Битва за Салаяк - Юхан Теорин

цеплялась за стволы елей, упрямо не желая покидать чащу.

Мартин распорядился привязать коней в ложбинке рядом с горой. Солдаты потушили факелы, и сам Мартин для пущей верности с головой укутался в свой шерстяной плащ, дабы блеск шлема не выдал его.

Торкилю поручили стеречь коней.

– Будь здесь, – велел ему Мартин. – И смотри не потеряй серебряные палочки.

Неслышно ступая по мягкому мху, солдаты заскользили между стволами елей вслед за Мартином и Габриелем с Корлом на плече.

Внезапно следопыт остановился и поднял руку.

– Туда.

Лес внезапно расступился, и отряд вышел на широкую дорогу, ведущую в Орсу. На другой стороне дороги во мраке темнело три черных бревна. Там стояла бревенчатая изба.

Ни единого звука не доносилось из-за плотно закрытых ставен. Со стороны можно было подумать, что семья безмятежно почивает в своих теплых постелях. Или хутор поразила чума.

Но в действительности все было куда страшнее.

Первое тело Мартин увидел, когда отряд пересек дорогу.

Старик, совсем седой. Он лежал на обочине, уставившись в небо невидящим взором. Исподняя рубаха на груди вся исполосована и залита кровью. Должно быть, его разбудил странный шум снаружи. И он вышел из дома, чтобы проверить…

Солдаты молчали. Мартин быстро провел отряд через кусты брусники и дальше между елей.

Теперь каждый из них держал наготове свой меч.

– Нам нужно быть начеку, – прошептал Мартин следопыту.

Габриель кивнул и поднял руку с сидящим на ней Корлом.

Маленький фей улетел в ночь, словно большая черная оса. Мартин увидел, как он резко обогнул угол дома. И сел на заднюю стену избы.

Одна из ставен там была открыта. Корл влетел туда, и свист его крыльев резко оборвался.

Фей был в доме.

Мартин замер в ожидании, с мечом наизготовку.

Оконный ставень внезапно задрожал. Тихий свист раздался снова, и вскоре Корл опустился на плечо Габриеля и принялся что-то тому рассказывать, быстро двигая крыльями.

Габриель кивал. Затем он поднял голову и взглянул на Мартина.

– Мы пришли слишком поздно.

– Что здесь произошло? – спросил Мартин. – Что он увидел внутри?

– Тела людей, – тихо произнес Габриель. – Отец с матерью и пятеро детишек. Все, кто жил на хуторе… пока не пришли хвитры.

Мартин задержал дыхание. Теперь они должны напасть на Врага в его временном логове, и он будет тем, кто возглавит атаку.

Шепотом он принялся раздавать приказы своим солдатам:

– Вы – обходите сзади, вы – спереди… А вы трое отправитесь со мной к сараю.

В сарае нашлось сухое сено. Солдаты неслышно рассредоточились вокруг дома, пока Мартин не запалил все факелы. Он раздал их воинам, и сам присел на корточки перед бревенчатой стеной.

Хутор по-прежнему безмолвствовал. Мартин поднял руку. И опустил.

Факелы дружно ткнулись в сено, и во мраке ночи взметнулось яркое пламя.

Мартин с солдатами отступили назад и смотрели, как огонь гложет бревна верхнего этажа.

– Враг сейчас сытый, – прошептал Мартин. – Хвитры хорошо поели и теперь спят… Но мы их разбудим.

Пламя расходилось все сильнее. Огонь бушевал уже под самой крышей.

Мартин огляделся. Габриеля нигде не было видно. Опять он куда-то улизнул. Ну ничего, зато его отряд рядом, держит наготове мечи и луки.

Мартин готов был дать сигнал к началу атаки, когда почуял за спиной какое-то движение.

Еловая лапа мелко дрожала. Рядом раскачивалось еще несколько ветвей. Без всякого ветра. Тут что-то неладное. Мартин засомневался, но в конце концов поднял свой меч.

– Вперед! – закричал он.

Почти одновременно с ним глухую тишину ночи разорвали еще несколько криков. Дверь и окна дома хлопнули, из пламени вылетели странные существа. Черные тени бросились на солдат.

– Огонь! – выкрикнул Мартин.

Девять стрел взметнулись в воздух и одновременно поразили легкую цель. Существа взвыли и повалились навзничь.

Все стихло, и в наступившей тишине ушей Мартина коснулся чей-то шепот. Он шел от елей позади солдат.

Мартин повернулся и взмахнул мечом.

– Они прячутся на деревьях! Сзади!

Сотни еловых лап вздрогнули одновременно. В свете пламени блеснули острые зубы.

Враг атаковал со всех сторон.

– Назад! – завопил Мартин, плотнее запахиваясь в свой плащ. – Бежим!

Последнее, что он слышал, прежде чем тьма объяла его, было ржание коней и пение тетивы лука в руках Торкиля, который одну задругой посылал в ночь свои стрелы.

Жизнь после черной смерти

Пробуждение

Ристин Ширококрылая проснулась голодной на своей каменной постели.

Пища?

Мне нужна пища…

Вокруг черным-черно, но Ристин чувствует под собой подстилку из мха. Когда она ложилась спать, подстилка была свежей и толстой. Теперь же она сухая и плоская.

Она лежит на своей постели в Верхнем Покое, на самой вершине замка хвитр, что на горе Салаяк.

Ристин не знает, сколько месяцев она спала.

Ее тело затекло и замерзло. Кожаные одежды высохли и затвердели. Малейшее движение крыльями отдается болью. И голод. Неуемный голод плоти, истосковавшейся по свежей сочной пище.

Ристин поднимает голову и сипит в темноту:

– Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь проснулся?

Хриплая трель ее голоса отдается эхом в Верхнем Покое и замирает.

Тишина.

Ристин была сытой, когда заваливалась в спячку. Голод подкрался к ней незаметно, во сне, через толстый зимний снеговой покров. И стал лишь еще сильнее.

Какое сейчас время года? Все еще темная зима? Или светозарная весна? Ристин не знает. Но ее черные волосы на голове стали гуще. И когти на руках удлинились в два раза.

Она садится. Медленно, чтобы не повредить отощавшие конечности. И не поранить крылья на спине.

Окошки в круглых стенах башни закрыты тяжелыми каменными ставнями. Но Ристин видит белый свет, пробивающийся через щели. Богиня Солнце пробудилась и парит высоко в небе. Значит, теперь уже весна. Она всегда внезапно, безо всякого предупреждения наступает для обитателей Салаяка.

Хвитры спокойно спят зимой в своем замке на горе. Долина внизу занесена снегом, крепостная стена вокруг замка покрыта льдом, и опасность схода лавины удерживает людей на расстоянии от Салаяка.

Весной раньше всех остальных хвитр пробуждается сотня воинов и отправляется на юг. Им поручено набрать первой еды для всего замка. С их возвращением пробуждается королевская семья, и пир длится до самого прихода Богини Солнце.

Отправилась ли Сотня уже в дорогу? Или уже вернулась? Ристин двигает своими заостренными ушками и прислушивается. К счастью, ее слух остался таким же чутким, как и до сна.

Она слышит, как капает талая вода с крыши замка.

Слышит пение птиц в вышине над Салаяком.

И свист ветров внизу в долине.

Вокруг башни так много звуков, но в Верхнем покое пока все тихо. Ристин смотрит на каменные ложа вдоль стен башни. На каждой виднеется недвижная тень. Ристин пробудилась первой в королевской твердыне хвитр.

Она принимается тихонько напевать, чтобы пробудить свой голос к жизни. Чтобы он окреп и стал сильнее.

Ее тело затекло от долгого лежания на каменной постели. Все время, пока она спала, крылья оставались сложенными вдоль спины, и теперь она медленно и осторожно начинает их расправлять.

Шурша, крылья достигают потолка.

Но во мраке Ристин слышит еще один звук: с ложа