Равные звездам - Евгений Лотош

Словно во сне, Карина смотрела, как шаман медленно, слегка враскачку, пересекает небольшое пустое пространство между толпой и солдатами и останавливается в нескольких шагах перед оцепеневшим от такой наглости Цомом.

— Зачем ты прилетел сюда, солдат Дракона? — спросил шаман, и его хорошо поставленный голос раскатился над затихшей площадью. — Тебя никто здесь не ждал.

— Я не отчитываюсь перед бродягами! — надменно заявил Старший Коготь. — Но тебе, шаман, повторю: я прилетел сюда, чтобы раз и навсегда покончить с этой глупой историей. Деревню ожидает суровое наказание.

— А что станет с заложницами? — поинтересовался шаман. — С женщинами с востока? С Избранной Дочерью? Ты намерен причинить им вред?

— Не существует никакой избранной дочери, — внезапно спокойным тоном ответил Старший Коготь. — Существует лишь восточная шлюха, у которой не доставало ума сидеть тихо в надежде прожить лишний день. Ее время истекло, как истекло и твое. Вы все умрете сегодня. Сейчас.

Младший Коготь резко вздохнул и вздрогнул.

— Что такое, Дурран? — поинтересовался Цом, поворачивая к нему голову.

— Но момбацу сан Шай приказал охранять ее три недели… — хрипло пробормотал мужчина. — Три недели еще…

— Момбацу сан Шай приказал мне поступить с ней по моему собственному усмотрению. Дурран, ты что, защищаешь ее? — Старший Коготь шагнул к нему и свободной рукой вздернул его подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. — Я вижу, что ты действительно забыл о дисциплине. Ты сам убьешь ее. Сейчас же!

Его голос хлестнул Младшего Когтя как кнутом. Тот дернулся.

— Я… — прошептал он, облизывая губы. Его взгляд поверх плеча своего господина устремился на Карину, и та явственно разглядела в них ужас. Не то чувство, когда боишься за себя — такой ужас, который можно испытывать только за других.

И только сейчас она полностью осознала, что происходит.

Люди Дракона прилетели сюда, чтобы ее убить. Ее — и Цукку.

Вот и наступил тот момент, который снился ей в скоротечных ночных кошмарах, заставляющий ее просыпаться среди ночи в холодной испарине. Тот самый момент, который, как она всегда знала, однажды наступит. Время Та, когда ей предстоит окончательно решить — умереть самой или сражаться, обрекая на смерть окружающих. Ну почему, почему именно сегодня? Завтра или послезавтра до Муммы наконец-то добрались бы свои!..

И она так и не решила, что станет делать.

— А теперь слушай меня, Старший Коготь! — властно сказал Панариши. — Слушайте меня, солдаты Дракона! Духи вещают моими устами, и боги смотрят на вас моими глазами! Объявляю вам, что замысленное вами — мерзость перед лицом невидимого мира. Духи не простят вам смерти Избранной Дочери и жестоко покарают вас. Вы не сумеете скрыться от их мести ни под корнями гор, ни за восточным морем. Опустите оружие — сейчас же!

Солдаты Дракона испуганно попятились, опуская стволы автоматов. Многие снова принялись творить охранные знаки. Однако Старший Коготь лишь нехорошо усмехнулся.

— Мне случалось слышать от шаманов угрозы и похуже, — лениво сказал он. — Как раз перед тем, как я укорачивал их на голову. И что-то ни разу ни один дух не пришел за мной. Шаман, ты свою судьбу выбрал. Ты умрешь вместе с восточной потаскухой, которую так яро защищаешь.

— Оставь его, Цом! — резко сказала Карина, выступая вперед. Как же прикрыть от них Цукку, чтобы та не пострадала в случае, если завяжется схватка. Прикрыть? Солдаты вокруг явно получили инструкции заранее, и теперь она находилась под прицелом полутора десятков автоматов — не считая оружия в руках местных солдат, которое пока что смотрело в землю. Слишком много для нее даже в оптимальных условиях. И слишком, слишком много сейчас.

Она не хочет умирать!

Но она не может допустить, чтобы из-за нее погибли другие. Ей — и Цукке — все равно не выжить, и остается лишь надеяться, что их смерть окажется быстрой и не слишком болезненной. Значит, остается лишь умереть с достоинством — и не допустить, чтобы пострадал кто-то еще.

— Оставь его, Цом! — повторила она. — Он всего лишь шаман, один из тысяч. Такой же суеверный, как и все вы. Тебе нужна я? Ну так убей меня. Или ты боишься самостоятельно запачкать руки кровью беззащитной женщины?

— Я не боюсь! — рявкнул Цом, резко разворачиваясь к ней. — Каждый, кто осмеливается сказать мне такое, умирает! Ты готова подохнуть, синомэ? Встань на колени и опусти голову — и твоя смерть окажется легкой. Попытайся сопротивляться — и ты все равно умрешь. Но за такое мои люди убьют половину жителей деревни! Выбирай!

— Ты настолько перепуган, что не осмелишься выстрелить, пока я не встану на колени? — усмехнулась Карина, чувствуя, как внутренности сжимаются в ледяной ком. Пусть он ее убьет — но на колени перед ним она не опустится!

— А кто сказал, что я стану в тебя стрелять? — ощерился Старший Коготь. — Умри!

Его меч все еще оставался опущенным к земле. Из этого положения Старший Коготь и нанес удар. Его тоскала должна была раскроить Карине живот снизу вверх, а потом рубящим ударом сверху отделить ее голову от тела или развалить его от плеча до паха. Однако ее тренированное тело мастера Пути, развернувшись назад и влево, автоматически уклонилось от острия, свистнувшего перед самым ее носом. И пока клинок по инерции продолжал подниматься, она подшагнула вперед и влево, правой рукой подтолкнула предплечье противника вверх и вперед, а одним из манипуляторов ухватила его за шею и в развороте дернула на себя. Потерявший равновесие Цом закружился вокруг своей оси и рухнул навзничь, запнувшись о второй манипулятор. Попутно она придержала его правую руку, перехватив и вырвав рукоять меча из ослабевшей хватки. На мгновение потерявший дыхание от удара спиной о землю Старший Коготь замер, увидев перед лицом киссаки собственной тоскалы. Карина тоже замерла, растерянно глядя на него. Она отобрала меч — и что дальше?

— Понятно, почему ты так ее боишься, Цом! — насмешливо и громко сказал Панариши. — Ты свою железку и держать-то толком не умеешь.

— Вы все поплатитесь! — пересохшим горлом прокаркал посеревший от унижения Цом. — Тебя предупреждали, шлюха! Солдаты! Убить их все…

Грохнул выстрел, и голова Старшего Когтя дернулась. На его лбу появилась небольшая красная точка, а земля под головой неожиданно окрасилась большой серо-красной кляксой. Лужица крови начала растекаться в стороны по земле, неохотно впитываясь в утоптанную глину. Карину затрясло. Перед ее глазами внезапно всплыла другая сцена: блеснувший в воздухе клинок Шая, катящаяся по земле голова — и точно так же растекающаяся по земле лужа крови…