Вавилонский голландец - Макс Фрай

Наконец из каюты показалась задумчивая Робин со свернутой бумажкой офисного формата и удалилась вниз, на жилую палубу. Сандра появилась много позже, когда мы оба совершенно уже извелись. Поднялась на бак, присела на планширь, молча закусила свою изящную трубочку, но ни прикуривать не стала, ни нарушать молчание.

– Ну? – не выдержал я. – Что капитан?

– О, капитан в порядке, – невпопад отвечала Сандра.

– А Робин что?

– Капитан ей показался, договор подписал, все хорошо.

Похоже, в эту минуту наш старший помощник частично отсутствовал. Мне захотелось потрясти ее за плечи, но это, несомненно, было бы нарушением субординации.

– А ты-то как? – заботливо спросил Джонсон.

– Я? Я спать пойду. Мальчики, я вам завтра все расскажу, ладно? – устало сказала Сандра, сунула в карман так и не раскуренную трубку и исчезла в темноте.

Наутро Сандра была бледна, и капитан заменил ее мной. «Лучшее лекарство – сон во время вахты. Вы плохо выглядите, леди», – сказал он, и мне пришлось отстоять две вахты подряд. Не самое страшное для летнего океана, знай веди себе корабль одним и тем же галсом. Я, поглядывая то на компьютер, то на книгу Эшли, изучил все-таки вчерашний заковыристый узел и от скуки навязал таких с десяток. А еще велел выкатить на палубу пустую бочку, чтобы Робин складывала в нее почту для ночной команды. Бутылок уже пришло много.

Робин старалась не попадаться никому на глаза.

На вторую свою вахту Сандра, однако, вышла: видимо, лекарство помогло. На обед кок порадовал нас свежей макрелью, которую мы наловили на снасть-дорожку прямо на ходу. Ела Сандра с аппетитом, и я перестал за нее беспокоиться.

После полуночи мы привычно собрались на баке.

– Надо решить, как поступить с ночной почтой, – резво начала Сандра, – я не буду бегать с бутылками, а Робин не может.

– Ты же говоришь, она увидела капитана? – не понял я.

– Эх. Так то капитана. Нет, по-моему, случай безнадежный.

– Так что капитан решил?

– В любом случае до Дакара она идет с нами. Жалованье ей капитан определил пока половинное, потому что вторую половину работы будет делать кто-то другой. Интересно кто.

– Бутылки, что ли, раздавать? – раздался снизу веселый голос Тома Лири, застрявшего под рындой. Из всех любителей слушать чужие разговоры Том Ушки Топориком был самым вездесущим. – Так это я могу, что ж вы сразу не сказали, мэм. Мне это раз плюнуть, я грамотный.

– Том, солнце ты мое, – умилилась Сандра, – так займись этим поскорей, бочка на главной палубе!

Мы проследили, чтобы Том удалился на достаточное расстояние, и в две пары глаз со значением посмотрели на Сандру.

– Ну ладно вам, ладно, – нахмурилась она, – я расскажу. Впрочем, рассказывать особо нечего. Кэп просто открыл ей глаза кое на что.

– Каким образом? – поднял бровь Джонсон.

– Письмо написал. В общем, захожу я в штурманскую, там Робин сидит с потерянным видом. Капитан в своем кресле, а она его в упор не видит. Нервничает. Капитан смотрит на меня – вот как вы только что смотрели, чувствую, что сейчас он меня испепелит. «Что же вы, говорит, так оплошали?» Я понимаю, что вслух отвечать неудобно, молчу. Капитан берет лист бумаги, что-то там быстро пишет и сует через щелочку в ящик стола. «Возьмите, – говорит, – из стола эту бумагу и дайте ее девушке». Делаю, что велено, Робин читает, меняется в лице и хватается за голову. Краснеет, как капитанский камзол, едва не волосы на себе рвет. Я потом заглянула в эту бумажку… Ну, понимаете, капитан ей обо мне рассказал, и она, видимо, вспомнила, какой ерунды тут наболтала. Стыдно стало дурочке впервые в жизни. Ну, она утыкается мордой в колени, потом голову поднимает, а капитан уже перед ней стоит. А дальше был обычный прием на работу, вопросы, договор. Капитан, конечно, и на нее надавил слегка, так что она, слава богу, не теряла нити до конца беседы. Потом ее отпустили, а со мной еще поговорили немножко.

– В смысле?

– Чтобы я не надеялась на благотворное воздействие стыда.

– А почему ты такая пришибленная была? Я еще вахту за тебя отстоял.

– Спасибо, Йоз, мне и правда как-то нехорошо стало. Сама не знаю. Вроде бы я и в курсе, что капитан наш Дарем бывает иногда… страшен нечеловечески, а тут как-то проняло. Я больше не буду.

– Нет, ты уж будь, – усмехнулся Джонсон, – мы уже как-то к тебе привыкли.

На баке возникла ухмыляющаяся физиономия Лири.

– Все отдал, господа! – козырнул он нам троим. – А вас зовет капитан.

– Упс, – прошептала Сандра. Поднялась и повлекла нас за собой. Морской шик – засовывать в карман горящую трубку.

– Вас, должно быть, интересует, почему я вообще принял ее на работу, – капитан начал с места в карьер, безо всякого вступления. – Я решил не томить вас ожиданием. А то вы вот даже болеете от этого, – он легонько поклонился Сандре. – Так вот спешу сообщить вам, что ее текст сыграл в этом не последнюю роль.

– Но, сэр, – нерешительно возразила Сандра, – мне кажется, вы повторяете мою ошибку…

– Нет-нет, – улыбнулся капитан, – разница все же есть. Дело не в пережитых ужасах. Я уже заметил, что вы приняли повесть за документальную, но я-то – нет. Вы наверняка думаете, что обязательное условие приема на корабль состоит в опыте потери близкого человека?

– Н-ну… – замялась Сандра, – вообще-то, я так и думала.

– Чушь, – отрезал капитан. – Это только один из вероятных путей, самый короткий. Девушка, хоть и не теряла никого безвозвратно, могла бы видеть ночную команду. В те моменты, когда не жалеет себя. Обычно ее «Я» такого размера, что просто не позволяет заметить что-то еще. Но роман убедил меня в ее частичной пригодности.

– Каким образом? – скорбно вставила Сандра.

– Для автора, создающего текст такой достоверности, что в него погружаются уже вполне взрослые люди, – капитан доверительно наклонился к Сандре, – нет разницы, пережил ли он описанные события самолично, либо прожил их вместе со своим героем. Когда она писала свою повесть, жалость к себе временно сменилась сопереживанием и любовью. Если бы она смогла оставаться в этом положении, она могла бы стать неплохим членом нашей команды. Но жалость к себе, к сожалению, перевесила. Знаете, вам троим, как и многим другим в нашей команде, очень повезло. Вы все еще очень молодые люди, но события вашей жизни вытряхнули каждого из вас из этого опасного периода разбухшего «Я». Без этого вам пришлось бы пройти долгий, долгий путь, едва ли не более длинный, чем мой.

– А что делать с Робин? – уныло спросила Сандра.

– За борт выкинуть? – предположил капитан. – А что, она попадет в ночную команду, а уж я мигом поставлю ее на ноги. У меня, знаете ли, неплохо получается.