Время для жизни - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это он так от мыслей про треугольник "Лиза-Лида" отбрыкивается!
Уже дважды Косов переходил на колку чурок. Сначала кажется – вот он где, кайф! После пилки долготья! А потом и от колки дров начинает неметь поясница, и уже возникают мысли, что на пиле-то – не так уж и плохо! Мужики – вон, работают и работают, как двужильные. Правда, если с утра они еще веселились, чего-то подшучивая - то над друг другом, то, что чаще, над Иваном, сейчас и они уже замолчали. Только изредка что-то скажут, по делу. Усталость накапливается.
"Хотя – чего тут непонятного? Лиза довольно ясно дала понять - делай выбор. И он его - сделал. И вроде бы все понятно, а свербит у него чего-то в голове. Вроде как все это – неправильно! И маета какая-то в душе. Вроде – нехорошо это все! С одной стороны – понятно, женщине была нужна определенность. Только вот... и с Лидой отношения портить не хотелось бы! А ну как - это такая интрига со стороны Рыженькой? И он этого не понял?".
Что характерно, вчера, после их прихода с Лизой в клуб, он сразу прошел к себе в комнату, весь в раздумьях и на нервах. Лиза – прошмыгнула в библиотеку. Но потом – ни она, ни Лида к нему в комнату – не заходили. Когда они обе ушли – Иван не видел. Вечером, так же в раздумьях, практически «на автомате» крутил фильм в зале, машинально здоровался со знакомыми и незнакомыми жителями села, даже с девчушками не шутил, не смеялся.
И сегодня проморгал приход на работу Лиды. А первому с ней заговорить… стеснительно как-то. Как мальчик, чес-слово! А вдруг... ошибся? Чем - разочаровал женщину? А Лизетт - возьмет да продинамит? Посмеется так?
"Хотя... да и пусть! У меня вон - Фатьма-красавица! Да и... с Завадской можно чего... замутить!".
Иван сначала даже не услышал слов Якова.
- Чего? Не понял!
- Я тебе говорю – учителка вон… с крыльца машет! Ну не нам же с Осипом, в самом деле! Тебя зовет, иди!
Иван повернулся. На крыльце стояла Лиза. Увидев, что он видит ее, как-то несмело махнула рукой.
«Правда зовет!»
- Я сейчас! – он скинул голички на чурку, потянулся, разминая поясницу, подхватил с сугроба жменю чистого снега и протер руки, а потом обтер и лицо. Пошел.
Лиза ждала его в вестибюле.
- Пойдем к тебе… Поговорить нужно! – и пошла впереди его в комнату.
«Смущена… щечки краснеют, глаза отводит!».
Села на табурет:
- Вань! Вот, не знаю, как сказать… Мы с Лидой поссорились!
«О как!».
- А чего так?
- Да не знаю я… я вчера как-то пыталась с ней объясниться… А она вроде как... обиделась, и молчит теперь! Вот… не знаю, что теперь делать! – непривычно было видеть веселую и уверенную в себе Лизу в таком… обескураженном состоянии.
«Это что же получается? Лиза, так сказать, по своей личной инициативе вчера «выступила»? Никакой договоренности с Лидой не было? Вот как! Ну уж эти женщины! Особенно – интеллигентные! Получается... Лида - не сном, ни духом?".
Иван чуть повеселел – заигрались девочки! Он закурил, раздумывая, приоткрыв заднюю дверь, пускал дым струйками наружу.
Лиза ждала, не отводя от него глаз.
- Вань! Ну что теперь делать-то? А? Подскажи, ты же умный парень… Это же моя подруга лучшая!
Косов медлил:
«А вот пусть… помучается!».
- Ну что я могу сказать… Выходит – ты по своей инициативе вчера со мной разговаривала? И у Лиды... вовсе не было намерения только поиграться во флирт?
- Ну как… по своей… Так-то мы с Лидой… Примерно, так и раздумывали… Но все больше – со смехом. Вот я и решила…
- Ага! А она, значит, обиделась?
- Не знаю... Она еще тогда мне говорила... Ну - что это мое дело, насколько с тобой заходить... серьезно. Ваня, а что мне сейчас делать? Дурацкая какая ситуация!
Он развеселился:
- Ну как что? Ты сама сказала – выбирай. И я - выбрал. Разве ты не рада? Лида отпадает. Поэтому что? Правильно! Так что, красавица, раздевайся!
Лиза, широко открыв глаза, пыталась вдохнуть. Потом возмущенно замахала на него руками:
- Ванька! Сволочь ты такая! Я к тебе как к человеку, а ты все шуточки шутить! – она вскочила, накинула на плечи пальто и попыталась выбежать из комнаты.
«Ага! Шалишь!».
Косов догнал ее у дверей, остановил, потом развернул к себе лицом. Губки у Лизы тряслись, щечки покраснели.
«Расплачется сейчас!».
Он обнял ее, и преодолевая несильное сопротивление, стал целовать. Когда она стихла и возмущение немного улеглось, Лиза чуть расслабилась, его поцелуи стали более продолжительными и нежными, а руки опять отправились в привычный уже для них путь – открывать неизведанное под юбкой!
- Ваня… что делать-то мне теперь?
- А теперь… красавица моя… ты пойдешь в библиотеку… дождешься, пока никого не будет… и попросишь у Лиды прощения… скажешь, что… была дурой, что не поняла ее… что очень себя коришь за… эгоизм, вот!
- Ну как же… ох… ну перестань же… ну чего ты? Ну… Ваня… ну нельзя же так! Ах! Ну что же ты делаешь, а? Ваня… мы же с ней… о-о-о-о… мы же с ней об этом… ах… разговаривали. Она же сама… говорила… ну перестань же! Я думала… что все это не серьезно! Ну что же ты…
- Может и не серьезно… только вы же тогда… смехом все это… обсуждали, да? Ну... может она в глубине души по-другому считала. Или... да не знаю я! Может она просто... жадничает?
Лиза чуть вырвалась из его рук, и возмущенно глядя на него, сдувая выпавшую прядку волос с лица:
- Да почему – жадничает… мы же подруги!
Иван продолжал… исследовательскую деятельность… под юбкой.
— Вот я и говорю – иди к ней! Повинись, что, возможно - не поняла... Что - да пошел он на хрен, этот Ваня! Что боишься потерять подругу, что очень себя коришь за происшедшее! А ее – очень любишь, и очень сожалеешь, о своем поведении!
Несмотря на нервы и состояние женщины, Косов, судя
