

Перед тем, когда добела раскаленное железо вгрызалось в плечи рабов, снова поднялся вой. Клеймил Инкпот, и уж шипело так, будто на жаровню опрокинули целую кадушку воды. Мерфи с наслаждением вдыхал запах паленого мяса, и, пока черные дьяволы изворачивались и орали, у него по спине мурашки бегали от удовольствия. Он даже пожалел, что Инкпот так быстро справился с работой. Теперь же все снова успокоилось. Черномазые стояли как пришибленные в колонне друг за другом. Завершал ее тот исполин. Чоппер и Инкпот наложили на них ярма — тяжелые сучья, раздваивающиеся по обоим концам вилкой. Они обхватывали шею, а с открытой стороны были заклинены поперечинами. Окумба — так звали великана — делил ярмо с женщиной. Она была почти на две головы ниже его, что создало некоторые трудности при забивании ярма. Мерфи пялился на ее груди, полные, как дыни. Он бы с радостью посмотрел и на другие ее прелести, но, к сожалению, на ней, как и на рабах-мужчинах, была набедренная повязка.

— Вперед! — снова взревел Мерфи.

Чоппер напрягся, и телега медленно покатилась. Дорога вела по травянистой равнине в северо-западном направлении. Пыль залетала Мерфи в ноздри, и он тосковал по хорошему глотку бренди. Черномазые неуклюже шагали, повесив головы, рядом с телегой. Только этот гигант Окумба шел с высоко поднятой головой и внимательно вглядывался в окрестности. «Ха! Хочешь изучить местность, ниггер! — пришло Мерфи в голову. — Строишь планы побега, да? Погоди, я выбью дурные мысли из твоей башки!» Он выхватил свою плетку, и она со свистом приземлилась на спине Окумбы. К досаде надсмотрщика, великан даже не вздрогнул. Он что-то пролопотал, поиграл мускулами и пошел дальше.

— Проклятый сукин сын! — Мерфи еще раз прошелся плеткой по его спине, на этот раз много ощутимее, но черномазому это было что свист ветра.

— Масса Мерфи! — раболепно обратился к нему семенящий возле колонны Инкпот. — Пройдем понизу, вокруг холмов?

— Что? Что?! — надсмотрщик тупо уставился на небольшие возвышенности справа вдали. — Само собой, ты, черное пугало, другой дороги на табачные плантации Коллинкорта нет. Чего спрашивать-то!

— Я просто хотел узнать…

— Пфуи, ты с твоими куриными ниггерскими мозгами вообще не должен ничего знать! — рявкнул Мерфи, у которого у самого явно не хватило мозгов, чтобы понять, что его попросту отвлекают. — Чоппер! Поворачивай свою чертову ленивую задницу, иначе я здесь сварюсь!

— Да, масса, — Чоппер припустил было рысцой, потом постепенно притормозил.

Колонна рабов, которая ненадолго поотстала, снова нагнала телегу. Мили через полторы они наконец миновали холмы и ступили на высокое плато острова. Здесь почва была тверже, чем на юге, где ландшафт определяли болота. Перед ними открылся Коллинкорт-хаус, главная усадьба хозяина. В плане она представляла собой букву «Г», хотя длинная ее часть была не больше двадцати шагов. Когда-то этот дом сложили из мощных брусьев, но время нещадно изгрызло дерево — по всему фасаду зияли глубокие трещины. Притолока была низкой и обрубленной. Вплотную к ней начиналась пологая крыша, почти плоская, чтобы не стать добычей налетающих с моря ураганов. На узких окнах — прочные ставни.

В прежние времена Коллинкорт-хаус, должно быть, выглядел импозантно, но теперь был просто старым, ветхим и неухоженным колониальным строением. Кухня в целях безопасности была сооружена в отдельном деревянном строении позади длинной стороны «Г». Рядом располагались бараки надзирателей и несколько больших сараев. Осенью они служили для просушки табачных листьев.

Из одного из них внезапно выскочил чернокожий подросток, за которым неуклюже гнался рыжий человек. Он, казалось, запинался за собственные ноги — явно с утра успел набраться. Он был далеко не молод, но крепкого телосложения. На плечах длинный узкий камзол землистого цвета, под ним хорошего сукна бриджи, на ногах сапоги мягкой кожи — щегольская обувка, не годящаяся для быстрого передвижения.

— Погоди, бездельник! Я тебе покажу! — кричал он заплетающимся языком. — Все дрова для сушки порубил кое-как! Все испортил! Я…

Томас Коллинкорт остановился посередине фразы, потому что в поле его зрения попала колонна рабов.

— А-а-а, новые ниггеры! Я уж думал, они никогда не прибудут! — он засопел и потряс головой, как будто мог вытрясти из нее раздражение и хмель, и пошел навстречу. Перед самой телегой Мерфи он старательно выпрямился, держа форс:

— Как ниггеры, Мерфи? В самом соку? Никаких болезней, или травм, или чего там еще?

Он бы с удовольствием спросил, девственница ли еще девчонка, но, само собой, не позволил себе этого.

— Насколько я вижу, да, сэр, — Мерфи соскочил с телеги. — Клейма уже выжжены на всех черных дьяволах, как вы велели, сэр.

— Ладно, ладно, — хозяин наконец отвел глаза от рабов. — Что у вас там за документ, Мерфи? Записи имен и племени?

Мерфи не мог точно вспомнить.

— Свиток от Хосе, сэр, чтобы… э-э… все было… по правильности.

Коллинкорт просмотрел документ:

— Похоже, все в порядке.

Он проглотил отрыжку и сунул список обратно Мерфи. Его взгляд снова блуждал по группе. Молодая негритянка с роскошными грудями — корамантьерка, сестра этого великана по имени Окумба. Коллинкорт при покупке обратил на это особое внимание. Это упрощало дело…

— Негров сегодня не будем отправлять на плантацию — не имеет смысла, — сказал он вслух. — Пока им все покажешь да объяснишь, уже и день кончится. Инкпот! Чоппер! Снимите с них ярма и проводите в хижины, — Коллинкорт махнул рукой в северном направлении, где поодаль виднелись убогие домишки.