Александра - Олег Ростов

В итоге коньки у них получались не очень, так как нога хлябала в них и устоять на таких на льду было проблематично. Наш сапожник только посмеивался. Заказы от левых лиц не брал, объясняя отказы большой загруженностью. Даже боярам отказывал и купцам.

Как-то в Корпус приехал Великий Князь. Это было уже к вечеру. Он стал смотреть, как я учила своих хоккейных легионеров двигаться на коньках. Сама я была в той одежде, в которой каталась с Еленой на Москве-реке. И коньки у меня были для фигурного катания. Василий был с малой свитой, с десяток бояр и охрана. Наблюдая за тренировкой, как будущие легионеры пытаются устоять на коньках, Государь улыбался. Некоторые бояре стали посмеиваться, мол как коровы на льду. На что Василий возразил:

— А сами то можете вот так красиво, как Царевны прокатиться? Нет? Тогда чего смеётесь?

Я подъехала к бортику.

— Правильно, Государь. Они только учатся. Но обязательно научатся. А то, что неумело и падают всё время, это пройдёт ибо как сказал один поэт, о сколько нам открытий чудных готовит просвещения дух и опыт, сын ошибок трудных и гений парадоксов друг. Это он об учении. А ещё говорят так, век живи, век учись, ибо ученье свет, а не ученье тьма.

Василий засмеялся. Посмотрел на бояр,

— Слышали, что Царевна Александра сказала? Вот, её устами глаголет истина. Неучей у нас и так хватает, а вот умельцев маловато. Ну что же, Саша, будем надеяться, что увидим захватывающую игру по имени Хоккей.

— Увидим, Государь, обязательно увидим.

Позже, уже в Кремле он стал интересоваться, как долго я училась так ловко кататься на коньках?

— Василий, а хочешь я тебя научу?

— Меня? Скажешь тоже. Поздно мне учиться, чай не отрок безусый. Сама подумай? Вот выйду я на лёд и буду там, как твои кадеты, словно корова на льду. Увидят меня люди, что скажут? Нет, Александра.

— Зря, Василий. А то, что по началу неумело будешь делать, так это простительно. Ты же учиться будешь. А учиться никогда не зазорно. Но как пожелаешь. Но всё же я закажу тебе коньки, хорошо? А ты потом уже сам решишь, будешь учиться на коньках стоять или нет.

— Делай, как знаешь.

Всю зиму мы с Еленой учили будущих хоккеистов. Учили не только стоять на коньках и пытаться двигаться, хотя этому отдавали большую часть обучения, но ещё и умению владеть клюшкой и удерживать шайбу. Это делали не на коньках, но на льду и в полной экипировке. Сколько было сломано клюшек, разбито шайб, всё же они были деревянными и тоже раскалывались. Постепенно народ ощутил азарт от игры, пусть пока и не на коньках. На коньках им было ещё рано играть.

Но по мимо хоккея, конечно же на мне оставался ещё и учебный процесс в Корпусе. А так же врачебная практика, так как болящих меньше не становилась. Хорошо хоть, что основную массу страждущих взяли на себя Дарёнка с Фросей и девушки, которых я определила им в помощницы. Так же и некоторые кадеты, которые проявили интерес к медицине. С этими приходилось заниматься особо, ибо будущие хирурги, а тем более военно-полевые, это было для нас самым ценным. А кроме этого, ещё и работа с литейщиками, с которыми я встречалась, особенно с Петром Фрязиным и Борисом. Моими главными литейщиками и оружейниками. Общение с итальянцами, особенно с Джироламо Фракасторо! Ведь он пытался сделать для меня линзы. И он сделал три выпуклых и две вогнутых. Сделал он это в январе, после нашего с Еленой Нового года. Всё же мы с ней привыкли встречать Новый год с 31 декабря на 1 января. Хотя на Руси в это время Новый год встречали 1 сентября. Так повелось ещё с середины 14 века, когда Новый год на Руси перенесли с 1 марта на первое сентября, в день праздника Симеона первого столпника, в соответствии с решениями Никейского собора христианской церкви. Я на радостях, даже расцеловала Джироламо, от чего вогнала его в смущение. Линзы получились удачными и прекрасно отшлифованными. Заказала у ювелира, или как их на Руси называли — златокузнеца сделать сам микроскоп. Всё объяснила и показала. Нарисовала чертёж. Работа по микроскопу была очень тонкая, поэтому, кроме златокузнеца с ней справится никто бы не мог. Корпус микроскопа я велела сделать из бронзы или из латуни.

Коньки всё же я Василию заказала. Лезвия ему выковал кузнец, отполировал их. Ботинки должен был сделать сапожник, который уже делал их для нас с Еленой и продолжал делать по заказу для моих хоккеистов. Узнав, что надо ехать в Кремль и взять размер ноги Государя, сапожник испугался.

— Помилуй, Царевна. Как так можно?

— Я не поняла? Что можно?

— С Государя мерку снимать. Кто он и кто я, маленький человек.

— Ничего, маленький человек, снимешь так же, как снимал с меня. Заодно подрастёшь.

Мастер снял с ноги Василия мерки. Великий Князь смотрел на сапожника заинтересованно.

— Значит, это ты коньки Царевнам сделал?

— Я Великий Государь, по указанию Царевен. Кто я такой, чтобы им отказать. Пришлось делать.

Василий усмехнулся.

— Ну да, они умеют настаивать на своём. Палец в рот не клади, откусят по самое плечо.

— Истину говоришь, Государь. Не откажешь им.

Когда я проводила его на выход из Кремля, сказала:

— Ботинки будешь делать из кожи чёрного цвета. Туда сделаешь вставки из кожи белого цвета, понятно?

— Как это, Госпожа?

— Я тебе покажу и расскажу. Завтра придёшь в терем к Вяземским.

— Как повелишь, матушка-Царевна. — Он низко поклонился в пояс.

Вспоминая сейчас всё это, я улыбалась. Мастер сделал коньки для Государя. Черные с белыми вставками, как я ему и сказала. Красиво получилось. Принесла ему эти коньки. Положила на стол.

— Вот, Василий, коньки тебе. Ни у кого таких нет. И у нас с Еленой тоже. Ну а ты смотри на них и решай, будешь учиться или нет. А если не будешь, то пусть они лежат у тебя. Это мой подарок тебе.

В эту зиму он так и не решился начать учиться кататься на коньках. Посидела ещё по вспоминала. Потом занялась работой. Микроскоп у меня был. Самое, что главное, это я смогла в него при определённой фокусировке, разглядеть клетку. Да-да, самую обыкновенную клетку с тонкого листика луковицы. Чему очень обрадовалась. Потом рассматривала капельку воды. Разных амёб и инфузорий-туфелек. Дала посмотреть Джироламо. Он смотрел в микроскоп долго, когда поднял взгляд, в его глазах была паника и смятение.

— Что это, ваше Высочество?

— А это, дорогой мой Джироламо, мельчайшие существа, невидимые нашему глазу. Они живут везде. В земле, в воде, даже в воздухе летают. Просто мы их не видим. Пока человек здоров, они не могут проникнуть внутрь организма. Наша кожа защищает нас, как доспехи рыцаря, перед этими существами. В носу у нас есть волоски, которые при дыхании не дают им попасть через нос. Но они могут попасть через рот, если ты ешь грязную или плохо приготовленную пищу. Могут проникнуть через рану, как через пролом в крепостной стене. Но у нас, Джироламо, внутри есть своя стража, тоже такие существа, порождённые нашим организмом. Они вступают в бой с чужаками. И чаще побеждают их. Но бывает так, если чужаки очень сильные, то эта борьба затягивается. Человек начинает болеть, так как чужаки, начинают питаться человеком изнутри и отравлять его своими выделениями. Если человек выздоравливает, это значит внутренняя стража наша победила чужаков и захватчиков. Если человек умирает, это значит организм сдался, и наша внутренняя стража уничтожена. Всё как у людей, Джироламо. Поэтому, перед едой обязательно мой руки с щёлоком или мылом. Кстати, моя сестра делает хорошее мыло. Его у неё много кто покупает, кто не хочет быть грязнулей. Когда пользуешь, лечишь больного, надень маску, перчатки и тщательно мой руки, как перед приёмом пациента, так и после. Это элементарные правила предосторожности, чтобы не заразится самому и не причинить вред своему клиенту. Понятно?

— Понятно, принцесса. Скажи, а где ты всё об этом узнала?

— Из книг, написанных древними. Они всё это знали. А потом следующие поколения, потомки об этом забыли в период тёмных веков варварства. Ведь не даром говорят, что всё новое, это хорошо забытое старое.

— А где можно эти книги прочитать?

— Увы, Джироламо. Я не знаю где эти книги сейчас. У меня только одна, по хирургии.