Затерянные во времени - Джон Уиндем

Мы пребывали в прекрасном настроении, когда выбирались через люк из «Искры». Мои прежние недобрые предчувствия почти испарились, и если я и предавался каким-то размышлениям, когда мы проходили через пролом в отверстие склепа, так это о том, какая удача, что «Искра» потерпела аварию именно здесь. В противном случае, мы бы никогда не увидели этой резьбы.

И вот мы снова проникли в выбитую в камне гробницу. Час или более того мы работали молча. Мы снимали с тел ожерелья, браслеты, кинжалы и кольца, которым в скором времени предстояло стать экспонатами земных музеев. Казалось, селенитам была неведома одежда. То немногое, что они носили, предназначалось не для прикрытия тела, но скорее для украшения — вроде поясов тонкой работы или прикрывающих грудь пластин с чеканкой.

Очень скоро набралась весьма объемистая куча, и я решил, что будет удобнее перетащить ее из помещения, где мы работали, поближе к главному выходу. Для этого требовались два захода, и, совершая второй, я вдруг заметил нечто, заставившее меня вздрогнуть. Один из гробов на моем пути оказался открытым, и рука лежащего в нем селенита шарила по краю...

Я содрогнулся от ужаса. Когда я проходил тут в прошлый раз, она лежала совсем не так. Я заторопился мимо, у меня сильно заколотилось и заныло сердце. Я бросил свою очередную ношу на кучу других предметов, уже сваленных у двери, и повернулся, чтобы немедленно бежать из этого страшного места, движимый растущей паникой. Тут в свете моего фонарика что-то вроде бы шевельнулось. Я сделал над собой усилие и бросился в ту сторону, но так ничего и не разглядел. Я поворачивался из стороны в сторону, поводя вокруг лучом фонарика. Ничего... Ничего...

Тогда я снова взглянул на тот, самый первый саркофаг. Руки мои буквально опустились от нахлынувшей слабости, сердце молотом бухало в груди. Труп уселся в своем гробу!

Должно быть, я закричал, потому что тут же услышал в своем приемнике голос Уолтера:

— Что такое? — обеспокоенно спросил он.

— Иди сюда, живо! — больше я ничего не смог произнести.

Я встал спиной к главному входу и направил луч фонарика на то отверстие коридора, откуда должны были появиться мои товарищи. Что-то двигалось за пределами круга света, но я просто не осмеливался посветить туда.

Наконец, из коридора выбежали две гротескные фигуры в космических скафандрах. Когда они меня увидели, Уолтер опять спросил:

— Что случилось?

Я не ответил, а вместо этого закричал:

— Смотри, смотри!

Неясная фигура двигалась в тени у них за спиной.

Уолтер выхватил нож и хотел было развернуться, но, как ни быстро он отреагировал, было поздно.

Обнаженная коричневая рука змеей опустилась ему на плечо. Локоть изогнулся перед его шлемом и запрокинул голову Уолтера назад. Другая коричневая рука вцепилась в нож.

А когда на помощь пришел Джей, вокруг него обвилась другая пара коричневых рук, и я мельком заметил косоглазую физиономию, злобно ухмыляющуюся у него за спиной.

Селенит вырвал у Уолтера нож. Я услышал по радио, как застонал мой друг, когда нож с характерным звуком пропорол скафандр, затем раздался свистящий звук улетучивающегося воздуха. Уолтер издал приглушенный вскрик человека, которого душат...

Все произошло слишком быстро, чтобы я успел прийти на помощь. Прежде чем я смог сдвинуться с места, снова послышался звук разрываемой материи, и мне стало ясно, что Джею уже тоже не поможешь.

И тут я увидел, что тот труп, который меня так напугал раньше, больше не сидит в гробу — он вылезает из него, а его злобно ухмыляющееся лицо повернуто ко мне...

Я развернулся и бросился наружу, спасаясь бегством по дну высохшего моря.

Мне не поверили. Я уже и прежде проявлял некоторые странности поведения, а теперь болтал какую-то и вовсе фантастическую чушь. Чтобы мертвые возвращались к жизни! Чтобы мертвые дрались с живыми! Очевидно, решили остальные, я тронулся.

Врач старался меня успокоить. Робсон тщетно пытался связаться с Уолтером и Джеем по радио. Когда он снова взглянул на меня, на лице его застыло странное выражение.

— Не могу к ним пробиться,— пробормотал он.— Что-то, конечно, неладно. Ты думаешь...— он осекся и нерешительно взглянул на меня.

Они не решались высказаться вслух, но все было ясно написано на их лицах. Трое, оказавшихся в стороне от остальных,--- и один из них безумец!

Двое вызвались сходить и выяснить, что произошло. Я умолял их не ходить, но меня оттащили в угол и крепко держали.

— Боже мой, неужели вы думаете,— бушевал я,— что они не позвали бы вас на помощь, если бы я действительно спятил? Вы что, не видите — я говорю чистую правду! Да если вы туда отправитесь, они и вас прикончат — дурачье вы проклятое! Прикончат вас всех, понятно?

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Люди надели скафандры и приладили шлемы. Когда они выходили наружу, Робсон включил радио, чтобы поддерживать с ними постоянную связь. Наблюдая за ними, с трудом пробирающимися к скалам, я чувствовал, как мой гнев постепенно проходит. Теперь я не мог сделать ничего, чтобы их спасти.

Мы видели, как они остановились у первой каменной двери — она была открыта — и слышали через громкоговоритель их голоса, они явно решали, кто пойдет первым и поведет остальных. Затем они исчезли внутри. В течение нескольких секунд был слышен только звук их дыхания — и ничего более, внезапно кто-то нервно спросил:

— Что такое? Вроде что-то зашевелилось!

— Да нет, ерунда,— ответил другой голос. И добавил уже для нас: — Мы как раз пробираемся через обломки второй двери — вот мы уже в склепе. Там... Боже, что это?

Голос внезапно поднялся до визга — а потом послышалось:

— Назад, ради Бога!

После этого все смешалось: тяжелое дыхание, перемешанное с бессвязными фразами вроде: «Их целые десятки... Схватил его... Держись!..» Затем мы услышали: «Осторожней, у него нож!»

Пораженные ужасом, мы услышали резкий звук разрывающейся ткани — крики задыхающегося человека... После этого все стихло.

Люди в корабле обратили изумленные взоры на меня. Робсон пробормотал нечто, что можно было принять за извинение, и стал умолять меня рассказать, как все было. Я рассказал все, что мне было известно, стараясь говорить как можно спокойнее.

— У вас есть какие-то теории? — спросил он.

Я уже думал над этим, но сейчас заколебался.

— Вообще, теория у меня есть, только она, пожалуй, слишком фантастичная,— признался я.

— Разумеется! Все это относится к области фантастики. Выкладывайте!

— Помните, что происходило, когда мы открывали гробы? Каждый раз падал и разбивался какой-то шарик. А еще, были эти стеклянные иголочки... Тут должна быть какая-то связь!