Всё, что имеет значение - Лана Томлинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пятнадцать минут, и мы с мамой уже идём в ближайшее кафе. Обе молчим, и это слегка напрягает. Заходим в небольшое помещение. Она берет меню из рук невысокой черноволосой официантки и начинает его листать, спрашивая, что хочу я. Я не выдерживаю.
– Что изменилось?
– Что-то не так, милая?
Делаю вид, что не услышала последнего слова.
– Всё не так. Ещё вчера ты кричала на меня за разбитую тобой вазу и говорила, что я тебе не дочь, причём, это все происходило на протяжении нескольких месяцев, а сегодня, мило улыбаясь, зовешь в кафе и ведешь себя так невозмутимо!
Я срываюсь на крик, и мама перебивает меня.
– Я просто поняла, что… Две порции шоколадного мороженого, пожалуйста, – она замечает официанта, проходящего мимо.
– Я не ем шоколадное мороженое.
Мама в замешательстве, как и остановившийся рядом парень с маленьким блокнотом в руке.
– О, ладно. Одно шоколадное и один пломбир.
Официант кивает и уходит. Я жду, пока мама продолжит.
– Я просто поняла, что ты не виновата в моих проблемах. Прости за то, что было за всё это время, я не контролировала себя и свои эмоции.
– Твоя злость из эмоции переросла в чувство за это время, знаешь ли.
– Ливви, – вздрагиваю, ведь она называла меня так до того, как мне исполнилось семь. – Перестань, пожалуйста.
– Всё нормально.
Нам приносят мороженое, и я начинаю сразу же есть его, чтобы скрыть то, что нервничаю. Звонит Трой, и я сбрасываю. Он звонит снова.
– Ты можешь ответить.
Киваю и выхожу. Решаю заодно покурить.
– Привет, – затягиваюсь слишком сильно и начинаю кашлять.
– Ты в порядке? – голос Троя звучит очень обеспокоено.
– Да, просто курю.
– Брось.
– Что?
– Сигарету брось.
– Нет, – затягиваюсь снова и всё-таки делаю то, что сказал Трой. Как же противно курить после мороженого. – Ты не тот, кто может говорить мне, что делать. Что тебе нужно?
– Нашел хорошее место за городом, можем поехать туда. Я куплю еды, а ты возьми плед, хорошо?
– Ладно, – заинтересованно приподнимаю бровь.
– Отлично. До встречи. – Слышу, что он говорит сквозь улыбку. Отключаюсь и направляюсь обратно в кафе.
– Мам?
– Да, солнышко?
– Можно без этого пока… Пожалуйста?
– Конечно, прости, – ей неприятно, но я чувствовала себя гораздо хуже почти полгода.
– Мне нужен плед на сегодняшний вечер.
– Хорошо, – она улыбается. – Романтический ужин под открытым небом?
– Мам, – я смотрю на неё, и она извиняется.
– Мы можем пойти домой, если хочешь.
– Хорошо.
Снова неловкое молчание. Вижу по пути магазин косметики и парфюмерии.
– Я хочу туда.
– Идти с тобой?
– Если хочешь.
Зайдя в здание, направляюсь к стеллажу с различными красками и оттеночными бальзамами для волос, беру фиолетовую баночку с тоником и иду на кассу.
– Я подумала, что это тебе понадобится тоже, – мама показывает бальзам для окрашенных волос. Отлично, я совсем забыла о нём.
– Спасибо.
Оплатив покупки, мы выходим на улицу.
– Лив, ты уверена, что у нас все нормально?
– Да, конечно, всё отлично, не волнуйся.
– Тебе помочь с волосами?
Хочу отказаться, но не могу устоять перед её умоляющим взглядом.
– Было бы замечательно.
* * *
Семь вечера. Я стою возле скамейки у качелей и курю, кто-то подходит сзади и забирает сигарету. Оборачиваюсь. Почему я не удивляюсь?
– Привет, – Трой подносит к губам мою почти дотлевшую сигарету, через долю секунды выдыхает дым и бросает белую трубку в траву.
– Здравствуй.
– Тебе идет фиолетовый, но твой натуральный блонд убивает ещё больше.
– В следующий раз покрашусь в серый.
– Идём? – Трой берет у меня пакет с пледом.
Я не вижу смысла отвечать, поэтому просто иду за ним. Мы садимся в машину.
– Не боишься ехать непонятно куда с малознакомым человеком вечером?
– Не волнуйся, смогу постоять за себя, если что.
– Не понадобится, расслабься.
Полчаса, и мы на месте.
Тут уютно.
Мы выходим из машины. Я вытягиваю покрывало с пакета и кладу его на теплую землю. Трой приносит из машины корзину и выкладывает три пачки горячей пиццы, пластиковые тарелки, стаканы и две огромные бутылки колы.
– Не знал, какую пиццу ты любишь, поэтому вот, – он почесывает затылок.
Я неожиданно для себя улыбаюсь и опускаюсь на плед.
– Признайся, ты просто решил сделать меня толстой и некрасивой.
– Нахожу полных девушек невероятно привлекательными, серьёзно. Если они не комплесуют по поводу фигуры, конечно же. Уверенность в себе замечается быстреё, чем изъяны внешности, хотя я не назвал бы это изъяном, – Трой протягивает мне стакан с холодной колой, и я с удивлением смотрю на него, забирая воду. – Вез её в небольшом холодильнике в багажнике. Так вот, я продолжу. Во внешности не бывает изъянов. В ней бывают особенности. Каждый изгиб, каждая линия, каждая родинка, – сначала он проводит кончиком пальца по моему лицу, потом по небольшому пятнышке на шее, затем убирает руку и дает мне кусочек пиццы, а я стараюсь не показывать, как на меня повлияли эти касания, – делают человека неповторимым точно так же, как и достоинства и недостатки в характере и поведении. Ешь.
Меня поражает его манера говорить, его мышление, но я остаюсь невозмутимой. Доев свой кусочек, прошу сигарету.
– Никаких сигарет.
– Но…
– Не сейчас.
– Ладно.
Мы продолжаем есть, разговаривая о самых разных и непонятных нам обоим вещах, про которые никогда больше не вспомним, и я понимаю, что именно такой атмосферы мне не хватало всё это время. Внезапно он поднимается и протягивает руку.
– Идём со мной.
Повинуюсь, даже не понимая, почему. Мы подходим к обрыву, под которым протекает светло-синяя река.
Трой просит подойти ближе к обрыву и, увидев, что я испугалась, подходит сзади и кладёт руки на мою талию, подводя меня ближе.
– Успокойся, – одной рукой он обнимает меня, другой держит сигарету у моих губ. – Тяни, много тяни.
Делаю затяжку и понимаю, что никогда не пробовала этого раньше. Трой повторяет мои действия и выдыхает мне в шею. Я понимаю, что хочу поцеловать его.
– Уже так темно.
– Да-а, я заметил, – он снова дает мне сигарету, но на этот раз говорит немного задержать дым, и делает то же, затем поворачивает меня к себе. Я оступаюсь и почти что падаю, но Трой резко хватает меня за руку и притягивает к себе.
– Держишь?
Киваю.
– Умница. Выдыхай, – после того, как я выполняю его просьбу, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй длится около половины минуты, и после этого Трой поднимает меня на руки. – Идём кушать.
Я улыбаюсь.
Мы подходим к нашему месту, и он кладет меня на плед. Я приподнимаюсь, а Трой начинает кормить меня пиццей, время от времени тоже откусывая от небольших кусочков, которыми, кажется, решил заполнить меня полностью.
– Ещё? – спрашивает он, когда мы доедаем уже, наверное, шестой ломтик пиццы. Я смеюсь.
– Поцелуй меня лучше.
Внутри меня нарастает паника, потому что я не думала, что скажу это. Я уверена только в одном: я хочу этого.
Трой наклоняется, а я опускаюсь и жду.
– Ты прекрасна, знаешь? – он проводит обратной стороной ладони по моей щеке, затем ведет рукой по по моему телу и останавливается на бедре. Я стараюсь успокоиться. – Не нервничай, всё хорошо.
Киваю несколько раз, и он усмехается.
– Глупая девочка. Я только поцелую, большего мне сейчас не нужно.
Звезды освещают улицу, но я всё равно вижу только его силуэт. Трой касается своими губами моих, перемещая руку выше к талии. Мы целуемся. Долго. В один момент он отстраняется, и я издаю недовольный стон.
– Я хочу попробовать кое-что, я просто целую, хорошо? Ничего лишнего.
Я понимаю, что эти поцелуи уже были лишними, но мне нравится то, что происходит.
– Да.
Трой опускается, и я снова чувствую его дыхание на своей коже. Он оставляет короткий поцелуй на моей шее, потом – на ключице, затем снова целует в шею, на этот раз немного дольше.
– Пожалуйста.
Он возвращается к моим приоткрытым губам и шепчет в них:
– Ничего больше поцелуев, я же сказал.
Слегка поднимаю голову и ловлю его губы своими. Он усмехается сквозь поцелуй. Примерно через минуту отстранившись, он поднимается и берет меня за руку, чтобы помочь подняться.
– Что случилось?
– Колу будешь?
– Эм, да, давай, – не совсем понимаю, почему Трой так резко оторвался от меня. Беру из его рук стаканчик с газировкой.
– Уже почти час ночи, тебе пора домой.
– Хорошо.
– Успокойся, маленькая. Всё хорошо, – он снова целует меня, но недолго. – Больше не буду, а то до утра домой не попадем.
Провожу кончиком языка по нижней губе. Не хочу домой, не хочу утра, не хочу, чтобы это заканчивалось, но покорно начинаю собирать пустые упаковки и бутылки в пакет, пока Трой складывает плед. Положив всё в машину, мы садимся в неё сами. Трой поворачивает ключ.