Второе признание - Рекс Стаут

Вулф хмыкнул.

— Вполне возможно, вы швыряете на ветер и время и деньги. Даже если доказательство будет — вдруг ваша дочь в итоге воспримет его партийный билет как дополнительный стимул для продолжения их романа?

— Нет. На втором курсе колледжа она увлеклась коммунистическими идеями, но вскоре расплевалась с ними. «Коммунизм, — говорит она, — ничтожен интеллектуально и ненадежен нравственно». Говорю нам, она девица толковая. — Сперлинг метнул взгляд на меня и снова вперился в Вулфа. — Кстати, а как насчет этого у вас с Гудвином? Я вообще-то навел о вас справки, но, может, я сейчас топчу ваши убеждения?

— Нет, — заверил его Вулф. — Хотя, конечно, все проверяется жизнью. Но в принципе мы согласны с вашей дочерью. — Он покосился на меня. — Верно?

Я кивнул:

— Целиком и полностью. Мне понравилась ее формулировка. Самое умное, что я могу придумать, это «коммунисты — подлецы».

Сперлинг подозрительно взглянул на меня, видимо, решил, что у меня туговато с мозгами, и снова повернулся к Вулфу.

— А как все-таки, — спрашивал тот, — обстоят дела? Возможно ли, что ваша дочь уже замужем за мистером Рони?

— Господи, да ни в коем случае!

— Вы в этом уверены?

— Уверен. Это абсурд… впрочем, вы ведь ее не знаете. Она совсем не скрытная… во всяком случае, если она решит выйти замуж, мне она скажет заранее… или хотя бы матери… Наверняка… — Сперлинг вдруг смолк, лицо его напряглось. Через несколько секунд он, снова расслабившись, продолжал: — Этого я и боюсь каждый день. Если она примет решение, все кончено. А это значит — дело срочное. Срочнее не бывает!

Вулф откинулся в кресле и закрыл глаза. Сперлинг с минуту смотрел на него, несколько раз порывался что-то сказать, потом вопросительно воззрился на меня. Я отрицательно покачал головой. Прошло еще минуты две, он стал сжимать и разжимать костистые кулаки, и я понял, что его надо успокоить.

— Все нормально. Днем он никогда не спит. Просто, когда он не видит меня, у него лучше работают мозги.

Наконец веки Вулфа приподнялись, и он заговорил:

— Если вы меня нанимаете, — обратился он к Сперлингу, — должна быть полная ясность для какой цели? Я не берусь доказать, что мистер Рони коммунист, я лишь выясню, можно ли это доказать, и, если можно, по мере сил представлю такое доказательство вам. Я готов взяться за это дело, но чувствую, что мои руки будут без нужды связаны. Может быть, оговорим условия точнее? Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы ваша дочь и думать забыла о замужестве с мистером Рони и перестала приглашать его в дом. Я правильно определил вашу цель?

— Да

— Тогда зачем ограничивать мою стратегию? Разумеется, я попытаюсь доказать, что он коммунист, но если это не так? Или, скажем, он коммунист, но доказать это в степени, удовлетворяющей вашу дочь, не удастся? Зачем сужать операцию до одной этой надежды, которая, вполне возможно, останется несбывшейся, раз мистер Баском за целый месяц поисков ничего не нашел? Не лучше ли нанять меня просто для достижения вашей цели любым путем — разумеется, в пределах допустимого для цивилизованных людей? Тогда я принял бы задаток, а именно, чек на пять тысяч долларов, с куда более чистой совестью.

Сперлинг задумался.

— Черт возьми, но он наверняка коммунист!

— Знаю. Это ваша навязчивая идея, ее надо ублажить. Обещаю, что начну с этого. Но неужели вы хотите исключить все остальное?

— Нет. Нет, не хочу.

— Прекрасно Значит… да, Фриц?

Дверь из прихожей открылась, на пороге стоял Фриц.

— Мистер Хьюитт, сэр. Говорит, у него назначено. Я посадил его в гостиной.

— Да, — Вулф глянул на настенные часы. — Скажите ему, что я приму его через несколько минут. — Фриц вышел, и Вулф снова повернулся к Сперлингу. — Я правильно определил вашу цель?

— Более чем.

— Тогда я прочитаю отчеты мистера Баскома и свяжусь с вами. Всего доброго, сэр. Рад, что вам понравился мой кабинет.

— Но дело не терпит отлагательства! Нельзя терять ни минуты!

— Знаю, — Вулф старался помнить о вежливости. — Это тоже типично для дел, которые обсуждаются в этом кабинете… безотлагательность. Сейчас у меня встреча, после нее ленч, а с четырех до шести я занимаюсь моими цветами. Но это не значит, что ваше дело будет стоять на месте. Мистер Гудвин ознакомится с отчетами сейчас же, а после ленча он приедет к вам, и вы снабдите его всеми необходимыми сведениями… скажем, в два часа?

Джеймсу Сперлингу это явно не понравилось. Видимо, этот день он решил посвятить спасению дочери от судьбы куда более страшной, чем смерть, не тратя времени даже на еду. Он лишь утвердительно хмыкнул, высказывая недовольство, и я повел его к двери, вежливо напомнив, что буду у него в кабинете в два часа пятнадцать минут и он может не утруждать себя отправкой чека по почте, а передать его непосредственно мне. Окинув быстрым взглядом его черный лимузин, стоявший у тротуара, я вернулся в кабинет.

Дверь в гостиную комнату была открыта, оттуда доносились голоса Вулфа и Хьюитта. Поскольку их объединяла любовь к цветам и, следовательно, кабинет будет целиком в моем распоряжении, я взял со стола Вулфа оставленный Сперлингом пухлый конверт, поудобнее устроился в кресле и принялся изучать отчеты Баскома.

Глава 2

Через некоторое время, точнее без пяти минут два, Вулф поставил пустую чашечку кофе на блюдце, отодвинул назад кресло, распрямился, вышел из столовой и пошел через прихожую к своему лифту. Я, следуя за ним, обратился к его спине площадью в пол-акра:

— Не заглянем на три минуты в кабинет?

Он обернулся.

— По-моему, ты собирался ехать к несчастному отцу.

— Да, но вы не любите обсуждать дела во время еды, а я прочитал отчеты Баскома, и возникли кое-какие вопросы.

Он метнул взгляд в сторону кабинета, увидел, как до него далеко, проворчал: «Поднимайся наверх», повернулся и пошел к лифту.

У него были свои правила, у меня тоже: например, я никогда не садился в наш относительно узкий лифт, если в нем уже был Вулф, поэтому я пошел по лестнице. Первый пролет — спальня Вулфа и гостевая спальня. Второй — моя спальня плюс еще одна гостевая. Третий пролет выходил прямо на крышу. Дневной свет не ударил мне в глаза, как бывает зимой, — стоял июнь, и все шторки были опущены, и все же меня ослепили яркие летние растения, особенно в средней комнате оранжереи. Конечно, эти цветы я видел каждый день, и голова у меня была занята другим, но все равно я замедлил шаг, проходя мимо клумбы бело-желтых орхидей, таких прекрасных, что захватывало дух.

Вулфа я нашел в комнате с горшечными растениями, он снимал пиджак и был хмур — явно из-за предстоящего разговора.

— Два вопроса, — с ходу начал я. — Во-первых, Баском не только…

Но Вулфу и это показалось лишним.

— Мистер Баском нашел какой-нибудь след, ведущий к коммунистической партии?

— Нет, но он…

— Раз так, у него для нас ничего нет, — Вулф закатывал рукава рубашки. — Его отчеты обсудим потом, когда я их прочитаю. Материал собирали хорошие работники?

— Да. Лучшие его люди.

— Тогда зачем мне нанимать целую армию, чтобы охотиться за тем же призраком, даже на деньги мистера Сперлинга? Ты прекрасно знаешь, что это такое — отследить коммуниста, — если он коммунист, тем более, нужно не предположение, а доказательство. Пф. Найди его, этот блуждающий огонек. Я определил конечную цель, и мистер Сперлинг согласился. Узнай у него все необходимое. Пусть пригласит тебя к себе домой, неофициально. Познакомься с мистером Рони и составь о нем мнение. Что еще важнее, составь мнение о дочери, чем подробнее оно будет, чем глубже и интимнее — тем лучше. Договорись с ней о встрече. Постарайся завладеть ее вниманием. Ты должен сместить мистера Рони за неделю, максимум за две — такова твоя цель.

— Черт подери, — я укоризненно покачал головой, — мне что же, ухаживать за ней?!

— Называй это, как хочешь, я предпочитаю свою терминологию. Дочь мистера Сперлинга, по его словам, чрезмерно любопытна. Сделай так, чтобы ее любопытство с мистера Рони перенеслось на тебя.

— То есть я должен разбить ей сердце?

— Так ты сможешь предотвратить трагедию.

— Лучше я предотвращу комедию, — я изобразил праведный гнев. — Это уже слишком. Мне нравится быть детективом, равно как и мужчиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но я отказываюсь опускаться до подобного, даже если этот подвиг…

— Арчи! — резко прервал меня он.

— Да, сэр.

— Скажи, со сколькими молодыми женщинами, что проходили по моим делам, у тебя установились личные отношения?

— Их примерно от пяти до шести тысяч. Но не в этом…

— Я тебе предлагаю лишь поменять очередность и установить личные отношения сначала. Что в этом плохого?

— Все, — я пожал плечами. — Ладно. Может и ничего. Как посмотреть. Хорошо, я готов с ней встретиться.

— Вот и прекрасно. Поезжай, а то опоздаешь, — и он направился к полкам с препаратами для растений.