Пошутил - Маша Царева

– В самом прямом. Называйте желание, и я его исполню. Ну не смотрите же на меня так. Что вы хотите?

Он улыбался так лукаво, и на его гладко выбритых щеках плясали такие забавные инфантильные ямочки, что Галина подумала – а чего терять? – и вступила в игру.

– Что хочу? Хочу быть счастливой, здоровой и богатой, – улыбнулась она.

– Ну, это слишком расплывчато. Говорите конкретнее, а то в небесной канцелярии могут вас и не понять.

– Цветов хочу! – неожиданно брякнула она. Мужчины никогда не дарили ей цветы. Дежурный букет мелких розочек от генерального директора на день рождения – не в счет.

– Пожалуйста! – Борис звонко щелкнул пальцами и полез в кожаный портфель.

Галина изумленно смотрела на то, как он с озабоченным видом копается в каких-то бумагах и неожиданно вытаскивает с самого дна картонную коробочку с одной полиэтиленовой стороной – а там, в наполненной специальным раствором стеклянной колбе цветет розовая орхидея, безжалостно срезанная у самого бутона. Галина видела такие в цветочных палатках – они стоили около трехсот рублей. Конечно, было бы эффектнее, если бы он, как цирковой фокусник, торжественно достал из-под полы пиджака пышное розовое соцветие. Но орхидея была прекрасна такой нездешней красотой! Поднеся ее к лицу, Галина почувствовала тонкий сладковатый аромат влажных тропиков. Ее глаза расширились от удивления, как у маленькой девочки, которая только что узнала о шарообразной форме земли.

– Это… Ну ничего себе! – выдохнула она.

– Это вам, – Борис слегка поклонился.

– Здорово! А еще можете? Например, я бы не отказалась от черной икры. Сто лет ее не ела, цены, по-моему, чересчур завышены.

Исполнитель желаний легонько щелкнул ее по носу – это было скорее кокетливо, чем обидно.

– Не все сразу. Но ваша прыть мне нравится.

– Ну вот, – с притворным разочарованием вздохнула она, – значит, деликатесов мне не видать.

– Зато я исполню самое главное ваше желание, – улыбка исчезла с его лица так внезапно, как будто в его личном пространстве вдруг наступила ночь. Даже глаза его потемнели. Серьезный, Борис выглядел немного старше – сейчас Галина подумала, что ему уж точно не меньше пятидесяти лет.

– Какое? – у нее внезапно пересохло в горле, – Какое желание?

– Вы сами знаете, – и снова этот взгляд.

Всем телом она вжалась в спинку сидения.

Она посмотрела на него недоверчиво. Потом оглянулась по сторонам – нет ли вокруг скрытой камеры? Не смеются ли над ней, дурой великовозрастной, другие пассажиры? Но никто не обращал на них внимания. Девушка лет девятнадцати, сидевшая напротив, красила ресницы в отчаянно синий цвет – и как у нее рука не дрогнет, в тряске такой? Два подростка громко обсуждали, какой размер женской груди стоит считать оптимальным (они произносили не «грудь», а «буфера» – и по их наивным детским еще лицам Галина поняла, что если они где-то и могли увидеть эти самые «буфера», то разве что в тайком от родителей купленном «Плейбое»).

– Вы так мило смущаетесь, – приглушенно протянул Исполнитель желаний, – даже не представляете, как я рад, что в наше время еще остались женщины, не разучившиеся смущаться.

А потом он вдруг взял ее за руку – его движения были плавными и вкрадчивыми, как у ворующего колбасу кота. Он поднес Галину ладонь к глазам, и ей вдруг стало неудобно за свои обкусанные ногти, за отсутствие маникюра, за шершавую кожу на тыльной стороне. Она решила завтра же перед работой купить в аптеке ланолиновый крем. Вот что странно – почему-то у нее и мысли не возникло отнять руку, поставить этого Бориса на место. Загипнотизировал он ее, что ли? Или и в самом деле было в его сущности что-то магическое?

– Так и есть, не сомневайтесь, – и снова он словно прочитал ее мысли, – я – Исполнитель желаний, и сегодня… Вам удобно сегодня?

Судорожно сглотнув, Галина кивнула.

– Вот мы и договорились. А сейчас я выйду из вагона. Увидимся вечером.

И он действительно поднялся с места.

– Постойте. Но как же? Как же вы узнаете мой адрес? – всполошилась она. Еще десять минут назад Борис был уличным приставалой, который искал знакомства с ней и рисковал нарваться на грубость. Но бац! – и роли поменялись, и вот уже она смотрит на него снизу вверх, и верит в его сказочную версию, и вся ее воспитанная не на реальности, а на любовных романах душа жаждет продолжения банкета.

– Вы что, забыли? – приподнял бровь Борис, – я не человек. Я знаю такое, что вам неведомо. И уж, конечно, ваш адрес не является для меня секретом. Если сомневаетесь, посмотрите на орхидею.

И ведь было в Борисе что-то такое, что заставляло ее верить ему безоговорочно.

– Не против, если я приду в половине десятого? – уточнил он перед тем, как выйти из вагона.

– В половине десятого, – одними губами прошептала она.

Усталость как рукой сняло. От метро Галина бежала в таком темпе, словно за ней гналась дюжина насильников с электропилами. Отдышавшись, переоделась в старенький спортивный костюм и приступила к экстренной зачистке территории от стародевической ауры. И откуда силы столько взялось, откуда столько решимости? За полчаса она сделала то, на что не могла решиться полтора года. Трогательные тюлевые шторки – к черту! Кружевную старушечью скатерку – к черту! Покрывало в розовый цветок – к черту! Она взрослая женщина, а не малолетняя поклонница barbie-style. Пыльный катус с подоконника – в подъезд. Говорят, кактусы питаются энергией, а к чему ей тоскливая энергетика женщины, в жизни которой ничего не происходит? Залежи журналов со сплетнями – к черту! Зачем уделять столько внимания гламурной жизни знаменитостей, если твоя собственная жизнь утекает сквозь пальцы?

Покончив с уборкой, она забралась в ванную. Ледяной отрезвляющий душ, потом горячий расслабляющий – и так до тех пор, пока кожа не приобрела ровный розовый оттенок.

Жаль, что у нее нет прозрачного нижнего белья – наподобие того, что носят развратные девки с уличных рекламных щитов. Тело у Галины еще вполне ничего, даже несмотря на полноту. Ну а белья можно ведь и вовсе не надевать. Пусть под летним ситцевым халатиком угадывается заманчивое колыхание обнаженного тела. Вот ее коллега Жанночка уверена, что женское нижнее белье придумали гомосексуалисты, чтобы завлечь большее количество мужчин в свой порочный лагерь. «Все эти кружева, лямочки, тесемки – это так антисексуально, – с умным видом рассуждала Жанночка, – к тому же от них на теле остаются следы, некрасивые замятинки. Никогда не ношу белья!»

Обычно Галина таких особ, как эта Жанночка, обходила за три километра стороной, но сейчас решила ее обращенным в никуда советом воспользоваться. Наверняка Жанночка знает, что говорит, ведь не зря же с ней спит сам генеральный директор.