Приглашение в зенит (авторский сборник) - Георгий Гуревич

А испуганная Екатерина, нагрузив корабли драгоценностями, плывет за море выпрашивать помощь. Куда именно? Едва ли в родное свое герцогство Ангальт–Цербсткое, захудалый удел, немецкое захолустье, где только прозябать на хлебах у родни. Может быть, к Фридриху в Потсдам — ведь он же сватал ее за русского наследника. А может быть, в Англию, извечную покровительницу всех свергнутых монархов.

Тут у автора (не у героя, не у историка Тихомирова) благодарная, но тяжелая задача определить судьбу всех исторических лиц. Благодарная, потому что лица эти хорошо известны, столько выразительных характеров, никого не надо выдумывать. Тяжкая и трудоемкая, поскольку много этих известных лиц, и судьбу надо определить в соответствии с характером. Как поведут себя, куда денутся фавориты Екатерины — во главе с Григорием Потемкиным, еще не князем Таврическим? Конечно, верный матушке–государыне Суворов до последней капли крови будет защищать подступы к Санкт–Петербургу. Как будут действовать молодые, прогрессивные, Новиков например? Едва ли встанут на сторону восставшего народа. На счет Державина известно, он пытался изловить Пугачева; Суворов его опередил. Боюсь, что все исторические лица окажутся в армии царицы или же в эмиграции. А Радищев? Ведь он уже написал, что “самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние”.

Но это уже развитие событий. Основной вопрос: мог ли Пугачев остаться царем на Москве? И что было бы после?

Общеизвестно, что все крестьянские восстания в Европе кончались разгромом. Крестьянское войско непрочно. Недаром деревенская община называется словом “мир”. Символический омоним. Мир земледельца — это его деревня. За свою деревню он сражается самоотверженно, чужая губерния его уже не волнует. В дальних походах он теряет пыл, норовит удрать в свою избу, в свою семью. И с восставшими рабами было подобное: они восставали, чтобы вернуться на родину. Войско Спартака таяло после побед — целые полки покидали его.

Но планета велика, у человечества тысячелетняя история, всякое бывало, любые найдешь примеры. Были победоносные восстания рабов, в Египте и в Финикии. Были крестьянские цари в Индии и Китае. В истории они не оставили никакого следа. Неведомо, почему их победа не дала ощутимых результатов.

Именно это интереснее всего в нашей если–истории.

Допустим, Пугачев укрепится в России. Что произойдет? Вся история свернет или, поколебавшись туда–сюда, выберется на привычный путь?

Поход на Москву — только первый этап в трудном восхождении царя Лже–Петра. Хорошо, вот он въехал в Кремль, отпраздновал победу. Дальше что?

Мы понимаем, что предстоят большие трудности, внешние и внутренние.

Внешние трудности — это прежде всего интервенция.

По всей вероятности, без интервенции не обошлось бы.

Во всяком случае, за революцией во Франции — в 1789 году, то есть вскоре после пугачевского времени последовала дружная интервенция Англии, Пруссии, Австрии, Испании, Голландии, Сардинии. Правда, последовала только через три года — в 1792–м. И еще можно заметить, что Россия в той интервенции не участвовала. Русская императрица при всей своей ненависти к восстаниям предпочла обделывать свои дела — теснила Турцию (именно тогда Суворов штурмовал Измаил) и кромсала Польшу.

А что могло произойти в параллельном мире после победы Пугачева? Пожалуй, обстановка была более или менее благоприятна для него. Англия не смогла бы принять участия в интервенции. У Англии восстали свои собственные американские колонии, это произошло в апреле 1775 года. Ближайшие соседи России — Швеция, Турция и Польша — находились в упадке. Швеция так и не оправилась после разгрома при Петре I, в самом худшем случае попыталась бы захватить только Петербург. Польшу раздирали междоусобные споры своевольных панов. Турция только что потерпела поражение в войне с Россией, рада была заключить мир. Кто же мог собраться выручать Екатерину? Пруссия и Австрия? Но они столько воевали друг с другом. Именно в те годы соперничали из‑за влияния на Саксонию и Польшу. Право, умный дипломат мог бы их перессорить. Были у Пугачева умелые дипломаты? Нет, пожалуй. Возможно, какие‑нибудь карьеристы перекинулись бы к нему в Москве. Ненадежный народ. Может быть, мне взять на себя миссию посла, отправиться в Берлин или в Вену? Но это не по правилам игры. Разыгрываем варианты истории, а не влияние на судьбы народов всезнаек из будущего.

Нет, пускай Пугачев обходится своим умом. Уж коли взялся за роль царя…

Кстати, о роли царя. В Москве придется играть ее всерьез, чтобы и народ видел государя, привыкшего жить во дворце, чтобы и послы являлись к монарху на церемониальный прием, с придворными, фрейлинами, балами, как в Петербурге бывало при подлинном Петре III.

Деньги нужны на эту показную роскошь.

Впрочем, не показное решает. Послы могли делать вид, что принимают Пугачева за Петра, если свои европейские споры были для них важнее усмирения чужих холопов. Тогда расстояния были длиннее, казалось, что Россия на краю света. Не вмешивается в европейские дела, и прекрасно. Австрия снова могла затеять свару с Пруссией, Франция — с Англией.

Но всех не перессоришь. Через год–другой, оправившись, могли бы накинуться на Россию шведы или турки.

Значит, нужна регулярная армия, хорошо вооруженная, нужны ружья, пушки, порох… И заводы, льющие пушки, и рабочие на заводах. И умелые офицеры, способные бить шведов и турков. И рекруты. И деньги. Золото. Серебро. Медь.

Восставшая армия кормит сама себя. Победоносная кормится за счет противника. Обороняющуюся нужно кормить. Хлеб. Лук. Капуста на щи. Мясо на приварок. Вино. Лошади. Телеги. Сбруя.

Бунт кормится реквизициями. Но отобрать можно один раз. Регулярную армию надо содержать, заводы и рабочих надо содержать.

Московскому царю приходится думать об устройстве государства.

Где брать золото? В рудниках? Кому работать в рудниках? Как их кормить? Откуда хлеб? Откуда щи и мясо?

Налоги. Налоговая система. Сборщики налогов. Транспорт. Дороги. Дорожная повинность. Приход. Расход. Экономика.

Пугачев вынужден подумать. И обязан подумать за него историк–консультант. Если не обдумает, не стоит и вмешиваться, советы подавать: “Не на Дон идти, на Москву!”

В самом деле, какой экономический строй установит победоносная крестьянская революция?

Хронологически к Пугачеву близки две революции: Великая французская и американская.

Французская, как известно, обернулась Наполеоном. На то были две причины. Французская буржуазия, оттесненная англичанами от рынков, жаждала завоеваний, хотя бы в Европе. И охотно пошло на завоевание французское крестьянство, жившее в густонаселенной, перенаселенной стране. Рядовой французский капрал тоже зарился на чужие земли. Наполеон сказал перед итальянским походом: “Солдаты, вы голодны и босы, я поведу вас в земли, где все в изобилии”. Французские бесштанники кинулись грабить Италию под лозунгом освобождения от королей, под лозунгами свободы, равенства и братства.