Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. - Виктор Салошенко

Все заключалось в том, что мы с Василием Дьяконовым в самом деле давно знали друг друга, начиная с комсомольской работы. Одно время он, еще в бытность Виталия Григорьевича Сыроватко, первого секретаря крайкома комсомола, работал инструктором отдела рабочей молодежи, курируя ударные комсомольские стройки. Уже тогда, придя на смену В. Г. Сыроватко, мы всерьез подумывали о выдвижении на большую комсомольскую работу способного и энергичного инструктора. Он неожиданно отказался, сославшись на увлечение практическими делами.

— Хоть прорабом на стройку, но уйду в производство, — уверенно говорил он.

Знаю, что впоследствии его, как грамотного строителя, постоянно держал на «прицеле» секретарь крайкома партии Б. Н. Пономаренко, видевший его то ли во главе крупного строительства, то ли в аппарате крайкома КПСС. Причем я не припомню, чтобы Дьяконов как‑то напоминал тогда о себе, требуя обратить внимание на свою личность. Он самоотверженно трудился, показывая себя талантливым и перспективным строителем. К тому же налицо были его положительные качества, среди которых — непреодолимая тяга к повышению своих знаний. За короткое время он сумел стать доктором экономических наук, что, разумеется, не каждому было под силу.

Словом, Василия Николаевича Дьяконова ожидала блестящая карьера именно на строительном поприще, где он стал к тому времени довольно известным авторитетом по части качественного возведения различных по сложности объектов в рекордные сроки.

И вот неожиданное увлечение политикой. Да еще в такое смутное, не просто переломное и непредсказуемое время, а время, по характеру напоминающее самую настоящую революцию. Неслыханное дело: в одночасье рухнула 18–миллионная партия коммунистов, покорно, словно по дьявольскому знаку, сложившая и отдавшая все свои властные полномочия. И кому? Тем же вчерашним коммунистам, почему‑то ставшим именовать себя демократами.

Впоследствии их презрительно назовут «перевертышами». Но, помилуйте, все же одновременно не могли изменить свои взгляды и убеждения! Как верно заметил однажды американский поэт Оливер Холмз: нас всех еще в колыбели покрывали татуировкой верований нашего племени.

В воздухе всегда носятся и такие идеи, для уклонения от которых требуется больше ума, чем для их восприятия.

Дьяконов, словно губка, впитывая новые веяния, все же догадывался, что все идеи извлечены из опыта, они — отражение действительности, верные или искаженные.

— Великие идеи приходят, когда мир нуждается в них, — весело, но с напряжением в голосе, сказал, словно подготовился к бою, предусмотрительный Дьяконов.

Мне показалось, он желал откровенного разговора, чтобы взвесить свои силы на перспективу, и ему требовался, по крайней мере, доброжелательный и понимающий собеседник.

Говорили мы долго и откровенно, может, чересчур, что даже Анатолий Шалимов, его помощник и давний соратник, по — дружески покритиковал: «Да потише вы — разошлись!»

Конечно, разговор касался, как мы условились, самых острых моментов, которые так или иначе повлияли на репутацию и деловой имидж губернатора Дьяконова, лишив его высокой должности.

Подводя итог, вспоминается, мы насчитали около десятка пунктов, которые публично инкриминировались Дьяконову.

Во — первых, зачем августовской ночью 1991 г. безымянные молодцы молотками разбили, а затем, словно воры, пряча за пазухи обломки, по кускам вынесли скульптуру Владимира Ильича Ленина, находившуюся в большом зале крайисполкома? Зачем, опять‑таки, ночью, накинув на шею металлическую петлю, будто пытаясь, уже бронзового, задушить Ленина, сорвали и увезли, бросив в канаву памятник вождю мирового пролетариата, что находился напротив бывшего крайкома КПСС, являвшегося к тому же исторической и архитектурно — художественной ценностью? С какой целью, в насмешку над чувствами бывших членов партии, а особенно, партийными работниками, в здание крайкома КПСС был приглашен священник, чтобы, освятив его, якобы «выгнать оттуда чертей»? В чем был истинный смысл любимой губернаторской присказки: главное — высушить болото, а черти оттуда сами разбегутся? Почему именно в домашнем свитере «в кубиках» еженедельно появлялся на телевизионном экране весьма несолидно выглядевший губернатор Дьяконов?

Далее: как должен был себя чувствовать человек, которого Дьяконов с презрением в голосе принародно называл «краснопузый» либо «красно — коричневый»?

Почему в одно и то же время, изо дня в день, до чертиков надоев телезрителям, вещал, словно пророк, глава края, чьи предсказания, как правило, не сбывались? Откуда и по какой причине к заслуженному строителю приклеился нелепый и оскорбительный ярлык насчет унитаза? Народ ведь просто так прозвищ не дает?

Хватит? Или, возможно, далее продолжить перечисление вопросов, адресованных в то время опальному, но, казалось, одумавшемуся Дьяконову?

Надо отдать должное: как бы неприятны ни были те вопросы, которые мы с обеих сторон адресовали Василию Николаевичу, он, не проронив за это время ни слова, в заключение вымолвил, как нам показалось, вполне искренне и без раздражения в голосе: «Если вы говорите… Так, наверное, и было».

4

Давайте, любознательные читатели, возвратимся к самому началу политической деятельности В. Н. Дьяконова, сделав попытку без предвзятости и нагнетания страстей, которые в избытке сопровождали и ныне витают вокруг личности первого демократического губернатора Кубани, разобраться в той непростой ситуации, сложившейся в обществе.

Помнится, что на внеочередной сессии Верховного Совета СССР, встревоженный неожиданными переменами в стране, М. С. Горбачев выступил с заключительным словом.

Он говорил: «Сегодня утром я встречался с товарищами Ельциным, Акаевым, Назарбаевым, Яковлевым. Мы говорили о смысле того, что происходит здесь, что происходит вокруг столицы, что происходит во всех регионах. Я вам скажу — неспокойно… по всей стране неспокойно: повсюду люди взволнованы, переживают, что будет с нами, со страной, что будет дальше. Мы обменялись мнениями и договорились сообщить вам о нашей общей позиции. А она состоит в том — и мы это обнародуем, — что СССР должен быть сохранен как Союз суверенных государств».

Впоследствии столь судьбоносное заявление, как поняли граждане СССР, было позорно провалено и закончено сговором о «роспуске» великой страны в Беловежской пуще. Впрочем, об этом много сказано и написано. Думается, интерес к этой драматической странице нашей истории со временем не только не ослабеет, а, напротив, будет усиливаться. Особое внимание при этом будет обращено на роль так называемых «гэкачэпистов» — организаторов военного путча в стране.