Развороченная могила - Джоан Роулинг

очень хорошие, и с чем-то похожим на благоговение отзывалась о своем муже: как много часов он работает, и как он не считается с теми, кто этого не делает, потому что он такой, он всегда старался. Ее нервозность, казалось, слегка поутихла во время этого банального разговора. Казалось, она была рада возможности представить на рассмотрение детективов маленький эпизод своей жизни. Какой бы она ни была раньше, теперь она ни в чем не виновата.

— Итак, — сказал Страйк, когда возникла удобная пауза, — мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не против. Нас наняли для расследования деятельности Всеобщей Гуманитарной Церкви, и нас особенно интересует, что случилось с Дайю Уэйс.

Кэрри слегка вздрогнула, как будто какая-то невидимая сущность дернула ее за ниточку.

— Мы надеялись, что вы сможете уточнить некоторые детали о ней, — сказал Страйк.

— Хорошо, — сказал Кэрри.

— Ничего, если я буду вести записи?

— Ладно, — сказала Кэрри, наблюдая, как Страйк достает ручку.

— Вы подтверждаете, что вы та самая женщина, которая жила на ферме Чепмен в 1995 году под именем Шери Гиттинс?

Кэрри кивнула.

— Когда вы впервые пришли в церковь? — спросила Робин.

— Девяносто… третий, — сказала она. — Я думаю. Да, девяносто третий.

— Что заставило вас вступить?

— Я пошла на собрание. В Лондоне.

— Что привлекло вас в ВГЦ? — спросил Страйк.

— Ничего, — без обиняков ответила Кэрри. — В здании было тепло, вот и все. Я сбежала… сбежала из дома. Я спала в общежитии… Я не ладила с мамой. Она пила. У нее был новый парень и… да.

— Как скоро после этой встречи вы отправились на ферму Чепмена? — спросил Страйк.

— Я пришла сразу после окончания встречи… у них на улице стоял микроавтобус.

Ее руки сжимали друг друга, костяшки пальцев были белыми. На тыльной стороне одной из них была нарисована татуировка хной, несомненно, сделанная в Испании. Возможно, подумала Робин, у ее маленьких дочерей на руках тоже были нарисованы цветы и завитки.

— Что вы подумали о ферме Чепмена, когда туда приехали? — спросил Страйк.

Наступила долгая пауза.

— Ну, это было… странно, да?

— Странно?

— Да… Хотя кое-что мне нравилось. Мне нравилось быть с детьми.

— Вы им тоже понравились, — сказала Робин. — Я слышала о вас очень хорошие слова от женщины по имени Эмили. Ей было около семи или восьми лет, когда вы ее знали. Вы помните ее? Эмили Пирбрайт?

— Эмили? — рассеянно спросила Кэрри. — Хм… может быть. Я не уверена.

— У нее была сестра, Бекка.

— Ой… Да, — сказал Кэрри. — А где сейчас Бекка?

— Все еще в церкви, — сказала Робин. — Обе сестры. Эмили сказала мне, что очень любила вас — что они обе любили вас. Она сказала, что все дети так к вам относились.

Рот Кэрри сделал трагикомическую дугу вниз, и она начала шумно плакать.

— Я не хотела вас расстраивать, — поспешно сказала Робин, когда Кэрри наклонилась к стоящему у нее ног пакету и извлекла из его недр пачку салфеток. Она вытерла глаза и высморкалась, говоря сквозь рыдания,

— Простите, простите…

— Не проблема, — сказал Страйк. — Мы понимаем, что это должно быть трудно.

— Я могу вам что-нибудь предложить, Кэрри? — сказала Робин. — Стакан воды?

— Да-да, пожалуйста, — плакала Кэрри.

Робин вышла из комнаты на кухню, которая находилась за столовой. Страйк позволил Кэрри выплакаться, не предлагая слов утешения. Он считал, что ее переживания искренни, но это создаст плохой прецедент, если она решит, что слезы — это способ смягчить собеседников.

Робин, наполнявшая стакан водой из-под крана на маленькой, но безупречной кухне, заметила на дверце холодильника рисунки дочерей Кэрри, подписанные либо “Поппи”, либо “Дейзи”. На одной из них, озаглавленной “Я и мама”, были изображены две светловолосые фигуры, держащиеся за руки, обе в платьях и коронах принцесс.

— Спасибо, — прошептала Кэрри, когда Робин вернулась в гостиную и протянула ей бокал. Она сделала глоток, затем снова посмотрела на Страйка.

— Можно продолжать? — официально спросил он. Кэрри кивнула, глаза ее покраснели и опухли, тушь размазалась, оставив серые следы на щеках. Страйк подумал, что она похожа на поросенка, а Робин вспомнила девочек-подростков, бдительно следящих за Манифестацией Утонувшего Пророка.

— Значит, вы впервые встретили Дайю на ферме? — спросил Страйк.

Кэрри кивнула.

— Что вы о ней думали?

— Я думала, она прекрасна, — сказала Кэрри.

— Правда? Потому что несколько человек сказали нам, что она была избалованной.

— Ну… может быть, немного. Она все равно была милой.

— Мы слышали, что вы проводили с ней много времени.

— Да, — сказала Кэрри после еще одной короткой паузы, — пожалуй, да.

— Эмили сказала мне, — сказала Робин, — что Дайю хвасталась, что вы с ней собираетесь уехать и поселиться вместе. Это правда?

— Нет! — сказала Кэрри, выглядя потрясенной.

— Дайю придумала это, да? — сказал Страйк.

— Если… если она это сказала, то да.

— Почему, вы думаете, она заявила, что уйдет жить к вам?

— Я не знаю.

— Может быть, чтобы другие дети завидовали? — предположил Робин.

— Может быть, — согласилась Кэрри, — да.

— Как вам понравились Уэйсы? — спросил Страйк.

— Я… думала так же, как и все.

— Что вы имеете ввиду под этим?

— Ну, они были… они могли быть строгими, — сказала Кэрри, — но это было для благой цели, я полагаю.

— Вы так думали? — сказал Страйк. — Что дело церкви было хорошо?

— Она делала хорошие вещи. Некоторые хорошие вещи.

— Были ли у вас на ферме Чепмен какие-то особые друзья?

— Нет, — сказал Кэрри. — У тебя не должно быть особенных друзей.

Она крепко держала воду. Ее поверхность дрожала.

— Хорошо, давайте поговорим о том утре, когда вы отвезли Дайю в Кромер, — сказал Страйк. — Как это получилось?

Кэрри прочистила горло.

— Она просто хотела пойти со мной на пляж.

— Брали ли вы с собой на пляж других детей?

— Нет.

— Но вы согласилась с Дайю?

— Да.

— Почему?

— Ну, потому что она хотела поехать, и… она все время говорила об этом… и я согласилась.

— А вы не беспокоились о том, что скажут ее родители? — спросила Робин.

— Немного, — сказала Кэрри, — но я подумала, что мы вернемся до того, как они проснутся.

— Расскажите нам о том, что произошло, — сказал Страйк. — Как вы проснулись в такую рань? Ведь на ферме Чепмена нет часов, не так ли?

Шери выглядела недовольной тем, что он это знает, и ему вспомнилось явное недовольство Джордана Рини тем, что Страйк располагает столь обширной информацией.

— Если ты ехал за овощами, то тебе давали маленькие часики, чтобы ты сам себя будил.

— Вы спали в детском общежитии в ночь перед поездкой на пляж, верно?

— Да, — сказала она неловко, — я должна была присматривать за детьми.

— А