История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой

Мины, родился сын Никита. Он скоро лишился своей матери и все детство провел под нестерпимым гнетом мачехи. Ему рано удалось выучиться грамоте. Чтение книг увлекло его к аскетической жизни, и в 12 лет он убежал из дома отца в монастырь, где еще в этом раннем возрасте удивлял братию силой своего характера и ревностью в монастырских подвигах. Родня опять вызвала его в мир и заставила жениться. На 21-м году он выбран был в священники прихожанами одного соседнего села; но по своим достоинствам недолго мог оставаться в таком захолустье. Через два года о нем узнали московские купцы, бывшие на Макарьевской ярмарке, и перезвали его с собой в Москву. Через 10 лет, лишившись детей, Никита уговорил жену постричься, а сам удалился на Белое море в Анзерский скит.

Анзерский остров лежит в двадцати двух верстах от острова Соловецкого. Он был прежде необитаемым и служил только временным пристанищем для беломорских судов и промышленников, покуда не поступил в собственность Соловецкого монастыря по грамоте, данной еще при жизни преподобного Зосимы Соловецкого от веча Великого Новгорода, незадолго до уничтожения вольности новгородской. Настоятели монастыря завели там солеварни и при них поставили первую деревянную церковь святителя Николая. В 1616 году поселился на острове преподобный Елезар, сын козельского купца Севрюкова, постриженник Соловецкий при преподобном игумене Иринархе. Местное предание уверяет, что пустынник работал деревянные чашки, выставлял их на пристани, а сам удалялся в леса от людей. Приплывавшие поморцы брали посуду, а в оплату оставляли хлеб, крупу и капусту. Мало-помалу собралось к нему несколько ревнителей скитского житья. Кельи отшельников поставлены были в версте одна от другой. В субботу вечером собирались старцы для общей молитвы и на следующий день, совершив воскресное пение, расходились по кельям для богомыслия и рукоделия по силам каждого. Дивный пустынножитель лично известен был царю Михаилу Феодоровичу, которому он предсказал рождение сына и наследника, Алексея. К сему великому подвижнику пришел отрекшийся от мира священник Никита и принял пострижение иноческое с именем Никона. Тогда анзерские скитники озабочены были сооружением каменного храма вместо ветхого деревянного; деньги на строение были собраны 8, но работы еще не начались. Несколько лет провел Никон в далеком от всякой мирской суеты пустынном убежище, где вместо стен одно море и благочестие служили оградой, но некоторые недоразумения, случившиеся между Никоном и преподобным Елезаром 9, были причиной удаления его в 1635 году из Анзерской пустыни. Никон, проезжая с острова на утлой ладье, едва не погиб от внезапной бури и только упованием на силу Креста Господня спасся от потопления перед Онежским устьем; пристал к Кию острову, где в память своего спасения водрузил крест с тем намерением, чтобы со временем построить там хотя малую церковь или монастырь. Потом он продолжал путь свой до Кожеезерской пустыни 10; пробыв в ней несколько времени, он возлюбил это уединенное место и, принятый там в число братии, удалился на ближайший остров, построил себе келью, питался рыбой своей ловли, ходил в монастырь только для отправления или слушания Божией службы и провождал все прочее время в уединении и богомыслии. Избранный братией в сан игумена обители, он прибыл в Москву по делам монастырским. Молва о добродетелях пустынного инока сопровождала Никона в столицу. Его необыкновенный ум, светлый взгляд на предметы, природное красноречие и величавая наружность довершили впечатление, произведенное им при дворе. Юный царь полюбил его с первого свидания и велел назначить архимандритом Новоспасского монастыря.

Здесь началось сближение царя с Никоном, обратившееся в искреннюю дружбу. Царь часто призывал его для беседы, поручил ему принимать и докладывать себе прошения от бедных, сирот и утесняемых. Влияние Никона возрастало так заметно, что даже Морозов, достигший тогда высшей степени значения, мог опасаться встретить в нем соперника. Через два года Новоспасский архимандрит был посвящен в сан митрополита Новгородского. Доверенность государя сопровождала его и на новое место служения: кроме полной власти в делах духовных, на него возложено было поручение иметь надзор за судопроизводством; дано право освобождать из темниц всех несправедливо заключенных. В Новгороде Никон прославился многими благодеяниями: во время бывшего там голода ежедневно питал на архиерейском подворье несколько сот неимущих, устроил богадельни для престарелых и увечных. Еще более возвысился он во мнении государя, когда с опасностью для собственной жизни укротил мятеж, возгоревшийся в Новгороде во время того же голода. Никон укрыл царского наместника князя Хилкова в своих палатах, а сам вышел к бунтующему народу; удары посыпались на Никона: одни бросали в него каменья, другие били палками, и он замертво оставлен на площади. Едва дышащий, поднят он служителями; но тотчас же отправился совершать литургию с крестным ходом в той части города, где свирепствовал бунт; после литургии Никон не убоялся и еще раз явиться мятежникам и вошел в самую избу, где собрались они. Твердость пастыря на сей раз поразила самых свирепых: они притихли, прекратили убийства, но еще не переставил действовать против правительства; заградив пути к столице, ссылались со шведами, чтобы передать им город. Никон успел уведомить царя и указал, какие нужно предпринять меры против злоумышленников; сам предал бунтующих анафеме. Буря утихла, укрощенная твердостью Никона; народ обратился к нему за разрешением духовным, царь предоставил суд над виновными митрополиту, и митрополит судил как пастырь справедливый и милостивый 11. Это было в 1650 году. С того времени любовь царя к Никону увеличилась; он часто стал вызывать его в Москву для советов.

Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон у гроба митр. Филиппа (худ. А.Д. Литовченко)

Последние годы первосвятительства Патриарха Иосифа ознаменованы открытием святых мощей преподобного Саввы Звенигородского, преподобного Александра Свирского в основанных им обителях и святого великого князя Георгия Всеволодовича во Владимирском Успенском соборе. В то же время, по мысли митрополита Никона 12 и соборному определению, царь повелел перенести в Московский Успенский собор останки святителей, пострадавших за веру и отечество: Патриарха Иова из Старицы, Патриарха Гермогена из Чудова монастыря и святого митрополита Филиппа с Соловецкого острова. Сретая мощи первопрестольника Иова 13 среди великого стечения народа и предчувствуя близость собственной кончины, старец-патриарх Иосиф со слезами сказал царю: «Вот, смотри, государь, каково хорошо за правду стоять: и по смерти слава!» Через несколько дней Иосиф сильно заболел и вскоре преставился (в 1652 году), после 10-летнего первосвятительства.

Между тем за мощами святого митрополита Филиппа отправился на Соловки митрополит Никон с боярином князем Хованским, в сопровождении многих лиц духовных и светских. С ним послана