Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 03 - Сергей Саканский

Смотрит Серега, а в стакане – портвейн Таврический.

Ченчина эта с какими-то чуваками была, и у нее в тот день был день рожденья. И вот, по поводу своего дня рожденья она набрала портвейну, а по поводу портвейна сняла чуваков, и стоит с чуваками, с портвейном напротив Ленинградской-25 и кричит Сереге:

– У меня сегодня день рожденья! Мне сегодня двадцать лет! Выпей со мной за меня!

И Серега, конечно, протянутый стакан выбухивает. И ченчину, естественно, снимает. А чуваков, разумеется, в пелвис посылает. Берет ченчину, которой двадцать лет, и по Гурзуфу с ней, страстно обнявшись, идет и сумку с вайном ей помогает нести.

И вот, идет Серега со своей ченчиной по Гурзуфу и вдруг меня встречает, с моей ченчиной. Надо заметить, что я в тот вечер тоже ченчиной обзавелся, сняв ее в кафе для небухов, где она свиняк забивала. Эта ченчина не бухала, но активно курила траву, поэтому и ходила в кафе для небухов, где на нее нападал большой и страстный свиняк. В принципе, с обдолбанной ченчиной общаться не менее приятно, чем с убуханной, вот я и стал ее по всему Гурзуфу водить и свиняковать всюду, пока Серегу не встретил.

Встретившись, мы галантно раскланялись, приподняв головные уборы: Серега свою фуражку приподнял, а я – свою буденовку. И снова пошли по набережной, каждый своей дорогой и каждый со своей ченчиной.

Тут Серегина ченчина купаться захотела, внезапно. Серега, конечно, понял, что она вовсе не купаться его на ночной пляж зовет. Но вся беда была в том, что прик у Сереги к тому времени уже не стоял, ибо Серега как раз находился на самой вершине своего гурзуфского розбуха. И ченчину эту он снял чисто по инерции, спортивно. Причем, по инерции же, он продолжал с этой ченчиной из Вильнюса быть, и сказал ей, что он никакой не Серега, а Альгис. И вот, когда ченчина сказала:

– Альгис! Пойдем купаться.

То Серега сказал:

– Альгис не купается.

Но ченчина сказала:

– Хорошо, Альгис. Тогда я буду купаться, а ты одежду сторожить.

Серега подумал, что ночью на пляже не от кого одежду сторожить. Но у этой ченчины еще оставался в сумке портвейн. И Серега подумал: А, может быть, когда она уплывет, возьму-ка я ее портвейн и весь выбухаю, как это Еня любил делать.

И вот, разделась ченчина догола и уплыла. Сидит Серега на пляже, портвейн Таврический побухивает и думает:

– А не послать ли мне эту ченчину наприк: все равно ведь он не стоит? А одежду ее – под камнем спрятать: пусть голая домой идет. Как Венера Милосская будет, только с руками.

Но поборол Серега сие искушение и ченчину свою дождался, даже портвейну ей оставил хлебнуть, ибо замерзла она. Причем, так она замерзла, что решила домой пойти, а Серега был вынужден ее провожать.

Флэтовала она где-то наверху, на улице Строителей, ибо это была бедная ченчина из Луганска, и она не могла снимать хату внизу. И, когда Серега на самый верх ее мучительно тащил, одна лишь мысль его грела: вдруг у этой ченчины дома есть одеколон или лосьон какой-нибудь.

Долго ли, коротко – пришли они. Надо сказать, что ченчина эта нечестная была, и свой злой умысел имела. Она ведь не просто так заставила Серегу себя на улицу Строителей провожать. Она думала, что Серега к ней домой зайдет и жаворонков ей сделает. Она ведь не знала, что у Сереги сегодня совсем уже прик не стоит, и он уже с ней не только жаворонков, но и даже Запорожья сделать не сможет. И не захочет даже. Ибо всё, о чем Серега в тот час мечтал – это был хороший флакон одеколона, желательно полный, до самой пипочки.

И вот, только они зашли в комнату, как ченчина обняла Серегу за шею, прижалась к нему всем телом и стала о Серегу своими гениталиями тереться.

Тут бы ей и понять, что у Сереги совсем плохи дела с приком, но в этот момент в комнате появилась хозяйка и закричала, что не позволит на хату мужиков водить.

Я давно заметил, что гурзуфские хозяйки очень любят, когда жильцы-чуваки ченчин водят, но совсем не любят, когда жильцы-ченичны водят чуваков. Что вполне естественно, если разобраться.

Тогда эта жилец-ченчина сказала:

– Ну ладно. Я только переоденусь потеплее, и мы снова гулять пойдем.

И Сереге говорит:

– Отвернись, Альгис, я потеплее переоденусь.

Серега, он же Альгис, отвернулся и увидел. Он увидел, что прямо перед ним – шкаф, а на шкафу стоит множество всяких флакончиков и пузыречков этой бедной ченчины из Луганска.

А она, эта ченчина, за спиной у Сереги своей одеждой шуршит и все приговаривает:

– Не оборачивайся.

Серега и не думал оборачиваться. Он схватил один флакон, самый большой, свернул с него пипочку и вытряхнул его прямо себе в горло. И тут же другой флакон схватил, поменьше первого, но, поскольку сразу вот так два флакона даже мы с Серегой освоить без Джуманияза не сможем, он этот второй флакон себе в штаны засунул.

Тут ченчина говорит:

– А теперь можно повернуться.

И Серега повернулся, и улыбка его была широка, весела, и в глазах его стоял золотистый блеск. А бедная ченчина из Луганска подумала, что этот блеск у Сереги стоит потому, что она переоделась в красивую одежду и желанной стала для него.

Дезодорант

Часть вторая

Надо заметить, что флакон, который Серега в штаны убрал и где-то там рядом с приком пристроил, был вовсе не одеколон, а Дезодорант, причем, это был шариковый Дезодорант, гель какой-то. Это было совершенно бесполезное вещество, его разве что на хлеб намазывать, как гуталин, но до этого мы с Серегой ни разу не дошли за всю свою жизнь. Так только Еня мог делать, но об этом я позже расскажу.

И вот, выводит эта бедная ченчина из Луганска Серегу во двор, как барана, и прямо на детской площадке начинает с ним жаворонков творить. Она страстно хватает Серегу за прик и с восторгом восклицает:

– О-о! О-го-го!

Надо заметить, что она его вовсе не за прик хватает, как ей кажется, а за тот самый шариковый Дезодорант, который у Сереги рядом с приком стоит.

И вот, чешет она через штаны Серегин шариковый Дезодорант, поглаживает его, шарик перекатывает и все говорит:

– О-о! О-го-го!

Что было Сереге делать в таком щекотливом положении? Не растерялся Серега. Повернул он эту ченчину, уткнул ее головой в песочницу и сделал ей жаворонков при помощи шарикового Дезодоранта.

Впрочем, он только начал Дезодорантом, потому что ченчина эта так сексуально стонать принялась, что и настоящий прик у Сереги встал. Тогда Серега вытащил Дезодорант, сунул его себе в задний карман и сделал ченчине жаворонков уже при помощи восставшего прика.

То были истинные жаворонки. Мы потом ходили с Серегой эту песочницу смотреть: песочница была вся разворочена, песок рассыпан по двору, и смуглые гурзуфские малыши сидели повсюду, радостно гукали и делали маленькие песочные куличи.