Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Понимаю, - Полина покивала, пытаясь вернуть на место ползущую вверх бровь.

   - Еще через год или через два мы рыбачили на льдине с друзьями после весеннего равноденствия, и улов был хорош, потому что подошла весенняя рыба.

   - А что такое весенняя рыба и чем она хороша? - заинтересовалась Полина.

   - Она с икрой и жирная, - мечтательно сказал Димитри. - И вообще вкусная. Сейчас я бы сказал - единственная рыба нашего моря, съедобная целиком, включая шкуру и кости. Костей в ней, правда, нет совсем, только хрящи, и из них, если добавить шкуру, выходит отличная похлебка... А тогда это была просто хорошая добыча. Но нас чуть не унесло в море, и в тот раз мы поркой не отделались. Нас не выпускали за ворота до равноденствия. А следующим летом мы той же компанией прыгали со скалы с "крыльями ветра". Это заклинание, чтобы не разбиться при падении с высоты, но ошибиться в такой игре можно только однажды. Как на нас орал наш мастер, это было что-то. Он потом неделю не мог говорить и носил шейный платок, не снимая. А следующей зимой мы ловили летающих ящеров и катались на них, как на ваших кайтах. - Не прекращая говорить, Димитри соткал над столом еще одну иллюзию: мальчик размером с ладонь катился на коньках по льду, держась за веревку, которая другим концом была привязана к крылатой твари ростом в два раза больше мальчика. Тварь заполошно щелкала вокруг себя длинной зубастой пастью, пытаясь избавиться от непонятного ей неудобства. - Ящеры были очень против, но они слишком тупые, чтобы атаковать, только улететь пытались. Но мы были быстрее! Ну, в основном. Еще по мелочи много чего было, так, ерунды всякой. А потом нас выпустили из интерната и отправили на практику перед экзаменом. Я проходил практику как боевой маг, на границе с Дарганом.

   Полина задумчиво покосилась на Дейвина.

   Димитри ухмыльнулся:

   - Да, он лучше. Но я тоже очень даже ничего.

   Дейвин, улыбаясь, внимательно изучал рисунок столешницы.

   - Так, и что же было на практике? - спросила Полина.

   - Да тоже ничего серьезного. Мы периодически совершали без спросу вылазки, но не жгли ничего с той стороны границы, это было бы плохо. Просто шутили, расставляя чучела. И еще ягоды и фрукты воровали - немного, но заметно, просто отметиться, что мы были по их сторону. Ддайг очень бесились, начальство тоже. Потом ддайг надоело, и они приехали жаловаться. В итоге договорились до перемирия вида "вы наших поймаете - выпорете, мы ваших поймаем - выпорем, и без обид". Двоих поймали, но не меня. Хотя я честно оставлял ленты и нитки своего цвета.

   - А ддайг что делали?

   - А они выращивали на полях поселенцев неприличные слова.

   - Чем это мешало? - удивилась Полина.

   - Ты вообразила не то, - опять ухмыльнулся он. - Это же ддайг. Ты представь, что у тебя грядка клубники. И на каждой ягоде написано матерное слово. Ярко так, синим цветом. Ну как ее продавать?

   - Да, - улыбнулась Полина. - Но смешно. Особенно если на вкус не влияет.

   - На вкус влиять - это уже вредительство, - строго сказал Димитри. - За это мы бы им весь урожай спалили с полным правом.

   - Я поняла. - Полина сделала неуловимый жест плечом. - Смотри, какой длинный ряд. Ты помнишь, что было в его начале?

   - Нерпа и тьюржан, - растерянно и удивленно ответил князь.

   - Вот именно. И смотри, сколько раз оно повторилось. Второй ряд разбирать хочешь?

   - Давай! - Князь был заинтересован до азарта. Как она сама, когда Дейвин наколдовал ей бабочек и налил вина, не прикасаясь к бутылке.

   - Подумай, может быть не так смешно, - предупредила она. - И даже немного стыдно.

   - Все равно давай, - решил он.

   - Хорошо. Ты помнишь, как ты сказал про свои правила отношений с женщинами?

   - Напомни.

   - "Женщины имеют право ждать от меня защиты и помощи, и я не могу их разочаровать", сказал ты. Ты помнишь случаи в своей жизни, когда ты поступал согласно этому правилу?

   - Должен признать, что ты права, - вздохнул Димитри, - мне уже немного стыдно. Получилось не сразу. В ранней юности я постоянно встречался с вопросом "а по морде?" за попытку позаботиться и защитить. Сначала от подружек в интернате. Особенно плохо получалось, когда я пытался прикрыть их спины от порки, признавая всю вину за общую шалость своей. А мне пеняли за то, что я воровал их славу, - Димитри вздохнул, припоминая, и, помолчав, продолжил. - Потом наконец вышло хорошо. Но кончилось еще хуже. Я должен был защитить, а поставил под удар сразу двоих, мою любовь и ее дочь. Старшая погибла, младшая натерпелась такого, что лучше бы умерла сразу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Полина смотрела на князя серьезно и сочувственно. У Хайшен было такое лицо, как будто пол под ее ногами медленно нагревали и он был уже сильно горячее, чем можно терпеть. Дейвин, вопреки всем правилам хорошего тона, жевал зубочистку, перебрасывая ее по рту из угла в угол. С Айдиша можно было ваять статую скорби. А Димитри продолжал говорить.

   - В третий раз получилось хорошо. Я спас для нее наследство отца, дал ей защиту и был настолько хорошим мужем, насколько сумел. Потомки моей дочери от второго брака и ее правнука сейчас живут на Ддайг, той земле, в которой я - рука и голос императора.

   - Здесь ряд продолжился, верно? - очень мягко спросила Полина.

   - Да, верно, - Димитри кивнул. - Это Алиса. Я попробовал взять под защиту и тебя, но итог таков, что я до сих пор не понимаю, как не заработал по лицу. Впрочем, некоторые твои слова были хуже оплеухи.

   - Были ли исключения из этого ряда?

   - Да, у меня во время практики был... Как тебе объяснить... Роман через границу.

   - Как это?

   - Я видел ее с их стороны межи. Она видела меня с нашей стороны. Я оставлял ей на межевом камне ленты и рисунки, забирал цветы и венки из травы, которые она оставляла для меня. Иногда мы подходили так близко, что видели улыбки друг друга...

   - И никогда ближе? - спросила Полина.

   - Нет, никогда.

   - Как ты думаешь, почему?

   - Я думаю, потому, - медленно сказал Димитри, - что она не нуждалась ни в заботе, ни в защите. И я не знал, что еще я мог ей предложить.

   Хайшен и Айдиш переговаривались неслышно, но по их лицам было видно, что они оценивают услышанное. Айдишу, как досточтимому, было очень больно за запутавшегося маленького мальчика, ставшего, по сути, некромантом, но в его собственных действиях запретного не было. Даже Святая стража понимала, что вопреки любым запретам мать будет кормить собой умирающего ребенка, а ребенок попытается спасти мать или свою сайни, муж не оставит жену страдать, а жена обязательно попробует помочь мужу - в общем, связи и привязанности будут сильнее запретов, на то и родство. Если мальчику вручили сестру, как подарок, то он и отвечает за ее жизнь полностью, все логично. Так что здесь, даже если спрашивать по всей строгости и через край, виновен не он, а тот, кто отдал ему ребенка, как вещь. Впрочем, о том, что в семье да Гридах не все слава богу, Хайшен и Айдиш знали уже слишком давно, чтобы удивиться услышанному. Так что Айдиш только коротко спросил Хайшен:

   - Я не вижу здесь его собственного отступления от Пути, а ты?

   И дознаватель ответила:

   - Тоже не нахожу.

   - Ну вот, - сказала Полина, не заметив их разговор. - На первый раз достаточно. Теперь давайте попробуем это нарисовать по-вашему и по-нашему.

   Взяв карандаши, она быстро набросала спираль, похожую на раковину, замкнула внутренние камеры и нарисовала прокол, который шел изнутри раковины, сдвигая слои и формируя все более заметную выпуклость на стенке раковины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Вот как выглядит след болезненного опыта, сформировавшего убеждения, от которых человек не может отступить. Можно ли считать это чертой характера? Мне кажется, не больше, чем шрам можно считать чертой лица. Особая примета - несомненно, но не черта, не врожденный признак. Другой вопрос, что шрам на лице виднее, чем естественные черты этого лица. Такие шрамы, собственно, и формируют социальную скорлупу. Она до какой-то степени защищает характер от новых повреждений - как маска защищает лицо от появления новых шрамов. Но в ней тесно, душно и неудобно. Без нее, однако, может быть хуже, чем с ней. Что с этим делать, каждый решает для себя сам. В идеальном случае это несут специалистам моего профиля. В этой комнате нас таких двое, я и досточтимый Айдиш. А в вашей схематике изображение, мне кажется, должно выглядеть вот так.