Флаг-капитаны - Владислав Крапивин

Дверь осталась полуоткрытой.

Надо было делать уборку, потом браться за алгебру. На душе кошки скребли. Конечно, Димка получил свои два часа за дело. Но Сережа боялся. Просто-напросто боялся, что Димка обидится. Крепко обидится и, может быть, навсегда.

Ну, что ему до Димки! И не такие уж друзья вроде бы. Встречались-то не чаще раза в месяц, пока не пришел Димка в отряд. Да и в отряде виделись не часто. Главным образом на вахте. А вот надо же: грызет и грызет беспокойство.

«Сам притащил его в отряд. Вот и радуйся», — мстительно сказал себе Сережа.

Действительно, сам привел Димку в «Эспаду»…

А что было делать?

Только раз в жизни видел Сережа Димку грустного, с мокрыми глазами. Это случилось перед зимними каникулами. Димка сидел в опустевшей школьной раздевалке. Хотел, видно, одеться, да так и не собрался: бросил на колени пальтишко, уперся в него локтями, уткнулся в кулаки подбородком и, обиженно моргая, смотрел куда-то сквозь стену.

— Дим, — встревоженно сказал Сережа. — Ты что?

Димка сердито дернул плечом: не приставай, мол, и так тошно. Но Сережа не ушел, конечно.

— Что случилось?

— Ничего, — сердито сказал Димка.

Сережа немного обиделся.

— Слушай-ка, — сказал он в упор. — Когда мне было плохо и ты мне помогал, я не рычал на тебя, а наоборот… Что же ты? Я ведь тоже помочь хочу.

Книга была толстая, а дней мало…

Димка читал, читал,

пока мама фонарик не отобрала.

Димка глянул на него быстро и чуть виновато.

— Как ты поможешь? Никто уже ничего не сделает… Да и не надо.

— А вдруг? — упрямо сказал Сережа. — Ты расскажи.

Димка сердито поморгал, стряхивая капли с ресниц. Недоверчиво поднял глаза.

— А смеяться не будешь?

— Ты спятил!

Димка отвернулся и шепотом сказал:

— Я хотел быть барабанщиком…

Вот такая случилась история. Простая и невеселая. Всю жизнь мечтал Димка стать барабанщиком. Даже по ночам снился ему краснобокий барабан с тугой белой кожей. К такому барабану приблизишь ухо — и сразу услышишь тихий-тихий, но неумолкающий гул. То ли топот далекой конницы, то ли голос океанских штормов.

Ни дошкольников, ни октябрят не берут в барабанщики. Димка рос, надеялся и ждал своего часа. Когда Клавдия Семеновна велела всем третьеклассникам написать в стенгазету, кто кем хочет быть, Димка решился и написал, что барабанщиком. И больше никем.

Когда третьеклассников стали готовить к приему в пионеры и пришла пора делать у них свой отряд, кое-кто из ребят вспомнил про заметку и сказал, что надо бы выбрать в барабанщики Димку Соломина. Однако Клавдия Семеновна обратила внимание ребят на то, что у Соломина во второй четверти снизилась успеваемость: тройка по русскому грозит. А барабанщик всегда идет впереди отряда, с него все должны брать пример. Какой же здесь пример?

В общем, выбрали в барабанщики Вовку Быкова. У него тоже тройка, но не по русскому, а по физкультуре…

Услыхав про такое дело, Сережа повел Димку к старшей пионервожатой.

Юля была заморочена подготовкой к новогоднему вечеру. Димкину историю она выслушала без особого интереса.

— Ну и что? — сказала она. — Ты, Соломин, тройку постарайся исправить, а потом что-нибудь придумаем. На будущий год…

— Юля! — перебил Сережа. — Человек столько лет ждал, а теперь еще целый год ждать?! Разве в барабанщики только за оценки берут?

Юля оглянулась на горестно отошедшего Димку и сказала полушепотом:

— Ну подумай: что я сделаю? Клавдия Семеновна меня еще в первом классе учила. Что я, пойду к ней и скажу: «Вы не правы»?

— Скажи, что хочешь. Лишь бы Димке дали барабан.

— Но ведь ребята же голосовали, решили… А куда этого Быкова девать?

— Быкову барабан нужен, как ежу моторная лодка. Он и не хотел даже. Это во-первых. Во-вторых, можно дать им еще один барабан. Вон их сколько у тебя в хозяйстве. Пусть будет два барабанщика в отряде… Или запиши его в сводный отряд при знаменной группе.

— В сводный можно только с пятого класса… И если я Соломина возьму в барабанщики, Клавдия Семеновна сразу решит, что я подрываю ее авторитет.

— Все правильно! — накаленно сказал Сережа. — Все точно ты рассудила… Прямо как электронная машина. Разложила по полочкам. Только кому нужна твоя правильность, если от нее у Димки слезы?

Юля помолчала.

— Слушай… — начала она растерянно. — Ты все-таки думай. Я все-таки старшая вожатая…

— Ну, конечно, — откликнулся Сережа. — Извини, пожалуйста, но ты еще и сестра барабанщика. Надо бы понимать…

Юля хотела ответить, но Сережа ухватил Димку за руку и вытащил из пионерской комнаты.

— Потерпи до завтра, — попросил он.

Утром Сережа встретился в отряде с Данилкой.

— Можешь взять в команду хорошего человека?

Данилка глянул подозрительно. Он ревниво оберегал свою группу от всякого вмешательства.

— Зачем еще? — спросил он.

— В барабанщики хочет. Давно уже.

— Мало ли кто хочет в барабанщики, — уклончиво заметил Данилка. — Барабанов-то лишних нет. Вон Митьку, и то не можем в группу взять. И Вадька Воронин ходит в запасных.

— Митька уже большой. Вадька еще маленький. А этот в самый раз… Я твою сестру просил, чтобы в сводный отряд взяла, а она уперлась.

Данилка, однако, разгадал этот хитрый прием.

— Думаешь, если мы с Юлькой спорим, значит, я ей всегда назло должен делать?

— Ничего я не думаю, — сердито сказал Сережа. — Ты торгуешься, а там человеку плохо до слез.

Когда человеку очень плохо, спорить, конечно, нелегко.

— Где барабаны-то брать? — ворчливо произнес Данилка.

— Олег же обещал достать.

— Он сколько уже обещает…

— Данилка… — укоризненно сказал Сережа.

Данилка со вздохом спросил:

— Что хоть за человек-то?

— Знаешь, какой парень! Он никогда не подведет!

…Через десять дней Сережа поинтересовался у Данилки:

— Ну, как мой Димка?

Данилка дерзко хмыкнул и ответил коротко:

— Не твой, а наш.

В общем, все было бы хорошо, если бы не эти дурацкие опоздания на вахту.

Сережа вымыл пол в кают-компании и стал подметать в коридоре. В полуоткрытую дверь лаборатории он видел Димку.

Димка на дверь не смотрел и Сережу не замечал. Он развлекался ремнем. Пряжкой оттиснул на ладони звезду.

Ладошку подставил под солнечный луч и любовался отпечатком. Потом зачем-то лизнул его. Подумал, оттиснул звезду на коленке, но лизать не стал. Запрокинул лицо и вытянул губы трубочкой, словно засвистел тихонько. Затем повесил ремень на увеличитель, обнял себя за плечи и задумался.

«Наверно, ему кажется, что уже целый час прошел», — подумал Сережа. А прошло восемь минут.

Можно было бы и отпустить «арестанта», но Сережа чувствовал, что Димка такую «милость» не примет.

И тут появился Данилка.

— Вот, полюбуйся на своего Соломина, — сказал Сережа, чтобы хоть как-нибудь облегчить душу. — Сперва опаздывает, потом сидит за это, а я один должен вкалывать.

— А может, он не виноват, что опоздал, — вредным голосом откликнулся Вострецов. Он своих людей в обиду не давал.

— А кто виноват? Я? Потому что книжку вам, обормотам, дал почитать, да? Для того, что ли, дал, чтобы читали до ночи, а потом дрыхли до обеда?

Данилка сразу потерял задор.

— Значит, из-за книжки, — сокрушенно произнес он. — Тогда, значит, из-за меня. Это я всех торопил, чтобы скорее тебе ее вернуть.

— А я и не просил, чтобы скорее! Выходит, я виноват? Может, мне вместо Димки сесть?

— Нет, что ты, — рассеянно отозвался Данилка. Он смотрел мимо Сережи и теребил тесемки на шапке. — Это не ты. Это я.

— Спасибо, — с усмешкой сказал Сережа.

— Нет, правда, — настойчиво повторил Данилка. — Я тоже виноват… Можно, я с Димкой сяду?

— На здоровье, — сказал Сережа. И обрадовался: Димке будет веселее. — Снимай ремень и садись.

Но Данилка не спешил. Он что-то решал в уме.

— Случай-то один, — сказал он, будто между прочим. — А виноватых-то двое. Значит, надо время пополам разделить.

— Ну и пожалуйста, — отозвался Сережа с равнодушным видом, хотя обрадовался еще больше. — Сидите каждый по часу. Даже по пятьдесят пять минут. Потому что десять он уже отсидел.

Данилка начал было расстегивать пальто, но опять остановился.

— Вообще-то вся группа виновата. Все из-за этой книжки будто перебесились. Кричат: «Скорее, скорее!»