Меняю имя на «Аннабель» - Наталья Шемет

(Радость моя…)

…Всадник я, должный держать повода

В сдержанном трепете… Дай мне напиться…

Радость, Марина Гершенович

Радость моя, вот и я… В тишине

Слов не найти… Приложила старание

Душу унять… Помнишь, сказывал мне

О небесах?.. Помолись на прощание,

Радость моя. Больше мне не взлететь –

Я избавлялась от крыльев бессовестно.

Нет, не ропщу. И финал бы пропеть,

Только никак – я охрипла от горестей.

Радость моя, дай мне крылья на миг?

Ветра испить напоследок пьянящего,

Чтобы уйти. Сердце сорвано. Крик

В горле застыл. Ухожу в настоящее.

Раньше казалось достаточно – быть.

Струны со звоном порвались – окончено.

Так нелегко в одиночку любить!

Ну, а сейчас… просто грустно и полночно.

Ты говоришь… Говори, говори!..

Я помолчу, постараюсь наслушаться.

Я бы осталась с тобой, до зари,

Через слова проникала бы в душу… Нет?..

Прошлого нет. Нет и «завтра» для нас

Здесь, на обломках Вселенной расколотой.

Мне тяжелей, чем тебе, так сейчас

Дай прикоснуться к волос твоих золоту.

Всё умирает. Досаду умерь…

Не изменить то, что нам предназначено.

Миг – и за мною захлопнется дверь,

Медлю зачем?.. Всё, что было – оплачено,

Даже с лихвой… помолись за меня?

В памяти нервно страницы листаются.

И отпусти. Не браня, не кляня.

Как же болит, когда души касаются!..

Но в бесконечности, что впереди,

Чудится новой любви обещание…

Только зачем не смолкают в груди

Наших не-встреч необыденных чаянья?

Радость моя… Оставайся собой…

Мне ж до себя – долгий путь нескончаемый.

Я помолюсь за тебя, дорогой.

Искренне. Молча. Любя. И – отчаянно.

Четыре/два, не-вместе

Четыре сломанных крыла.

Два одиночества не-вместе.

Две жизни, выжженных дотла.

Два голоса. Два бестелесных…

Как параллельные миры

Пересеклись, зачем?.. Случайность.

В ней оставались до поры,

Из крайности бросаясь в крайность.

За шрамом шрам, пасьянс судьбы,

Стараясь вылечить друг друга,

И так и сяк пытались мы

Всё разложить… сходилось туго.

Два сердца зря пытались сшить

В одно, ведь каждое – калека,

Две окровавленных души.

…Два слишком близких человека.

Когда человек несчастлив…

Когда человек несчастлив,

Стихи очень просто пишутся.

Когда человек несчастлив, он звёзд не видит,

Даже если «ніч така, Господи, місячна, зоряна,

Видно, хоч голки збирай…»

И если звёзды – близко,

В ладошки набрать, с горочкой,

Протянуть со словами: «Cмотри, радость!

И счастье есть, и свет, и любовь», – не возьмёт.

Сердце умаялось. Стынет.

Не нужно метафор, образов сложных.

Всё просто. Летом плюс сорок,

Тёплая осень, а не согреться. Вокруг хорошие люди,

А у тебя – стихи. «Ты перестала улыбаться!»

Наверное, поумнела.

Когда человек несчастлив,

Всё кажется намного хуже,

Чем есть на самом деле. Не обращаешь внимания,

Что насквозь мокрая куртка, и простуда грозит –

Зонт остался дома.

Улыбаешься через силу

Попутчикам в транспорте и

На работе. Хочется спрятаться. Нет сил скрывать,

Как плохо на самом деле. Бессмысленно. Скрываешь.

«И это тоже пройдёт». Потом.

Чем угодно заменяется

Счастье, необходимость тепла

Выливается в желание делать добро там, где не ждут.

Много способов у жизни сделать тебя мудрее.

Только сказок жаль.

Когда человек несчастлив,

Он порою творит чудеса.

Танцует танго, меняет работу, приходит на помощь, но

Держится поодаль, в руки не дастся. Боится заразить

Внутренней пустотой.

Когда человек несчастлив,

Просто ждет, когда память

Перестанет ранить и думает – о будущем, настоящем…

Но больше о прошлом, стараясь собрать ртутные бусины

Разбежавшегося счастья.

А потом всё заканчивается – вдруг.

Жалеешь: что ж ты, глупая, плакала.

Вот и счастье прошло, и несчастье. Ничего не болит.

Понимаешь, что сейчас бы и стихи писать.

А не с чего.

«…ніч така, Господи, місячна, зоряна,

Видно, хоч голки збирай…» – строки из стихотворения М.Старицкого

Эспромт

Нет ни голоса, слова нет,

Нет ни плача, ни крика, вздоха.

Не дописан, умрёт сонет,

Может, это не так уж плохо.

За окошком апрелит вновь,

Верно, дальше не будет лиха?..

Как-то кончилась вся любовь,

И в душе стало страшно… тихо…

И уже не тревожен сон,

Улетела бессонниц стая.

Я надеюсь, что ты – влюблён…

Жаль, поэт во мне умирает.

Истерю

Просто дело в том, что ты снился ещё кому-то,

и собрать все части у рассвета не получилось Алена Асенчик

Раз за разом, и каждую ночь, и утро,

Распадаясь на части, считать потери,

И твердить – ну зачем же я снюсь, ему-то?..

Право слово, так близко и до истерик.

Что же делать – на женскую спишем… шалость:

Проклиная ошмётки, сгребая осколки

От души, вопрошать – сколько мне осталось?

Истерю. Снова утро. Ну сколько?.. Сколько?!

Годы-дни – не считать! Меньше с каждым разом.

…И сегодня все шансы судьба застудит

Тех, кто снились друг другу, и к чёрту – разум…

Больше нет ничего. И уже не будет.

Мысленно

У кого-то гавани, пристани,

Домик маленький, в облаках,

Нереальный, пускай и мысленно.

А кому, увы, в дураках

Оставаться – ну, что поделаешь,

Не хватает на всех светлых благ.

Жизнь – кусочками, нет, не целая,

То цветами, то в кандалах…

И в тумане не видно пристани.

И сил нет умолять, кричать…

Говорила я столько – мысленно! –

Что хочу одного – замолчать.

Пожалей меня

Береги меня от меня самой,

Береги меня – я хорошая Сола Монова

Пожалей меня, обними меня,

И довольно слов-осторожностей.

Успокой меня. Поцелуй меня.

Я хорошая. Хватит сложностей.

Да, я знаю, все пишут об одном,

«Я хорошая» – вековой хорал,

Только я – не все. И держусь с трудом,

Из последних сил… Благо, ты не врал.

По живому режь, чем соврать «люблю».

Лучше лги другим, раскрасавицам…

…Поцелуй меня. Приласкай, молю.

И солги.

Мне тоже понравится.

Январь, февраль, март. Безумие, усталость, смирение (триптих)

Заживо

Я любовь хоронила заживо –

Долго стоны глухие слышались,

Да земля колыхалась. Надо же…

Успокойся. Она не выжила.

И отныне я куклой ряженой

На подмостках судьбы – красивая…

И других так легко приваживать

Древней женской простою силою…

Но меня изучил до крошечки.

Я, обманщица никудышняя,

Провела целый мир!.. Хороший мой,

Лишь тебя обмануть не вышло мне.

Но себя я в любви оплакала,

И любовь я из сердца вынула.

Что ж не радуюсь? Слёзы капают?..

…

На могилах скакать не принято.

Когда-нибудь я сломаюсь…

Когда-нибудь я сломаюсь.

А может быть, очень скоро.

Нет, не истерю, не каюсь,

В словах моих нет укора.

Я очень устала всё же.

Любовь-то быть может вечной,

Терпение – тоже может.

А счастье вот… быстротечно.

И нет во мне больше силы.

И взять её тоже негде.

Тебя не виню, мой милый.

Я знаю, тебе не легче,

Всё как-то выходит… тяжко.

И нет меня той, беспечной,

С любовью, и с лаской… Надо ж,

Доехали до конечной

Мы станции в наших чувствах…

Одна больше не справляюсь.

Сломаться, смеясь – искусство.

Нет, не истерю. Но – каюсь.

Ненаписанные стихи о тебе

Ночами будут петь не мои соловьи.

Дни тонут во мраке безвременья.

Утекают. Сгинули возведенные города.

Войдя в реку дважды, не вернуть песочного замка.

Знаешь, как страшно, когда стихи

Не пишутся?

Холодно от ненаписанных строк о тебе.

Больно от ненаписанных строк о тебе.

Темно от ненаписанных строк о тебе.

Очень ночно этой весной.

Очень. Ночно.

Знобит.

Это осень пришла.

Календарная? Нет…

Время ноября в душе.

Простыла.

Время ветра, ласкающего нагие деревья,

Украшающие нынче нашу историю.

Каждое дерево – год. Каждая ветка – день.

Каждый лист, унесенный ветром –

Минута счастья.

С каждый новым днём,

С каждым новым ноябрём,

Который приходит со звоном будильника,

Отчётливее: всё, что есть – весенняя глубокая осень.

Следом зима. Не мои соловьи. И

Ненаписанные стихи о тебе.

Паэтка

Твоя цветаевщина и есенинщина с суициидальным уклоном…

(из разговора о поэзии)

В небо – оземь. Не начерно, набело

По ошмёткам, осколкам души

Не впервой… Хорошо, что не зáпила…

Написала? Воскресни. Дыши.

Дар великий, да только ли божеский?..

Проклинаем и – благословен.

Строки, с пальцев сдираемы с кожею,

В заточеньи рифмованных стен

На бумаге – чернильные, чёрные…

На запястьях отмечен сюжет.

В доме собственном – тенью бездомною

Непонятный и чуждый объект

Вечно слышит: «всё блажь»