Старшая сестра - Воронкова Любовь Федоровна

ВЕТКА ДУБА

Зина шла по лесу и молча любовалась деревьями, тронутыми красками сентября.

Конец лета был дождливым и холодным, поэтому не пожухли еловые лапы и трава на лесных полянках зеленела свежо и ярко. И от этой яркой зелени ещё жарче пылали красные осинки и ещё желтее казались листья берёз, а белые стволы их с тёмными чечевичками словно светились под солнцем. Зина придёт домой и непременно нарисует вот эту семейку тонких плакучих берёзок с золотой россыпью листьев у подножия, на зелёной траве.

Зина очень любила рисовать и по рисованию была первая ученица в классе. Но сама она никогда не была довольна своими рисунками – на бумаге всё получается не так, как хочется, и не то, что видит глаз.

Девочки разбрелись по лесу. И всюду, среди кустов и деревьев, мелькали их цветные шапочки и платки, отовсюду слышались голоса, которые в прозрачной тишине звучали особенно звонко.

Тропинка, полузаросшая травой, вела к станции. Учительница Елена Петровна вышла на эту тропинку и приставила руки ко рту, изображая, что трубит в трубу:

– Ту-ру-ру! Собирайтесь ко двору!

– Идём! Собираемся! – отозвались со всех сторон девочки.

Солнце ложилось тёплым румянцем на запрокинутое смеющееся лицо учительницы. Она была молодая, каштановые волнистые волосы её блестели на солнце, и в тёмно-карих глазах сверкали живые искорки.

– Тра-та-там! Тра-та-там! – опять затрубила Елена Петровна.

И множество задорных голосов подхватило:

– Собирайтесь ко дворам! Собирайтесь ко дворам!

Девочки развеселились: так играла с ними Елена Петровна, когда они были ещё маленькими.

Оживлённые, посвежевшие после дня, проведённого в лесу, девочки возвращались на станцию. У каждой была охапка красных и жёлтых листьев. Говор не умолкал: одна нашла старую голубую сыроежку, другая видела белку, а третья слышала шорох и шум в кустах – наверно, там пробежала лисица…

К Зине подошла её подружка Фатьма Рахимова:

– Посмотри, какую я ветку нашла – дубовую, с жёлудями!

Зина потрогала пальцем блестящие светлые жёлуди.

– Какие хорошенькие! Маша, Маша! – позвала она. – Поди сюда, посмотри!

Маша Репкина, невысокая, крепкая, круглолицая, гладко причёсанная на прямой пробор, быстро подошла к ним. Она взглянула на жёлуди и отстранила ветку, которую протянула ей Фатьма.

– Девочки, – сказала Маша, глядя куда-то в берёзовые вершины, – давайте тихонько попрощаемся с лесом!

Зина засмеялась и обняла её за плечи. Маша Репкина, староста класса, всегда такая сдержанная и суровая, здесь, в лесу, вдруг дала волю своим чувствам.

– Прощай, лес! До свиданья, берёзы! – прошептала Зина.

– До свиданья, красные осинки! – подхватила Фатьма.

И Маша добавила:

– До свиданья!..

Они все три тесно шли рядом, касаясь плечами друг друга, и, притихшие, прощались с деревьями и полянками, с лесной тишиной.

Зина глядела на жёлтые и красные деревья, на зелёную густую хвою ёлок, на коричневые и серые стволы. Сердце было полно безотчётной, неясной радости. Как это хорошо, что они идут по лесу в такой тихий закатный час! Хорошо, что подруги идут рядом с ней! Хорошо, что впереди слышен милый голос любимой учительницы и её светлая кофточка мелькает среди веток! И вообще, как всё хорошо на свете!

Вдруг почему-то мелькнула мысль о маме. Если бы ещё и мама никогда не болела… А она часто болеет. Зина даже боялась радоваться – так, чтобы от всей души. Только обрадуешься чему-нибудь, но тут сразу и вспомнишь про маму – а вдруг она опять лежит с мокрым полотенцем на сердце?

Мысли её прервала Маша.

– Девочки, – сказала она, – давайте всегда дружить, а? Вот так – крепко дружить, помогать друг другу во всём… И в уроках. И в жизни.

– И в жизни, – повторила Зина. – Да, и в жизни.

– А как узнаешь, что случится в жизни? – задумчиво, будто глядя куда-то в своё будущее, сказала Фатьма. – Сейчас я вас очень люблю, девочки. А что дальше… когда мы вырастем? Я не знаю… Не знаю…

– Значит, ты не обещаешь всегда дружить с нами? – огорчённо спросила Зина. – Да? Ну так и скажи: не обещаю.

Фатьма нерешительно повторила:

– Не знаю. Сейчас очень вас люблю. А пока буду любить, до тех пор и дружить буду.

– А я обещаю, – сказала Зина. – Ведь мы шестой год вместе – в одной школе, в одном классе… И не можем обещать?

– Я обещаю, – сказала Маша.

– Я обещаю тоже! – раздался вдруг сзади голос Тамары Белокуровой.

Девочки удивлённо оглянулись, а Тамара, разняв руки Зины и Фатьмы, втиснулась в середину.

– Я всё слышала, – сказала она, – всё! И я хочу тоже быть с вами.

Зина не ожидала этого и немножко растерялась. Белокуровы приехали недавно. Тамара первый год училась в их классе, и девочки ещё очень мало знали её.

Зине не совсем нравилась Тамара – смелая в обращении с людьми, немножко развязная не только с подругами, но и со взрослыми. Чувство недоверия мелькнуло в душе, но Зина тотчас отогнала это чувство: не отталкивать же человека из-за пустяков, если этот человек обещает тебе быть другом на всю жизнь!

– Девочки, вы принимаете меня? – спросила Тамара, глядя по очереди на подруг своими чёрными быстрыми глазами.

– Конечно, принимаем! – живо отозвалась Маша. – Мы очень рады! Конечно! Почему же нет?

– Мы рады… – тихо повторила Зина.

А Фатьма промолчала. Она не знала, рада ли Тамаре, и не сказала ничего, чтобы не сказать неправды.

Елена Петровна была уже далеко впереди. И девочки, весь шестой класс, гурьбой спешили за нею. Отстали только эти четверо.

По сторонам тропинки поднимались неподвижные деревья, среди их стволов уже сгущался зелёный сумрак, и казалось, что лес приумолк и внимательно прислушивается к тому, что говорят девочки.

– Только надо нашу дружбу обязательно закрепить, – озабоченно наморщив брови, сказала Тамара.

Маша удивилась:

– Как – закрепить?

Тамара снисходительно пожала плечами:

– Ну, клятвой, конечно.

– А зачем нам клятвы? – не могла понять Маша. – Мы же пионерки!

– Мало ли что! – возразила Тамара. – А всё-таки так крепче. Так уж на всю жизнь.

Маша усмехнулась:

– Ну, как хотите!