Гранд-адмирал. Превосходство (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Так же делали на борту машины командира «Разбойной эскадрильи» Веджа Антиллеса — противника, с которым Креб намеревался сойтись в схватке. Когда-нибудь.

Но больше всего его поразила лазерная гравировка, тянущаяся по срединной продольной несущей балке левой плоскости.

«Беспощадный и милосердный».

Две противоположности, которые он в себе сочетал. По ее мнению. Сам же Креб был настроен скептически ко второй половине гравировки.

И уж тем более не был доволен появившимся «художествам».

Ни одно из этих «нововведений» не регламентировано уставом. Наоборот, оно прямо запрещалось. Машины эскадрильи не должны быть идентифицированы противником ни по одному из внешних признаков — чтобы он не мог определить кто из пилотов является более опасным противником, а кто — новичком.

И в то же время, столь незамысловатый и логичный ход не остался для него пустой тратой краски и времени, потраченного на гравировку. Это… Символ признательности?

Девушка провела немало времени, чтобы выяснить количество сбитых им машин противника. А значит, она получила разрешение на доступ к этой информации. И выдать его мог только командир корабля. Как и разрешить подобную вольность с машиной. Значит… Не так уж все и незаконно.

Наверное.

Но по крайней мере это приятная неожиданность. Потому как он и сам

Лейтенант Креб посмотрел в дальнюю сторону помоста, туда, где по лесенке уже спускалась Тиа. На мгновение девушка задержалась, бросив на него прощальный взгляд. Креб едва заметно кивнул ей в знак признательности.

Тви’лечка не отреагировала, продолжая спускаться по лестнице.

Молодой лейтенант бросил взгляд на хронометр.

Двадцать минут до запланированного вылета.

Он может броситься сейчас за ней, догнать, попросить прощения за свою резкость и объяснить какое именно положение внутренних нормативных актов Пилотского корпуса она по незнанию нарушила из-за своих благородных намерений. И так же бегом вернуться назад.

Но это было бы глупо.

Командиры не бегают — это вызывает у подчиненных либо смех, либо панику. И уж тем более не отвлекаются на личные дела перед вылетом на боевое задание.

Он всегда сможет поговорить с ней после возвращения из миссии. Раз она получила одобрение на то, чтобы стать кадетом, то капитан Пеллеон видит в ней толк, а сотрудники ИСБ, которые есть на борту корабля, явно ее проверили и сочли достойной.

Нет, девушке нужно объяснить строгие правила, которые царят на Имперском флоте. Объяснить до того, как она попадет в учебку и эти прописные истины вобьют ей в голову хочет она того или не хочет. Он сможет объяснить все так, чтобы у нее не возникло отторжение к предстоящей муштре и долгим неделям подготовки, которые ее ждут.

По какой-то причине лейтенант Креб не хотел, чтобы эта тви’лечка потеряла свою мечту.

Было ли дело как-то связано с милосердием или чем-то большим или меньшим, командир «Черной эскадрильи» забрался в кабину, заблокировал воротник шлема, обеспечив герметичность внутри костюма, перевел управление на себя, принял рапорты от подчиненных и сообщил на контрольно-диспетчерский пульт о готовности своего подразделения к вылету и выполнению боевой задачи.

Имперское правосудие за все действия Гарма Бела Иблиса против законной власти вот-вот готово совершиться.

А хронометр уже отсчитывал семь минут до выхода из гиперпространства.

Капитан Пеллеон взошел на мостик «Химеры» и хорошо скрываемым внутренним удовольствием отметил, что вахта занимается делом — проводит последние проверки перед атакой.

Подобное уравновешенное спокойствие, слаженность действий вкупе с негромкими переговорами офицеров практически нельзя было встретить на этом корабле еще полгода назад. Да и если честно еще пять месяцев назад он сам, скрипя зубами от беззлобной ярости сверлил каждого из них взглядом, стараясь добиться от молодежи хоть какого-нибудь повиновения в соответствии с высокими имперскими стандартами. А сейчас же…

Нет, конечно, они не дотягивают до ветеранов, с которыми Пеллеон служил еще десять лет назад, но и не зеленые юнцы, которыми были до начала победоносной кампании гранд-адмирала Трауна.

Возможно со временем они смогут даже превзойти элиту имперского флота, но будет это не сегодня и не завтра.

К сожалению.

Однако Гилад был уже рад хотя бы и тому, что на борту его корабля больше нет необстрелянных юнцов.

Проходя по центральному помосту в сторону кресла, на котором расположился гранд-адмирал Траун, капитан неожиданно поймал себя на мысли, что он просто начинает брюзжать. Как и все те, кто так или иначе, не испытывая достатка в чем-либо, получив желаемое, начинают мечтать о большем, лучшем, сильнейшем…

Наверное это просто начинающаяся старость дает о себе знать, чай он уже не молод, шестьдесят лет…

— Капитан, — поприветствовал его Траун, с молчаливым безразличием наблюдая за тем, как бело-голубые стенки тоннеля гиперпространства все стремятся и стремятся в неизведанные глубины космоса, чтобы привести имперские боевые корабли для того, чтобы покарать тех, кто долгое время причинял беспокойство Империи. — Вы чем-то озадачены.

Что, так заметно?

— Проснулся сегодня с мыслью, что мы фактически намереваемся сделать за Убикторат и Империю их работу, — пояснил Пеллеон. — Хотя, мы вроде бы как уже и не позиционируем себя как имперцы…

— Империя — это не люди, не флаги и не корабли, — заметил Траун. — Империя — это образ мышления и философия. Нельзя вот так просто взять и поставить крест на том, чему служил десятилетия. Даже понимая порочность Нового Порядка и тупика, в который завели Империю глупцы и бюрократы, мы продолжаем нести в своих разумах все то хорошее, что может дать нам наше прошлое и стремимся реализовать это в наше будущее. Так что, в некоторой степени, даже после того, как мы официально сменим флаги, гимны и прочую атрибутику, в глазах галактики мы еще долго будем имперцами. Как бы мы себя не называли.

— Вероятнее всего это так, сэр, — согласился Пеллеон. — Но, ловлю себя на мысли, что фактически то, чем провинился перед вами и подчиненными вам войсками Бел Иблис — это атака «Черной жемчужины» на Нью-Кове.

— Считаете, что этого мало для нанесения ответного визита вежливости, капитан? — поинтересовался Траун.

Пеллеон прикинул в уме, что гранд-адмирал за сутки выбил пыль и вытер пол полудюжиной пиратских банд и покорил звездную систему только лишь за потерю транспортного звездолета, который, по совести, никогда им и не принадлежал. А здесь, нападение на каперов, срывы поставок биомолекулярной массы…

— Думаю это достаточно весомый аргумент, чтобы постучаться в дверь бела Иблиса, — произнес Гилад.

— Так же вы забываете, что кореллианская группа сопротивления похитила нашего человека, капитана Хоффнера, — подсказал еще одну причину Траун.

— Конечно, сэр, но разве не для этого его и наняли?

— Вне всяких сомнений, — на губах Трауна появилась легкая усмешка. — Но это ведь не дает Белу Иблису право похищать тех, кто для этого и был предусмотрительно нанят. Это принцип ловли на живца, капитан.

— Понимаю, сэр, — подтвердил Гилад. — Мы дали им наживку, которая и была создана для того, чтобы ее заглотили и дали нам повод как следует намять им бока. Просто…

— Смелее, капитан, — предложил Траун, поглаживая йсаламири. Довольная ящерка посапывала, уютно разместившись на коленях гранд-адмирала. — Высказывайте свое мнение.

— Эту победу у нас так же кто-нибудь украдет, — вздохнул Пеллеон. — Креннель, Убикторат, еще какой-нибудь хитрец с большими амбициями. И расскажут народу, населяющему Имперские Осколки о том, какие же они молодцы.

— Тяга к признанию? — казалось Траун удивился. — Не замечал этого в вас прежде, капитан.

«Ну точно, старею», — мелькнула в голове мысль Пеллеона.

— Если б в Империи знали о том, что ни Креннель, никто другой не причастны к тому как сильно по зубам получает Новая Республика, то уж точно у нас не было бы проблем с комплектованием кораблей, — посетовал Гилад.