Путин против Путина. Бывший будущий президент - Александр Дугин

Первый срок: патриотический джаз

Далее, правда, начались сбои. Первый удар пришелся на сценаристов. Наблюдая эффективность пиар-патриотической стратегии США, — участники изначального заговора — молча одобряют, легковерные массы рукоплещут. Однако в один прекрасный день режиссеры решили ликвидировать сценаристов, выставив их «врагом номер 2» (первыми были чеченские повстанцы). Во главе ликвидации Гусинского стоял именно Волошин. Далее был выслан Березовский. Это еще укрепило общую систему, сделав режиссеров высшей и последней инстанцией российской политики.

Этот период можно назвать «администрациепрезидентократией». Страной, по сути, управляли Волошин с Сурковым. Именно они определяли баланс между «патриотизмом» и «либерализмом». Этот баланс, постоянно корректируемый, не менялся в одном: либерализм был целью, патриотизм — средством. Иными словами, национальные моменты разыгрываемой драмы должны были в своем существе подчиняться интересам атлантизма (во внешней политике) и либерализма (в экономике). Патриотическая риторика пьесы принималась с одним фундаментальным ограничительным условием — за риторикой и демагогией не должно стоять никаких фундаментальных и необратимых содержательных действий. Таким образом, эта формула основывалась на «вербальном патриотизме».

Вместе с тем после удаления «сценаристов» патриотический вербализм, который должен был оставаться бездейственным, стал получать первое смутное автономное наполнение. Этот фактор окрестили «питерскими». Не то чтобы это была сплоченная группа или идеологический модуль, но «слив» сценаристов освобождал определенное незанятое пространство, укрепляя позиции актеров, придавая им больше степеней свободы. Общий ход пьесы «Первый срок» контролировался режиссерами, но исчезновение сценаристов оставляло лакуны в сценарии, которые немедленно заполнялись «импровизаторами». Из классического оркестра со строго расписанными партитурами «питерские» пытались сделать «патриотический джаз». Главный герой на глазах становился кумиром. Советы режиссеров исполнялись, но люди вторых ролей — «смотри, какой ты популярный» — подбивали приму на бунт.

Так рождался каприз. Звезда стала корректировать происходящее. Режиссеры схватились за голову. Одним из последних предложений джазменов было зарезать меценатов и антрепренеров. В сущности, это было логично именно потому, что спектакль в целом полностью удался и царил аншлаг. На политическом уровне это означало, что «патриотизм» постепенно сравнялся с либерализмом, осознал себя на одном уровне. Актеры заявили, что они «сам себе режиссер». Началась эпоха хоум-мэйд-видео. Под конец заступившийся за антрепренеров и меценатов режиссер поплатился должностью. Отставка Волошина стала концом режиссуры.

Вся власть актерам

Накануне чего мы тогда стояли? Отныне в политическую жизнь России ворвались новые факторы. По сути «новый застой» был закончен, и мы имели дело с наложением трех систем: остаточного сценария (влияние изначального плана — здесь «патриотизм» власти имел балаганный характер, недалеко от «жириновщины»); остаточной режиссуры (влияние олигархов, семьи, медиакратии, экспертного сообщества — здесь «патриотизм» реальный, но строго контролируемый); и импровизации (здесь патриотизм впервые имел шанс стать полноценным, как и шанс быть радикально проваленным).

Итак, актеры — не своей пьесы — взяли власть в театре. Что им предстояло? В этот момент возникла необходимость в новом сценарии и новой режиссуре. Появилась крайне опасная иллюзия, что если зарезать меценатов, отключить свет в партере и вытолкать пинками режиссера — то это и есть победа и триумф. Для президента, власти и общества. Но за удачей переворота стоят глубинные факторы психологии масс, — он обеспечен историей, геополитикой и коллективным бессознательным. Хорошо, что этот резонанс (задуманный сценаристами, весьма далекими от масс, но именно поэтому их отлично понимающими) сработал, но заслуги актеров в этом немного. Будем трезвыми — если бы «питерские» (как социально-психологический тип) замыслили нечто аналогичное самостоятельно, они оставались бы провинциальными правоохранительными маргиналами и доселе. Их вытолкнули на сцену, наспех приодев и напудрив. Другое дело, что сами сценаристы и режиссеры недооценили аншлаг постановки. Зрители стали крушить ряды с воплем «Бис! Браво! Мочи! Мочи! В сортире! Всех! Всех!». И актерам понравилось. Мочить — это здорово, но недостаточно. Работа по старому «березовскому» сценарию противоречива, хотя именно этот сценарий сделал данную ситуацию возможной.

Итак, нужен был новый сценарий, иначе расплата неминуема. Это не такая очевидная вещь, как может показаться. Патриотическая оппозиция за годы маргинализации и прессинга со стороны власти выдохлась, одурела или продалась, так что оттуда ждать было нечего. Сами же «питерские», к счастью, реалистично оценивали содержание своих чердаков. Но ладно бы это. Лозунг — «Взашей режиссера» — тоже оставляет лакуну. И какую! Тем более, теперь непонятно, что именно режиссировать. Первое, что придет в голову, — тягануть к себе помрежа и рабочих сцены — типа суфлеров, наивно полагая, что это они придумывают в своей будке слова. Здравая мысль, но нетрудно догадаться, кто будет им заказывать музыку на самом деле. Ведь все уволенные никуда не исчезли. Не будем забывать: театр давно уже принадлежит им. У восставших актеров есть только экстатическая толпа. Но ключи от буфета, гардероба и даже гримерки утащены.

Программка представления претерпела срочные экстренные изменения. Предстоящие годы ставили множество вопросов, был важен учет объективных факторов, ресурсы, возможности. Но воля и ум — гораздо важнее. К великому сожалению, это самый дефицитный ресурс. Так что дефолт патриотизма был весьма возможен. И на этот раз поражение могло стать фатальным. В суматохе могли повыдергивать кого попало — «ты теперь сценарист», а «ты будешь режиссером». Но, как часто случается, эти функции сунули самим актерам, и паче того — осветителям, рабочим рампы, а кое-что и билетерам. Взращивание элиты, причем с новой идеологией, дело непростое, небыстрое и трудоемкое. Первые восемь лет занимались чем угодно, только не этим. Сегодня события ставят вопрос о «сером патриотическом веществе» ребром. Но на сусеках слизь и мох… Сложно и интересно будет жить в России в ближайшие годы… Похоже, история у нас снова открыта. Снова надо будет прыгать через бездну.

Двенадцать подвигов Путина

Еще в самом начале своего первого срока Путин совершил подвиги, достойные Геракла. Очень конкретные подвиги.

Первый — предотвратил развал России на Кавказе, встал стеной на пути ваххабитского вторжения в Дагестан, вернул две трети Чечни, при этом треть на тот момент продолжала оставаться под контролем боевиков.

Второй — нанес удар по местничеству, порожденному прежним режимом. Одним жестом поставил на место Совет Федерации, который из фрондирующего органа превратился в послушную тихую организацию, «заушил» губернаторов, пугнул зарвавшихся национал-сепаратистов в Республиках.

Третий — ввел стратегические федеральные округа, привязав административно-пространственную структуру РФ к военной системе, передав огромные, пусть и номинальные, полномочия назначаемым из Центра, а не избранным людям, ответственным за национальную безопасность в первую очередь и напрямую завязанным на Федеральный центр. Это скрепы России.

Четвертый — «равноудалил» из страны двух самых одиозных олигархов, которые еще вчера безнаказанно вытворяли со страной, общественным мнением, правительством и президентом все, что хотели. Умерил пыл оставшихся.

Пятый — дал «зеленый свет» интеграционным процессам в СНГ. Провозгласил создание «Евро-Азиатского экономического содружества» (ЕврАзЭС). Поддержал в своем выступлении в Астане (университет им. Л. Гумилева) евразийскую идею. Провозгласил создание «Единого экономического пространства» (ЕЭП), включающего РФ, Беларусь, Украину, Казахстан.

Шестой — записал в концепцию Национальной безопасности РФ тезис о «многополярном мире», что означает на практике юридическое признание евразийства как основной международной стратегии России.

Ничего подобного не сделал Борис Ельцин, который, напротив, по всем шести пунктам выступал прямо противоположным образом: именно Ельцин породил те явления, ликвидацией которых занялся Путин.

Очевидно, что Путин сделал целый ряд очень серьезных вещей. Эта конкретика его деяний привела «Евразийское движение», которое я возглавляю, и меня лично к поддержке президента Путина, к позиции Радикального центра.