Чернильное сердце - Корнелия Функе

Дверь в мастерскую открылась, и девочка вздрогнула.

– Ты всё ещё тут? – удивился Мо. – Иди спать, Мегги.

На его переносице залегла морщинка, которая появлялась только тогда, когда он был чем-то сильно встревожен, а смотрел он сквозь неё, точно его мысли были совершенно о другом. Тревожное предчувствие в сердце Мегги росло и росло.

– Прогони его, Мо! – сказала она, когда Мо привёл её в комнату. – Он мне не нравится.

Мо остановился в дверях.

– Когда ты завтра проснёшься, его уже не будет. Честное слово.

– Честное-честное? Ты не скрещиваешь пальцы? – Мегги посмотрела ему в глаза – она всегда замечала, если Мо лукавил, как бы он ни старался это скрыть.

– Не скрещиваю.

В доказательство он показал руки. Потом он закрыл за собой дверь, хотя знал, что Мегги этого не любила. Девочка прижалась к двери. Она услышала, как кто-то гремел посудой.

«Ага, Рыжая Борода захотел горячего чаю. Надеюсь, он подхватит воспаление лёгких», – подумала Мегги. Он не должен умереть от этого сразу, как мама её учительницы по английскому. Она услышала, как закипел чайник, как Мо поставил на поднос чашки и пошёл в мастерскую.

Когда он закрыл дверь, Мегги предусмотрительно подождала пару секунд, хоть это было и нелегко, а затем снова выскользнула в коридор.

На двери мастерской висела маленькая медная табличка. Мегги знала наизусть то, что было на ней написано. По этим старинным заострённым буквам она училась читать, когда ей было пять лет:

Некоторыми книгами надо наслаждаться, другие – проглатывать; и лишь немногие нужно жевать, а затем хорошо переваривать.

В пять лет ей приходилось забираться на ящик, чтобы разобрать эти буквы. Слово «жевать» она тогда понимала буквально и с отвращением спрашивала отца, зачем он повесил на дверь высказывание какого-то осквернителя книг.

Затем она узнала, что всё это значило, но сейчас её совершенно не интересовали слова на табличке. Она хотела понять другие слова – тихие, почти неразборчивые, которыми обменивались двое за этой дверью.

– Ты не должен его недооценивать! – услышала она голос незнакомца.

Его голос был так не похож на голос Мо. Да и ни один другой голос не был на него похож. Мо словно рисовал своим голосом картины в воздухе.

– Он всё сделает, чтобы заполучить это! – снова услышала она голос Сажерука. – Не сомневайся, он из-под земли тебя достанет!

– Я никогда ему этого не отдам. – Это был уже Мо.

– Но так или иначе он её получит! Говорю же тебе: они взяли твой след.

– И уже не в первый раз! До сих пор мне всегда удавалось от них уйти.

– Да? И как долго это ещё будет, по-твоему, продолжаться? А как же твоя дочь? Только не говори, что ей очень нравится постоянно переезжать с места на место. Поверь, я знаю, о чём говорю: они скоро будут здесь.

За дверью стало тихо. Мегги задержала дыхание, боясь, что её услышат.

Затем снова заговорил отец – нерешительно, как будто слова давались ему с трудом.

– И что… и что я, по-твоему, должен делать?

– Пойдём со мной. Я отведу тебя к ним!

Кто-то из собеседников постучал ложкой по чашке. Обычные звуки казались в тишине очень громкими.

– Ты ведь знаешь, Каприкорн высокого мнения о твоих талантах, и он, несомненно, обрадуется, если ты сам принесёшь ему это. Тот новенький, которого он взял на смену тебе, совсем ничего не умеет.

Каприкорн… Ещё одно странное имя. Гость с трудом его выговорил, как будто это слово могло прокусить ему язык. Мегги пошевелила окоченевшими пальцами. Холод пронизывал её до костей, и она не понимала, о чём говорят двое мужчин, но старалась запомнить каждое слово.

В мастерской снова стало тихо.

– Не знаю… – сказал наконец Мо. Голос его был таким усталым, что у Мегги сжалось сердце. – Я должен подумать. Как ты считаешь, когда его люди будут здесь?

– Скоро! – Слово упало в тишине как камень.

– Скоро… – как эхо, повторил Мо. – Хорошо. Тогда я решу до завтра. У тебя есть где переночевать?

– Найдётся. С этим у меня никогда не было проблем. – Сажерук засмеялся, но смех этот был совсем не весёлым. – Но я бы хотел знать, что ты решишь. Ты не против, если я зайду завтра? Днём.

– Конечно. В полвторого я забираю Мегги из школы, а потом приходи.

Мегги услышала, как отодвинулся стул, и быстро побежала обратно в комнату. Едва она успела притворить за собой дверь, как открылась дверь в мастерскую. Натянув одеяло до подбородка, Мегги лежала и слушала, как отец прощался с гостем.

– Спасибо за предупреждение, – донёсся до неё голос Мо.

Послышались шаги – тихие, нерешительные, словно гость медлил, потому что сказал ещё не всё.

Наконец он ушёл, а дождь продолжал барабанить по окну мокрыми пальцами.

Когда Мо вошёл в её комнату, Мегги быстро зажмурила глаза и постаралась дышать ровно, как будто она крепко спала.

Но Мо был не глуп. Иногда он был даже чертовски умён.

– Мегги, вытащи ногу из-под одеяла, – сказал он.

Девочка неохотно выставила наружу всё ещё холодную ступню и положила её в тёплую руку отца.

– Так я и знал: ты шпионила. Хоть раз ты можешь меня послушаться?

Отец со вздохом накрыл её ногу тёплым одеялом. Он сел на кровать, потёр руками уставшее лицо и посмотрел в окно. У него были чёрные, как шерсть крота, волосы. А белокурые волосы Мегги достались ей от мамы, которую она знала только по выцветшим фотографиям. «Радуйся, что ты больше похожа на неё, чем на меня, – говорил Мо. – Моя голова плохо бы смотрелась на твоих плечах». Но Мегги очень хотела быть похожей на него, ведь на свете не было другого лица, которое бы она так любила.

– Я всё равно ничего не поняла из того, что вы говорили, – пробормотала она.

– Хорошо.

Мо смотрел в окно, словно Сажерук всё ещё стоял во дворе. Затем он встал и направился к двери.

– Попытайся немного поспать, – сказал он. Но Мегги совсем не хотела спать.

– Сажерук. Что это за имя? И почему он называет тебя Волшебным Языком? – спросила она, но Мо не ответил. – А тот, что ищет тебя… я слышала. Каприкорн. Кто это?

– Уж его-то тебе совсем не нужно знать, – ответил отец, не оборачиваясь. – Я думал, ты ничего не поймёшь. До завтра, Мегги.

На этот раз он оставил дверь открытой. Свет из коридора падал на её кровать. Он смешивался с ночной темнотой, проникавшей сквозь окно. Мегги лежала и ждала, пока темнота не исчезнет совсем и не заберёт с собой тревожное предчувствие в её душе.

Лишь много позже она поняла, что все беды начались не этой ночью.

ТАЙНЫ

– Ну а что делать этим детям, если у них нет книжек со всякими историями? – спросил Нафтали.

На что Реб Цебулун ответил:

– Им нужно примириться с этим. Книжки с историями – это ведь не хлеб. Можно и без них прожить.

– Лично я прожить без них не смогу, – возразил Нафтали.

Мегги проснулась ещё до рассвета. Полог ночи над полями стал заметно светлее, как будто полинял под дождём. На часах было почти пять, и Мегги хотела уже повернуться на другой бок, чтобы поспать ещё, как вдруг почувствовала, что в комнате кто-то есть. Испугавшись, она вскочила и увидела Мо – он стоял возле её шкафа.

– Доброе утро, – сказал он, складывая в чемодан её любимый свитер. – Прости, я знаю, ещё очень рано, но нам придётся уехать. Хочешь, я сварю на завтрак какао?

Мегги сонно кивнула. В саду пели птицы, как будто они проснулись уже несколько часов назад.

Мо положил в чемодан ещё какие-то вещи, закрыл его и понёс к двери.

– Надень что-нибудь тёплое, – сказал он, – на улице холодно.

– Куда мы? – спросила Мегги, но отец уже вышел из комнаты.

Она растерянно посмотрела в окно, словно ожидая снова увидеть там незнакомца, но во дворе лишь прыгал дрозд по мокрым камням. Мегги надела брюки и поплелась на кухню. В коридоре стояли два чемодана, сумка и ящик с инструментами Мо.

Отец сидел за столом и делал бутерброды в дорогу. Он попытался улыбнуться, но Мегги заметила, что отец чем-то встревожен.

– Мо, мы не можем уехать, – сказала она. – Каникулы начнутся только через неделю.

– Ну и что? Разве тебе впервой приходится бросать учёбу, когда я получаю заказ?

Он был прав. Это происходило довольно часто: если какому-нибудь букинисту, коллекционеру или библиотеке нужен был переплётчик, Мо приглашали очистить несколько старых книг от пыли и плесени или заново их переплести. Мегги считала, что слово «переплётчик» не совсем подходило к профессии отца, поэтому пару лет назад она смастерила на его дверь табличку с надписью: «Мортимер Фолхарт, книжный врач». И этот врач никогда не выезжал к своим пациентам без дочери. Так было и будет всегда, что бы там ни говорили учителя в школе.

– Как насчёт ветрянки? Или я уже говорил об этом учителям?

– В прошлый раз. Когда мы ездили к этому типу с библиями. – Мегги пристально посмотрела на отца. – Мо, нам надо ехать из-за… вчерашней ночи?