Иерей - Евгений Владимирович Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–Я обратил внимание, что ты парень благочестивый. Это очень радует. Не угашай своего стремления к познанию Истины.
Женя не решился поинтересоваться у строго священника, кто он такой. Только потом он узнает, что это старый друг отца Владимира по Архангельской епархии – отец Евстафий.
Когда все стали расходится, отец Владимир подошёл к Жене и сказал:
–Пройдите за перегородку на солее, там вам приготовлено.
Женя немного растерялся от неожиданности.
–Там, там, пройдите.
И указал рукой налево.
За перегородкой оказалась наполненная кагором железная чашка и кусок просфоры.
***
Владимир переехал мост через реку и остановил свой грузовик на обочине дороги. Он вышел из машины и спустился к реке. Умывшись, Владимир присел на песчаный берег и стал смотреть на тихое течение. Сегодня был последний рабочий день, и Владимир не спешил в автопарк транспортного предприятия, где он работал шофёром. Недавно он получил вызов из Архангельской епархии. Его назначили диаконом в храм Успения Пресвятой Богородицы города Архангельска. Священником Владимир хотел стать с детства, поскольку помогая служить своему отцу Николаю Владимировичу в Успенском храме Смоленска, где тот был штатным протоиереем, видел в этом своё призвание. Отслужив в армии, Владимир вернулся в родной Смоленск и тут, на его пути встала, казалось бы, непреодолимая преграда. Смоленский уполномоченный по вопросам религии, зная твёрдый и несговорчивый нрав Шурыкина старшего, заявил: « Вас Шурыкиных и так в епархии перебор». Пришлось Владимиру десять лет крутить «баранку» смиряться и ждать. Но вот перст указующий ткнул и во Владимира. В Смоленск с визитом приехал епископ Архангельский и Холмогорский Исидор и, на Воскресной литургии, обратил внимание на молодого алтарника, хорошо разбирающегося в вопросах богослужения. После недолгой беседы с Владимиром за трапезой после Литургии владыка Исидор, сказав: «Жатвы много, делателей мало!» – предложил ему рукоположение во диакона с дальнейшей службой в Архангельской и Холмогорской епархии.
****
Женя поднимался по лестнице на четвёртый этаж дома, в котором он жил и, проходя мимо почтового ящика, увидел листок белой бумаги. Это было уведомление о получении телеграммы. Он взял его и положил в карман. Был конец июля, и Женя, студент второго курса университета, беззаботно проводил лето у себя дома. К тому же из армии вернулся его друг Михаил, поэтому дома Женя появлялся обычно к утру или забегал пообедать. Вот и сейчас он быстро съел заботливо приготовленный мамой обед. Дома никого не было, видимо родители ушли на огород, а брат отдыхал в детском летнем лагере. Женя немного полежал на диване, посмотрел на часы и, убедившись, что по телевизору ничего интересного не показывают, решил добежать до почты, за телеграммой.
Женщина в окошке внимательно посмотрела на Женю, выдала зелёный листок с текстом телеграммы и попросила расписаться в журнале. Женя автоматически поставил автограф в поле, отмеченном галочкой и, вернув ручку, стал читать телеграмму. «Володя зпт трагически погибла Люся тчк Приезжай отец тчк». Женя поднял глаза, оглянулся. На почте никого не было, женщина в окошке так же пристально смотрела на него.
****
Иерей Владимир читал погребальный чин над женщиной средних лет, гроб стоял посреди зимнего придела храма. Хотя и был конец августа, в углу топилась печка. Вокруг покойной стояло несколько человек: отец, муж с двумя дочерьми, брат с женой и сыном. «Да, не везёт Григоричу",– подумал Владимир: "Двух жён схоронил, а теперь и дочка".
В разбитое окно на левой стене с выломанной решёткой сквозило. Владимир поёжился. Намедни вышел неприятный случай. Он возвращался из города с епархиального собрания, где ему пришлось иметь малоприятную беседу с секретарём правящего архиерея по поводу жалобы на якобы его, Владимира, аморальное поведение. И тут его внимание привлекло разбитое окно и оторванная решётка, которые ещё вчера были целыми и невредимыми. Он подошёл ближе и увидел ноги и зад человека, вылезавшего в окно из храма. Недолго думая, Владимир бросился в дом и вытащил из – под кровати охотничье ружьё. Затем он выбежал на крыльцо и пальнул дуплетом в воздух. Грабитель пробкой вылетел из окна и бросился бежать сквозь кусты к оврагу, через несколько минут на другой стороне лощины завёлся мотор и скрипнули с пробуксовкой колёса. "Судя по движку УАЗик" – подумал Владимир. Немного придя в себя, Владимир вернулся в дом, взял ключи от храма и пошёл осмотреться. В храме на полу валялся мешок, брошенный злоумышленником. Владимир заглянул в него. Там были потир и две старые иконы. Иконы вряд ли уже представляли какую – то ценность, а вот потир был новый. "Надо будет всё это у кого – нибудь из певчих хранить, а то растащат и служить не с чем будет", – подумал было Владимир, но тут другая мысль ожгла его: " Где я видел этого человека? Да это же участковый милиционер из Судиславля!» Ситуация складывалась щекотливая, тут могли не только в служении запретить, а ещё и за вооружённое сопротивление властям привлечь.
Через полгода, в апреле, схоронили и самого Александра Григорьевича.
*********
Женя сидел перед печкой и бросал в огонь бумаги и щепки. На плите закипал чайник. В доме давно никто не жил, и здесь царило запустение, которое дополняли следы, оставленные непрошеными гостями. Служба в армии, беззаботная юность и прочие романтические порывы долгое время отвлекали Евгения от посещения Калинок и, в тоже время, какая – то неведомая сила постоянно влекла его в эти места. И вот теперь он сидел и пил горький" по – калинковски" с ароматом дыма чай, а в окно заглядывали соцветия некошеного разнотравья.
Сутра Женя нарвал "золотых шаров" буйно распустившихся на углу дома и бодро зашагал в Романово. Храм так же возвышенно "парил " над
