Царьград (сборник) - Александр Харников

Спрятав свою черную коробочку в карман, господин Тамбовцев неожиданно улыбнулся и подмигнул Можайскому.

– Александр Федорович, я вижу, что вам очень хочется поближе познакомиться с нашими летательными аппаратами? Если да, то прошу вас пройти со мной. Вы их не только увидите своими глазами, но и потрогаете руками…

26 (14) августа 1877 года. Вашингтон. Белый дом, Овальный кабинет

Президент САСШ Рутерфорд Бирчард Хейс и госсекретарь Уильям Эвертс

– И что же слышно из Константинополя? – раздраженно спросил президент Хейс, перебирая бумаги у себя на столе.

Госсекретарь Уильям Эвертс поежился, опустил глаза и сказал:

– По нашим сведениям, югороссы, русские и немцы готовятся заключить стратегическое соглашение. Его теперь именуют не иначе как Евразийский союз…

Рутерфорд Хейс скривился словно от зубной боли, взглянул исподлобья на Эвертса и процедил:

– Интересно, Уилли. А как же тогда наше посольство во главе с экс-президентом Грантом? Чем сейчас занимается этот красномордый бездельник?

Эвертс с отвращением посмотрел на свой бокал с лимонадом. Эх, что сам Бабушка Хейз, прозванный так за морализаторство, что его жена, Лимонадная Люси – трезвенники. И алкоголь в Белом доме строжайше запрещен. А ему сейчас ох как бы не помешал виски с содовой… А можно даже и без содовой.

– Мистер президент, – сказал госсекретарь, – от самого Гранта практически нет вестей…

– То есть как это – нет вестей? – взорвался Бирчард Хейс. – Он что, не доплыл до Константинополя? В тюрьме у русских? Куплен ими? И почему я узнаю об этом лишь сейчас?

– Мистер президент, все в порядке, – испуганный госсекретарь начал успокаивать своего шефа, – президент Грант добрался туда без приключений, русские радушно приняли нашу делегацию. Мне постоянно докладывает Джон Фостер, которого мы специально для этого отозвали из Мексики, где он был послом, и отправили с генералом Грантом в Константинополь. Джон пишет, что переговоры проходят ежедневно на самом высоком уровне.

– На самом высоком уровне, говорите? – язвительно откликнулся президент. – Так почему же тогда у немцев все получилось, а у Гранта и вашего Фостера переговоры все проходят на этом самом «высоком уровне», а до сих пор они ни до чего так и не договорились? За целый месяц! Есть хоть одна, хоть самая маленькая договоренность? Хоть какое-нибудь соглашение?

Уильям Эвертс вытер взмокший лоб платком.

– Фостер пишет, что все застопорилось из-за убийства русского императора Александра Второго. Но вот-вот будет готов договор между этими югороссами и САСШ.

Президент Хейс был в ярости:

– Однако тугодумным немцам это покушение не помешало договориться с русскими, а Гранту, значит, помешало? И о чем же будет этот договор?

– Не знаю, – растерянно проблеял госсекретарь Эвертс, – об этом Фостер мне не докладывал.

– А о чем же он вам тогда докладывал? – раздраженно проворчал президент Хейс.

– О том, что Грант выразил сожаление по поводу убийства их императора американцами… – не задумываясь, ответил госсекретарь Эвертс, чем вызвал небольшой катаклизм в пределах Овального кабинета. Таких вспышек страсти тут больше не будет еще больше ста двадцати лет – до времен великой и обаятельной Моники Левински.

– Что?! Русский император убит американцами?! – В госсекретаря полетел сначала сломанный пополам карандаш, потом массивное пресс-папье. – Почему вы говорите об этом как о каком-то незначащем эпизоде? В конце концов, почему это не было доложено мне немедленно?! Вы идиот, Эвертс, и это не оскорбление, это диагноз.

– Не посчитал это столь уж важным, – ответил госсекретарь, подбирая с ковра обломки злосчастного карандаша и пресс-папье, от которого он с неожиданной для себя ловкостью сумел увернуться. – Ведь они действовали не от имени нашего правительства…

– Час от часу не легче, – проворчал президент Хейс. – А что слышно от адмирала Семмса? Мы надеялись, что именно он сможет наладить контакт с адмиралом Ларионовым – все-таки они оба моряки.

– Мистер президент, адмирал Семмс уехал обратно в Америку по состоянию здоровья, – испуганно проблеял госсекретарь, ожидая очередной вспышки президентского гнева.

И он не ошибся. Хейс встал, подошел к Эвертсу и вдруг по-бабьи истерично заорал, брызгая слюной:

– Эвертс, что у вас за бардак в госдепартаменте? Телеграфный кабель между Америкой и Европой проложен почти двадцать лет назад, а вы не можете даже разузнать, что там происходит? Про то, что их императора убили американцы, я узнаю только сейчас! Кто его убил?

– Некто полковник Бишоп и его люди, – ответил Эвертс.

– Не знаю такого, – отрезал Хейс. – Эвертс, немедленно свяжитесь с генеральным прокурором Девенсом и министром внутренних дел, как его там…

– Шурц, – подсказал госсекретарь.

– Точно, Шурц, – кивнул президент. – Пусть арестуют всех людей этого Бишопа, которые еще находятся в САСШ, а вы предложите их выдать русским.

– Господин президент, – ответил госсекретарь Эвертс, – как только я получил сведения об этом Бишопе, я сразу же поговорил и с генеральным прокурором и с министром внутренних дел. Дело в том, что вся банда Бишопа в полном составе выехала вместе с ним в Болгарию, где и была арестована русскими сразу после покушения. Так что арестовывать некого, а раз ни империя, ни Югороссия нам ничего не предъявили, значит, мы тут как бы ни при чем…

– Так уж совсем и ни при чем? – резко откликнулся Хейс. – Россия поддержала нас во время Гражданской войны, а мы в ответ подложили им такую свинью. Русского императора убили американцы. Сейчас русские помнят только это. В их глазах мы грязные неотесанные янки, которые за добро платят злом. Так что придумайте что-нибудь, чем можно будет перебить такое грязное паблисити! А то там, в Константинополе, непонятно что творится! И зачем Семмс будет возвращаться, если там есть о чем говорить? – президент Хейс остановился посреди кабинета и нацелил в своего госсекретаря скрюченный палец: – A-а, я, кажется, все понял! Похоже, ваш Грант опять злоупотребляет алкоголем, вместо того чтобы заниматься тем делом, для которого мы его туда послали! Да, и ваш хваленый Фостер тоже вместе с ним! Алкоголь – это причина всех бед! Алкоголь – погибель Америки! Алкоголь – вестник Антихриста!

«Да, – уныло подумал Эвертс, – Бабушка Хейс во всей своей красе. Сейчас будет двухчасовая лекция на тему о вреде алкоголя и о необходимости перехода к сухому закону».

Но через пару минут Хейс вдруг резко сменил тему:

– Кто у нас сейчас послом в Петербурге?

– Джордж Бокер, мистер президент, – ответил госсекретарь.

– А, этот поэтишка… – Президент утомленно опустился в свое кресло. – Я же вам велел найти нового посла. Терпеть не могу этого эстета.

– Мистер президент, – ответил госсекретарь Эвертс, – старый император, Александр Второй, просил нас его не трогать – у него с Бокером были очень хорошие отношения. Да и новый император за него вступился, еще будучи наследником престола.

– Ладно, – махнул рукой президент Хейс, – пусть этот Бокер лично отправится в Константинополь и попробует хоть о чем-нибудь договориться с этими югороссами. Похоже, что это наш единственный шанс. Заодно пусть посмотрит, чем там занимается Грант, и какой такой договор они там вот-вот подпишут. И если там еще конь не валялся, пусть он гонит их поганой метлой от моего имени! Все, Эвертс, убирайтесь с глаз моих долой и начинайте действовать! И дайте сюда это дурацкое пресс-папье.

27 (15) августа 1877 года. Испания, Кадис

Капитан Джордж Таунли Фуллэм

…Все как всегда:

– Сеньор Фульям, где деньги за квартиру? И за ваших людей?

Я достал из кармана несколько серебряных монет и отдал их дородной и усатой сеньоре Перес. Та смахнула их в карман передника толстыми сальными пальцами, с презрением взглянула на меня и ушла. А я со вздохом пересчитал остаток наличных капиталов.

А оставалось их, увы, на месяц, максимум на два. И то если перейти на хлеб и воду. Похоже, придется наниматься на какой-нибудь корабль или боцманом, или вообще простым матросом. Можно, конечно, отказаться платить за своих ребят, но я не янки – эти ребята были со мной на «Самтере» до конца войны. А четверо служили и на «Алабаме», где я был помощником капитана. И выгнали их с «Марлборо» вместе со мной.

Но обо всем по порядку. После того, как мой любимый Юг сложил оружие, наш «Самтер» – давно уже переименованный в «Гибралтар», но все еще исправно служивший Югу – вернулся в Ливерпуль, где и был продан новым хозяевам.

Я же пошел служить к старому Бизли, который меня уже давно звал к себе капитаном одного из своих судов. А из моей команды почти все решили возвращаться на Юг. Лишь пятнадцать человек ушли со мной на «Марлборо». С тех пор один из них умер от холеры, двое перешли на другие суда, а дюжина до сих пор ходит со мной. Точнее, ходили…